– Разве это дом? Так, будочка, – удивился Крушинин.

– Какая разница? На кирпич у тебя денег не хватило, вот и вышла будочка. А дай тебе волю, ты бы тоже развел строительство, – поддела его Люба.

– А что же, по-твоему, мне, старику, ночевать в сырой палатке?

– Мне казалось, что вербинский лес – заповедник, в нем нельзя охотиться, – заметила Зоя.

– А я и не охочусь. Я за птицами наблюдаю, – горделиво заявил старик. – Вот вы глухариный ток хоть раз видели? То-то! А я не только видел, несколько раз даже заснять удавалось.

– Это правда, его фильм один раз даже по телевизору показывали, – подтвердила Люба.

– Большой фильм? – уточнила Зоя.

– Вообще большой, но показали только кусочек, – пояснил старик.

В конце улицы показалась чья-то фигура, и сердце Риты радостно встрепенулось. Девушка приникла к стеклу... Но нет, это был не Виктор, а какой-то совершенно незнакомый Рите парень... Рита осторожно покосилась на старших, увлеченно обсуждающих теперь повадки глухарей и нравы на телевидении, – почему-то они ухитрялись говорить о столь разных вещах одновременно...

– Голова у этой ведущей была как репей... – заливался Крушинин. – Ноги как прутики. А лицо прямо как еловая шишка! Только глазки ничего. Синие, как незабудки...

Рита осторожно, стараясь не шуметь, выбралась в сени, сунула ноги в туфли и вышла на улицу. Девушка знала местонахождение автосервиса лишь приблизительно. Сначала она свернула в улицу, заканчивавшуюся тупиком, потом прошла через чужой двор, где ее облаяла веселая лохматая собака, дружелюбно помахивавшая хвостом-бубликом... Наконец Рита сориентировалась и вышла к автосервису, правда с боковой стороны. Девушка завернула за угол. Рядом с прислоненным возле входа стеллажом, на котором были симметрично расставлены металлические и пластиковые банки ярких расцветок, стояли Виктор и Аня Полоскина.

– Не пойду, – ожесточенно говорил Виктор. – Не хочу ее видеть, не хочу!

– Очень глупо, – заявила Аня.

– Если я ее опять увижу, то... не выдержу.

– В каком это смысле? Дашь волю рукам, что ли?

– Аня! Ну как ты можешь такое! Я не способен ударить женщину, тем более... Риту.

Виктор произнес ее имя с такой нежностью, что девушка едва не расплакалась.

– Тогда я ничего не понимаю, – призналась Аня.

Пользуясь тем, что своеобразная «витрина» автомастерской заслоняла ее от говоривших, Рита подобралась поближе.

– Я люблю ее, понимаешь? – произнес Виктор с такой болью, будто признавался в чем-то ужасном. – И стоит нам увидется... Я не справлюсь с собой. Забуду гордость, достоинство, все. И Рита снова сможет вить из меня веревки...

– Не похоже на нее, – заметила Аня.

– Да дело не в ней, а во мне...

– Вить, а из-за чего ты так завелся? – спросила Аня. – Все уже знают, что Белозериха врала... Один ты веришь.

– Да нет... Мне Ритина мать все объяснила. В том доме, оказывается, живет какая-то их знакомая... Емельянова, что ли...

– Тогда почему ты обижаешься на Риту?

– Обижаюсь – это не совсем правильно. Пойми, Аня... если бы она сразу сказала мне о себе правду... В конце концов, какая разница, кто из нас богат, кто не слишком... Нет, Рита с самого начала разыгрывала передо мной комедию, да так ловко! И, похоже, она проделывала это не в первый раз.

– Как это? – не поняла Аня.

– Ну когда я впервые с Ритой встретился...

– А кстати, как вы познакомились?

Рита замерла в ожидании: неужели и события того страшного дня в глазах Виктора выглядят дешевым розыгрышем?

– Извини, Аня, но об этом рассказывать я не имею права, – твердо ответил Виктор. – Да и не в этом дело... Когда я пришел к ним в дом, Рита так убедительно изображала прислугу... А какие-то женщины, которые там были, очень ловко ей подыгрывали. Я ни на минуту не усомнился! Да еще эта ее сестра... Так покрикивала на Риту, командовала...

– Я немного знаю Шуру Шерстневу. Она ужасная хамка, – пояснила Аня. – А в чем же тут Рита виновата?

– Да ты что, не понимаешь?! – выкрикнул Виктор. – Они обо всем договорились заранее! А знать о том, что я к ним приду, не могли... Значит, Рита и раньше так облапошивала людей, и ее домочадцы с полуслова поняли, что надо играть роль...

– Ну и зачем бы ей это понадобилось? – скептически хмыкнула Аня. – Послушай, я не идеализирую Риту, но то, о чем ты рассказываешь, напоминает какой-то шпионский роман.

– Откуда я знаю зачем! Ты читала сказки «Тысяча и одной ночи»?

– Читала, но о Шерстневых там не было ни слова! – съязвила Аня.

– А помнишь, там описывался один восточный правитель... Гарун аль-Рашид? Он переодевался простым горожанином и бродил по Багдаду. Я думаю, что Рите стало скучно в ее золотой клетке – и она стала устраивать себе экскурсии в мир простых людей, вот и все. Знаешь, как ей удалось маму разжалобить! Та все ахала: «Бедненькая, дома у них в праздник салат из морковки подавали...»

– Если хочешь знать, у Шерстневых действительно подают такой салат.

– От жадности, что ли?

– Просто в память о прежних, студенческих временах... И все равно я не понимаю, – упрямилась Аня, – что обидного для себя ты увидел в поведении Риты.

– Я ей верил. А она меня обманывала.

– Даже если допустить, что Рита притворялась... Любит-то она тебя по-настоящему? Или нет? Как ты думаешь?

– А как я могу ей верить? Она сама запуталась в своей лжи... Нет, Аня, такое большое чувство, как любовь, не может вырасти из обмана! – горько проговорил Виктор.

Рита больше не могла сдерживаться.

– Думай что хочешь! Я люблю тебя! – с неменьшей болью произнесла она, появляясь из своего убежища. На миг в лице Виктора что-то дрогнуло, но он тут же снова взъерошился и грубо захохотал:

– Что, очередная удачная случайность? Ну Рита! Не может без спецэффектов! А от тебя, Аня, я не ожидал такого... Выходит, и ты помогаешь ей меня дурачить?

– Ты с ума сошел, – обиделась Аня.

– Витя, я несколько раз пыталась поговорить с тобой, рассказать все, но... у меня не получалось, – умоляюще начала Рита.

– Все, я устал от твоих выдумок!

– Витя, куда ты?

– Как это – куда? Меня работа ждет. А тебя, Аня, разве нет? И Рите, наверное, пора в ювелирный магазин или там... к маникюрше?..

Рите показалось, что пыльный, потрескавшийся асфальт у нее под ногами стал скользким, как зеркало, и это зеркало вращалось все быстрее, быстрее...

– Дурак ты, Долонин! – крикнула Аня Полоскина; догадавшись о намерениях Риты, она попыталась схватить девушку за руку, но Рита увернулась и бросилась прочь.

Зоя Петровна, увидев, в каком состоянии прибежала Рита, поняла, что она встретилась с Виктором, но ничего не сказала. Тепло попрощавшись с Любой и Крушининым, Шерстнева усадила дочь в машину и отвезла домой. Между матерью и дочерью словно возникло молчаливое соглашение – не обсуждать происшедшее. Рита чувствовала, наверное, то же, что и человек с незажившей раной на теле – всеми силами старалась она не бередить больное место. Когда на следующий день девушка все-таки отправилась в университет и радостно приветствовавшая ее Надя принялась повествовать о том, как был потрясен ее отец свалившейся на него истиной, как после долгих уверток мачеха была вынуждена признать свою вину, как состоялось долгожданное примирение Нади и ее отца и было получено разрешение на брак с Анатолием Сергеевичем, – Рита только кисло улыбнулась и поспешила оборвать разговор.

– Что, все так плохо? – догадливо уточнила Надя.

– Он не хочет меня знать, – глухо ответила Рита. – Не будем об этом.

– А Анатолий Сергеевич вам уже подарок на свадьбу приготовил...

– Надя, перестань, я прошу тебя, – поморщилась Рита. – Как будто эта безделушка столь уж важна... Оставь ее себе.

– Это не безделушка. Просто Анатолий Сергеевич пошел к своему бывшему однокурснику. Он сейчас депутат Мосгордумы. И, скажу тебе по секрету, продажа вербинского леса будет приостановлена.

Не веря своим ушам, Рита радостно и благодарно поглядела на подругу: