– Нет, я тоже из Москвы.

– А говоришь, кроме подруги, никого нет. Где же твои мама и папа?

– Папа... он далеко отсюда. А мама поехала, чтобы быть поближе к нему...

– Что значит – далеко? В долгосрочной командировке, что ли?

Рита представила себе, что будет, если она сейчас скажет этой милой, не в меру оживленной женщине правду.

– Нет, с ним... случилась беда, – ляпнула Рита, разглядывая удивительное приспособление, которое ей до сих пор не приходилось видеть. – Простите, а что это у вас?

– Сечка для капусты. Да ты не смущайся, я ведь в жизни всякое повидала. Нехорошо, конечно, что твоего папу посадили... – поняла по-своему слова девушки Люба. – Но ты из-за этого не должна опускать руки. Учись, ищи хорошую работу – в общем, выбирайся на правильную дорогу! Допила? Тогда помоги мне немножко, ладно?

– Конечно. – Рита порывисто вскочила с места.

Люба сунула в руки девушке синее пластиковое ведро с ошметками капустных листьев, какой-то мятой бумагой, комками пыли:

– Вынеси вот.

– Вынести? Куда? – уточнила Рита.

– Эх вы, городские! – засмеялась Люба. – За калиткой контейнер стоит, увидишь там.

Рита подхватила нетяжелое ведро и вышла из дома. Оказавшись за калиткой, девушка покрутила головой и действительно обнаружила неподалеку грязно-зеленый, странно пахнувший контейнер. Рита хотела было приподнять неплотно прилегающую крышку, но тут же отдернула руку: крышка была измазана чем-то противным. Что же делать? Некоторое время Рита безуспешно пыталась побороть брезгливость, а затем, вспомнив урну, окруженную валом оберток и огрызков, аккуратно высыпала содержимое ведра между контейнером и забором, возле которого он стоял.

– Эй, эй, ты что делаешь?! – грозно прикрикнула на девушку проходившая мимо худощавая женщина с растрепанными короткими волосами.

– Выношу мусор, – непринужденно пояснила Рита.

– Ты же пакостишь на улице! Что, трудно крышку приподнять и в контейнер высыпать? А ну собирай свою помойку и клади куда положено!

– И не подумаю! – огрызнулась Рита. Какое право имеет эта незнакомая тетка указывать ей!

– А кто же за тобой убирать будет? Если каждый бросит мусор мимо бачка, во что поселок превратится? Да ты вообще откуда взялась? Я тебя раньше не видела!

– Рита, ну где же ты ходишь? – из калитки выглянула Люба. – А, Нонна, привет! Ты что воюешь?

– Да ты посмотри, что эта девица творит! – раскричалась Нонна. – Где ты ее такую выкопала? Белоручка!

– Это Рита, – кратко пояснила Люба. – А что она успела наделать? А, контейнер открыть поленилась... Ну это еще не повод набрасываться на человека. Сейчас она все подберет. Правда, Рит?

– Но этот ваш контейнер грязный и вонючий! – откровенно сказала Рита.

– Так ведь это же не кондитерская фабрика! – ехидно засмеялась Нонна.

– Правда, кошачий помет выносить ты ведь не брезговала? – удивилась Люба.

Стиснув зубы, Рита приподняла тугую крышку; из недр контейнера вылетело несколько мух, и девушку едва не стошнило. Пока Рита перекладывала бумажки и очистки с пыльного тротуара в надлежащее место, женщины у нее за спиной оживленно переговаривались.

– Что это за девка-то? – интересовалась Нонна.

– Витина знакомая, – кратко пояснила Люба.

– Ишь краля!

– Тебе бы только привязаться к кому-нибудь. Ну что, Рита, готово? Бери ведро, пойдем!

– Это Нонна Белозерова, – рассказывала Люба, пока они шли по дорожке к дому. – Главная забияка у нас! Причем в пикете постоять ее не уговоришь, это Нонке неинтересно. Нет, ей лишь бы придраться да наорать. И мужа, и дочку затюкала совсем. Ведро сюда поставь... да что ж ты делаешь, в него ведь газету постелить надо! А теперь руки помой. Ну ты прямо как маленькая!

О, конечно, Рита и сама стремилась смыть с рук противную грязь; просто девушке не приходило в голову, что в доме Долониных руки моют вот так запросто, прямо на кухне, под струей холодной воды, и пользуются при этом дешевым кусковым мылом, слегка размокшим в пластиковой мисочке. Пока Рита занималась этим, Люба проводила с ней беседу.

– Так, милочка моя, нельзя. Вот ты у себя в Москве разве швыряешь всякую дрянь мимо мусоропровода? Поселок – наш общий дом. Ты ведь дома на пол не мусоришь?

– Я сегодня у вас видела урну, вокруг которой валялся мусор, – не выдержала Рита. – Я очень благодарна вам за гостеприимство, но... не довольно ли разговоров о помойках?

– Вот ты какая, – покачала головой Люба. – А стряпать ты любишь? – спросила женщина. – Вот Вите будет приятно, если он придет с работы, а ты ему приготовила бы что-нибудь!

Рита заподозрила, что поручаемые ей задания даются скорее для проверки.

– Я умею готовить бутерброды, – с ноткой гордости сообщила Рита.

– Ну это не еда, а так, перекусочка... А что еще?

«Ах так? Экзамен, значит? Ну что ж, я докажу, что на самом деле никакая я не белоручка!» – подумала Рита и ответила:

– Могу сварить кашу... Еще я умею делать очень вкусный салат!

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась Люба. – Побалуй нас салатиком, такое угощение и я люблю. Вон бери в холодильнике и на полках все, что тебе нужно!

Морковку Рита нашла почти сразу, грязно-оранжевые корнеплоды лежали в стоявшей возле стены корзинке. Но почему они такие тусклые, с сероватым налетом? Взяв одну морковку в руки, Рита поняла, что она неочищена и вдобавок измазана землей. Значит, нужно помыть и почистить! Рита храбро подошла к раковине.

– Фартук надень, – посоветовала внимательно наблюдавшая за девушкой Люба. – А то замараешься вконец. Правда, платье у тебя не ахти, но другого-то, похоже, нет?

«Не ахти?» Ну надо же! Рита чуть было не выдала себя, сообщив матери Виктора, сколько на самом деле стоит этот простенький на первый взгляд туалет, но сдержалась. Роль Золушки начинала забавлять девушку. Люба, не ведая, какие мысли роятся в голове Риты, сняла с ее плеч ажурный шарфик и сама повязала девушке пестрый фартук:

– Вот так-то лучше!

Нет, Павел Ильич не зря предупреждал Риту, что, пользуясь ножом, можно порезаться! К счастью, царапина оказалась неглубокой, и, пососав пострадавший палец, Рита с новым энтузиазмом принялась за дело. Через некоторое время девушка очистила и помыла достаточное, по ее мнению, количество морковки и натерла ее на терке. Вот чистить репчатый лук оказалось гораздо более трудным делом: слезы так и катились градом по щекам Риты, застилая зрение, и девушка едва не порезалась снова. Потом наступила очередь следующего ингредиента.

– Мне нужны крутые яйца, – обратилась Рита к Любе.

– Яйца вон, – кивнула та на холодильник. – От своих курочек! А сварить их ты и сама сможешь!

Рита выбрала подходящую по размеру кастрюльку, положила в нее четыре яйца, налила воды, поставила на плиту и повернула вентиль. К удивлению девушки, Люба, до сих пор с интересом следившая за происходящим, удобно сидя на стуле, внезапно сорвалась с места и, подскочив к плите так проворно, что едва не сбила Риту с ног, тут же этот вентиль закрутила.

– Дуреха, это же газовая плита!

Рита с недоумением смотрела, как не на шутку разволновавшаяся Люба открывает пошире форточку и машет полотенцем, словно разгоняя что-то.

– Наверное, у вас дома электрическая стояла? – сделала вывод Люба. – Овца! В твоем возрасте уже знать следует: поворачиваем вентиль и тут же подносим спичку... вот так, видишь? Небось у вас дома всегда мама готовила? Ну ставь теперь свои яйца.

То, как Рита обдала сварившиеся яйца холодной водой, очистила и порезала, нареканий у Любы не вызвало. В те моменты, когда девушка, по мнению матери Виктора, совершала правильные действия, Люба одобрительно кивала головой, явно радуясь тому, что Рита успешно проходит положенное ей испытание; когда же девушка совершала ошибки, весь вид Любы выражал искреннее огорчение.

– Морковка, яйца, лук. Что еще? – спросила Люба.

– Еще... такая колбаса, называется «Докторская». У вас есть?

– Не очень-то я люблю покупные колбасы, – проворчала Люба. – Отварное мясо подойдет?