— Прислуга, должно быть, убралась на боковую, — замѣтилъ низенькій носильщикъ, отогрѣвая свои руки надъ фонаремъ мальчика, который пришелъ вмѣстѣ съ ними.

— Послать бы къ нимъ чорта съ кочергой и передавить ихъ всѣхъ! — замѣтилъ сухопарый товарищъ.

— Постучитесь еще! — вскричала м-съ Даулеръ изъ портшеза. — Стукните еще два-три раза.

Низенькій носильщикъ былъ очень радъ исполнить приказаніе этого рода. Онъ сталъ на верхнюю ступень подъѣзда и принялся выдѣлывать оглушительные двойные стуки молоткомъ, между тѣмъ какъ товарищъ его выступилъ на средину дороги и смотрѣлъ, нѣтъ-ли въ окнахъ огня.

Никто не вышелъ. Мракъ и тишина господствовали въ безпробудномъ домѣ.

— Ахъ, Боже мой! — сказала м-съ Даулеръ. — Что все это значитъ? Потрудитесь ужъ постучать еще.

— Да нѣтъ-ли тутъ колокольчика, сударыня? — спросилъ низенькій толстякъ.

— Колокольчикъ есть, — перебилъ мальчикъ съ фонаремъ, — помнится, я звонилъ намеднись.

— Отъ него осталась только рукоятка, — сказала м-съ Даулеръ. — Проволока оборвалась.

— Не мѣшало бы оборвать головы здѣшнимъ слугамъ, — проревѣлъ сухопарый носильщикъ.

— Вы ужъ сдѣлайте одолженіе, постучитесь еще, — сказала м-съ Даулеръ самымъ вѣжливымъ и ласковымъ тономъ.

Низенькій толстякъ стукнулъ еще, одинъ, два, три раза, сорокъ, пятьдесятъ, но безъ малѣйшаго успѣха. Эту же операцію, еще съ большимъ эффектомъ, повторилъ сухопарый его товарищъ, который принялся колотить молоткомъ и раскачивать дверь, какъ сумасшедшій.

Наконецъ, м-ру Винкелю приснилось, будто сидитъ онъ въ клубѣ, гдѣ Пикквикисты, занятые рѣшеніемъ какого-то труднаго и запутаннаго вопроса, расшумѣлись до такой степени, что президентъ, для возстановленія порядка, принужденъ былъ нѣсколько разъ ударить молоткомъ по столу. Затѣмъ въ смутныхъ и неясныхъ образахъ, представилось ему, будто онъ присутствуетъ на аукціонѣ, гдѣ, за неимѣніемъ покупателей, аукціонеръ постукиваетъ для собственнаго удовольствія. Потомъ, прозрѣвая умственными очами въ міръ дѣйствительныхъ явленій, м-ръ Винкель началъ исподволь сознавать возможность неугомоннаго и совершенно неумѣстнаго стучанья въ уличную дверь. Чтобъ убѣдиться въ этомъ предположеніи, онъ привсталъ на своей постели и принялся вслушиваться съ напряженнымъ вниманіемъ. Такъ прошло минуть десять или двадцать. М-ръ Винкель сосчиталъ два, три, пять, двадцать, тридцать, пятьдесятъ разъ, и напослѣдокъ получилъ несомнѣнное убѣжденіе, что кто-то стучится въ дверь.

— Ра-рап-рапъ-рапъ — рапп-раппъ-ра, ра, ра, ра, ра, рапъ! — продолжалъ неугомонный молотокъ.

М-ръ Винкель вскочилъ съ постели. Что бы такое могло быть причиной этой поздней суматохи? Онъ надѣлъ на скорую руку чулки и туфли, набросилъ на плеча халатъ, зажегъ свѣчу отъ ночника, горѣвшаго въ каминѣ, и поспѣшилъ внизъ по лѣстничнымъ ступенямъ.

— Кто-то идетъ, наконецъ, сударыня, — сказалъ низенькій толстякъ.

— Обухомъ бы его сзади! — пробормоталъ сухопарый носильщикъ.

— Кто тамъ? — вскричалъ м-ръ Винкель, распутывая цѣпь.

— Что тутъ за вопросы, чугунная башка? — отвѣчалъ сухопарый носильщикъ съ большой досадой. Онъ не сомнѣвался, что говоритъ слугѣ. — Отворяйте скорѣе.

— Пошевеливайтесь, любезный, нечего тутъ разговаривать, — прибавилъ одобрительнымъ тономъ низенькій толстякъ.

Полусонный Винкель, машинально повинуясь этой командѣ, пріотворилъ дверь и выглянулъ на улицу. Первымъ предметомъ, поразившимъ его зрѣніе, было яркое пламя отъ фонаря мальчишки. Проникнутый внезапнымъ страхомъ при мысли о пожарѣ, м-ръ Винкель торопливо отскочилъ отъ двери и, держа свѣчу надъ своей головой, безсмысленно смотрѣлъ впередъ, недоумѣвая, что такое было передъ его глазами, портшезъ или пожарная труба. Въ эту минуту сильный порывъ вѣтра задулъ его свѣчу. М-ръ Винкель почувствовалъ непреодолимое желаніе бѣжать назадъ, но увидѣлъ къ величайшему ужасу, что тотъ же вѣтеръ захлопнулъ за нимъ дверь.

— Ну, молодой человѣкъ, что вы надѣлали? — сказалъ сухопарый великанъ.

М-ръ Винкель, завидѣвъ лицо дамы въ окнѣ портшеза, поспѣшно обернулся назадъ, уцѣпился за дверную скобу изо всей своей силы и неистово принялся кричать обоимъ носильщикамъ, чтобъ они унесли портшезъ.

— Уберите его отсюда, уберите, ради Бога! — кричалъ м-ръ Винкель. — Вотъ идутъ сюда изъ другихъ домовъ… спрячьте меня въ портшезъ… спрячьте куда хотите, чортъ васъ побери!

Все это время онъ дрожалъ отъ холода и страха, и каждый разъ, какъ рука его приподнималась къ молотку, вѣтеръ распахивалъ и раздувалъ полы его халата самымъ непріятнымъ образомъ.

— Смотрите, вся Королевская улица наполняется народомъ… дамы идутъ сюда, дамы, дамы! Прикройте меня чѣмъ-нибудь. Загородите меня, — ревѣлъ м-ръ Винкель.

Носильщики хохотали изъ всей мочи, и никто не думалъ выручать изъ затрудненія молодого человѣка. Дамы съ каждой минутой подходили ближе и ближе.

М-ръ Винкель стукнулъ еще разъ съ отчаяннымъ остервенѣніемъ. Дамы уже были отъ него въ нѣсколькихъ шагахъ. Онъ бросилъ затухшую свѣчу, которую все это время держалъ надъ своей головой, и храбро впрыгнулъ въ портшезъ, гдѣ сидѣла м-съ Даулеръ.

Наконецъ, вся эта суматоха достигла до ушей м-съ Краддокъ. Украсивъ свою голову ночнымъ чепчикомъ и надѣвъ капотъ, она побѣжала въ гостиную и взглянула изъ окна въ то самое мгновеніе, когда несчастный Винкель, очертя голову, бросился въ портшезъ. Сообразивъ по своему обстоятельства ужасной сцены, происходившей передъ ея домомъ, м-съ Краддокъ подняла сильнѣйшій и плачевный крикъ, разбудила м-ра Даулера и сказала съ воплемъ и слезами, что жена его собирается бѣжать съ какимъ-то джентльменомъ.

При этой оглушительной вѣсти м-ръ Даулеръ быстро выскочилъ изъ постели какъ разсвирѣпѣлый тигръ, побѣжалъ въ гостиную и выглянулъ изъ окна въ то самое время, когда м-ръ Пикквикъ отворилъ окно въ своей собственной спальнѣ. Первымъ предметомъ, поразившимъ глаза обоихъ джентльменовъ, былъ м-ръ Винкель, сидѣвшій въ портшезѣ съ м-съ Даулеръ.

— Сторожъ! — забасилъ неистово м-ръ Даулеръ. — Остановить его — держать — вязать — запереть его, покамѣстъ я выйду. Я перерѣжу ему горло — окарнаю уши — дайте мнѣ ножъ, м-съ Краддокъ — живѣй!

И, вырвавшись изъ объятій м-ра Пикквика, который между тѣмъ успѣлъ прибѣжать изъ своей спальни, раздраженный супругъ схватилъ столовый ножъ и опрометью бросился на улицу.

Но м-ръ Винкель не дождался его. Услышавъ страшную угрозу изъ устъ неистоваго Даулера, онъ быстро выпрыгнулъ изъ портшеза, разбросалъ на дорогѣ туфли и побѣжалъ изо всей мочи, преслѣдуемый Даулеромъ и сторожемъ. Обогнувъ уголъ Королевской улицы, онъ искусно увернулся отъ своихъ преслѣдователей и побѣжалъ назадъ къ своей квартирѣ. Дверь на этотъ разъ была отворена; м-ръ Винкель захлопнулъ ее передъ носомъ Даулера, добрался до своей спальни, заперъ дверь на замокъ, заслонилъ ее шкафами и началъ укладывать необходимыя вещи, приготовляясь бѣжать съ разсвѣтомъ слѣдующаго утра.

Даулеръ, между тѣмъ, подойдя къ его спальнѣ, приставилъ глазъ къ замочной скважинѣ и грозно повторилъ свое неизмѣнное намѣреніе перерѣзать ему горло на другой день. Затѣмъ онъ удалился въ гостиную, гдѣ еще нѣсколько времени раздавался смутный гулъ разныхъ голосовъ, мужскихъ и женскихъ, и между прочимъ успокоительный голосъ м-ра Пикквика. Наконецъ, смолкло все, и утомившіеся жильцы разошлись по своимъ спальнямъ.

Очень вѣроятно, что нѣкоторымъ изъ читателей вздумается спросить: гдѣ все это время пропадалъ Уэллеръ? Мы обязаны удовлетворить ихъ любопытству въ слѣдующей главѣ.