— Есть тутъ кто-нибудь изъ замѣчательныхъ лицъ? — спросилъ Даулеръ.

— Кто-нибудь! Отборное общество, сэръ, лучшій благороднѣйшій сокъ всего Ба-ата. М-ръ Пикквикъ, замѣчаете-ли вы эту леди въ газовомъ тюрбанѣ?

— Толстую старушку? — спросилъ м-ръ Пикквикъ наивнымъ тономъ.

— Фи! Позвольте вамъ замѣтить, почтеннѣйшій, что въ Батѣ нѣтъ толстыхъ старухъ. Это вдовствующая леди Снофнуфъ.

— Право? — сказалъ м-ръ Пикквикъ.

— Я вамъ говорю, — подтвердилъ церемоніймейстеръ. — Тсс! Подойдите поближе, м-ръ Пикквикъ. Видите-ли вы вотъ этого блистательнаго молодого человѣка, что повернулъ теперь къ намъ?

— Съ длинными волосами и необыкновенно узкимъ лбомъ? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Да. Это въ настоящую минуту богатѣйшій молодой человѣкъ въ цѣломъ Батѣ. Молодой лордъ Мутонгедъ.

— Неужели?

— Честное слово. Вы сейчасъ услышите его голосъ, м-ръ Пикквикъ. Онъ будетъ говорить со мною.

— A кто этотъ другой джентльменъ подлѣ него, въ красномъ жилетѣ и съ черными бакенбардами? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— Это высокородный м-ръ Кроштонъ, неразлучный другъ молодого лорда, — отвѣчалъ церемоніймейстеръ. — Здравствуйте, милордъ!

— Очень жалко, Бентамъ, — сказалъ милордъ.

— Да-съ, очень жарко, милордъ, — отвѣчалъ церемоніймейстеръ.

— Демонски жарко, — подтвердилъ высокородный м-ръ Кроштонъ.

— Видали-ли вы шарабанъ милорда, Бентамъ? — спросилъ высокородный м-ръ Кроштонъ послѣ короткой паузы, въ продолженіе которой лордъ Мутонгедъ старался своими джентльменскими взорами привести въ смущеніе м-ра Пикквика, между тѣмъ какъ м-ръ Кроштонъ пріискивалъ интереснѣйшій предметъ для разговора.

— Шарабанъ! Ахъ Боже мой, нѣтъ, не видалъ! — воскликнулъ церемоніймейстеръ. — Шарабанъ! Какая превосходная идея! За-мѣ-ча-тель-но!

— Какъ же это вышло? — сказалъ лордъ. — Я думалъ, что уже всѣ видѣли мой новый шаабанъ. Это, могу сказать, пъекъяснѣйшій, щегольской и самый гъаціозный экипажъ, какой когда-либо двигался на колесахъ. По бокамъ я пъиказалъ выкъясить его къясной къяской.

— И этотъ цвѣтъ придаетъ ему очаровательный видъ, — замѣтилъ высокородный м-ръ Кроштонъ. — Кузовъ на запяткахъ держится очень живописно.

— И напееди сдѣлана для кучеуа миньятюйная сидѣйка, отгоеженная желѣзными пеилами — очень, очень удобно, — прибавилъ милордъ. — Недавно я ѣздилъ на немъ въ Бъистоль, въ къясномъ сеутукѣ, и два лакея, въ къясныхъ ливъеяхъ, скакали позади на четвейть мили — чудо какъ хаашо! Къестьяне выбѣгали на доуогу цѣлыми семьями, чтобы полюбоваться и на экипажъ, и на пассажиуа. Кайтина пъевосходная!

Разсказавъ этотъ анекдотъ, милордъ засмѣялся отъ полноты душевнаго восторга, и слушатели его, повидимому, пришли въ такой же восторгъ. Затѣмъ, взявъ подъ руку своего неразлучнаго друга, милордъ Мутонгедъ удалился въ танцовальную залу.

— Прекрасный молодой человѣкъ этотъ лордъ, не правда ли? — спросилъ церемоніймейстеръ.

— Кажется, что такъ, — сухо замѣтилъ м-ръ Пикквикъ.

Когда танцы начались и всѣ необходимыя приготовленія были приведены къ концу, м-ръ Анджело Бентамъ опять подошелъ къ м-ру Пикквику и увелъ его въ игорную комнату.

Въ эту минуту, при самомъ ихъ входѣ, вдовствующая леди Снофнуфъ и всѣ другія леди весьма почтенной, вистообразной наружности, хлопотали вокругъ порожняго столика, снабженнаго всѣми принадлежностями для карточной игры. Завидѣвъ м-ра Пикквика, сопровождаемаго церемоніймейстеромъ, онѣ выразительно обмѣнялись взглядами и безмолвно согласились, что этотъ старичокъ будетъ для нихъ превосходнымъ партнеромъ.

— М-ръ Бентамъ, — сказала вдовствующая леди Снофнуфъ вкрадчивымъ тономъ, — будьте такъ добры, пріищите намъ приличнаго кавалера для этого стола.

И, говоря это, леди Снофнуфъ выразительно указала на м-ра Пикквика, который въ эту минуту смотрѣлъ въ другую сторону.

— Позвольте вамъ представить, миледи, моего достойнаго друга: м-ра Пикквика, — прекраснѣйшій джентльменъ, — ему будетъ очень пріятно, — отвѣчалъ церемоніймейстеръ. — М-ръ Пикквикъ, леди Снофнуфъ, — м-съ полковница Вогсби, — миссъ Боло.

М-ръ Пикквикъ раскланялся всѣмъ дамамъ и, находя невозможнымъ увернуться отъ ихъ вниманія, почтительно взялъ игру картъ и сѣлъ за столъ. М-ръ Пикквикъ и миссъ Боло сдѣлались партнерами противъ леди Снофнуфъ и м-съ полковницы Вогсби.

— Что тебѣ надобно, Дженни? — сказала м-съ полковница Вогсби, оборачиваясь къ одной изъ молодыхъ дѣвицъ.

— Я пришла спросить, мама, можно-ли мнѣ танцовать съ молодымъ м-ромъ Кроли? — шепнула младшая и прелестнѣйшая изъ двухъ дѣвицъ.

— Ахъ, Дженни, какъ тебѣ не стыдно, мой другъ, думать о такихъ вещахъ? — возразила нѣжная мама. — Развѣ не говорили тебѣ двадцать разъ, что y его отца всего только восемьсотъ фунтовъ годового дохода и доходъ этотъ умретъ вмѣстѣ съ нимъ? Стыдись, мой другъ. Ни подъ какимъ видомъ.

— Мама, — шепнула другая, старшая дѣвица, чопорная и жеманная, — мнѣ представили лорда Мутонгеда. Я сказала, мама, что меня, кажется, еще не ангажировали.

— И очень умно сдѣлала, мой ангелъ, — отвѣчала м-съ полковница Вогсби, прикоснувшись вѣеромъ къ плечу своей дочери. — На тебя я могу совершенно положиться. Лордъ Мутонгедъ богатъ и знатенъ. Будь съ нимъ ласкова, мой ангелъ.

Съ этими словами м-съ полковница Вогсби нѣжно поцѣловала свою старшую дочь и, сдѣлавъ еще разъ строгое замѣчаніе младшей, принялась сортировать свои карты.

Бѣдный м-ръ Пикквикъ! Никогда еще до этой поры ему не приходилось быть партнеромъ трехъ женщинъ, въ совершенствѣ постигшихъ тайну карточнаго искусства. Ихъ неумолимая строгость приводила его въ трепетъ. Если онъ дѣлалъ промахъ, миссъ Боло бросала на него сокрушительный взглядъ, исполненный страшнаго негодованія и досады; если онъ призадумывался надъ своей игрой и недоумѣвалъ, съ чего идти, леди Снофнуфь, повертываясь на своемъ стулѣ, обнаруживала энергическіе признаки нетерпѣнія и съ сожалѣніемъ посматривала на м-съ полковницу Вогсби, которая, въ свою очередь, откашливалась и безпрестанно пожимала плечами, какъ будто желая сказать, что она рѣшительно сомнѣвается въ здравомъ смыслѣ этого скучнаго и неповоротливаго старика. Потомъ, послѣ каждой игры, миссъ Боло, испуская глубокій вздохъ, спрашивала съ негодованіемъ, отчего м-ръ Пикквикъ не отвѣчалъ ей съ бубенъ, или трефъ, или пикъ, или червей, зачѣмъ онъ прозѣвалъ онеры, промигалъ туза, и почему бы ему не козырнуть съ короля. На всѣ эти и другія весьма важныя обвиненія м-ръ Пикквикъ рѣшительно не былъ въ состояніи представить благовиднаго оправданія, такъ какъ онъ въ послѣднее время почти совсѣмъ не упражнялся въ карточной игрѣ. Посторонніе зрители, вертѣвшіеся около стола, тоже приводили его въ крайнее смущеніе. Къ тому же вниманіе его было развлечено интересной бесѣдой между м-ромъ Анджело Бентамомъ и двумя дѣвицами Матинтерсъ, которыя безпрестанно увивались около церемоніймейстера, въ надеждѣ завербовать черезъ него какого-нибудь отсталаго кавалера. Всѣ эти вещи, въ связи съ безпрестаннымъ шумомъ и толкотнею отъ приходившихъ и уходившихъ особъ, произвели чрезвычайно непріятное впечатлѣніе на м-ра Пикквика, и онъ во весь вечеръ игралъ очень дурно, тѣмъ болѣе, что карты какъ нарочно шли къ нему изъ-рукъ-вонъ плохія. Когда они встали изъ-за стола въ половинѣ двѣнадцатаго, миссъ Боло, встревоженная и раздосадованная, прямо уѣхала домой, не сказавъ даже прощальнаго привѣтствія своему партнеру.

Соединившись со своими друзьями, которые, всѣ вообще и каждый порознь, объявили, что вечеръ пролетѣлъ для нихъ незамѣтно въ безпрерывныхъ удовольствіяхъ всякаго рода, м-ръ Пикквикъ отправился съ ними въ гостиницу "Бѣлаго оленя" и, выкушавъ на сонъ грядущій стаканъ крѣпкаго пунша, погрузился въ сладкій сонъ.