– Будем, Риточка, будем, – горько вздохнула Анна Осиповна. – Уж не знаю, кто ему доносит, но Геннадий Иванович, похоже, в курсе дел! Даже о том, что Шура в больнице, знал еще до того, как я об этом заговорила. Так что, извини, придется слушаться. Иначе он с нами невесть что сделает! Ты иди в свою комнату, а я тебе туда вкусненького сейчас принесу, – робко добавила она, очевидно желая подсластить пилюлю.

– А как же университет? – растерянно сказала в спину женщине Рита, но ответа не получила. Некоторое время девушка продолжала стоять на месте, но вот снова зазвонил телефон, и девушка проворно схватила брошенную на диван трубку, думая, что это перезвонил смягчившийся отец. Но вместо злого голоса Шерстнева Рита услышала еще более злобный голос Матвея:

– Ну погоди у меня, коза!

– Матвей, ты что? – с искренним изумлением спросила девушка.

– «Что», «что»!!! – заорал Матвей. – Просил я тебя, что ли, выкладывать все моему папаше? Отпустили тебя – ну и топай домой, а вмешиваться-то зачем?

– Я испугалась за твою жизнь, – объяснила девушка.

– Что?! Идиотка! Ничего бы они мне не сделали, ну, может, помяли бы немножко. Им ведь деньги с меня живого получать надо... А теперь папаша как узнал, на какую я сумму залетел... Сволочь! Ладно, я тебе еще устрою!

И снова разговор закончился тем, что абонент швырнул трубку. Но не успела Рита выпустить радиотрубку из рук, как в третий раз раздался звонок. «Как в сказке», – уже не ожидая ничего хорошего, подумала Рита. Это была Наташа Моткова.

– Что тебе надо от моего мужа? Бомжи тебе уже надоели? – визгливо завела она, убедившись, что разговаривает именно с Ритой. Не дослушав, девушка нажала кнопку выключения и бессильно опустилась на диван. Рите казалось, что весь мир, еще недавно такой дружелюбный и радостный, ополчился на нее!

– Ты что это здесь сидишь? – тем строгим голосом, который она обычно приберегала для Шуры, спросила девушку выглянувшая в холл Анна Осиповна. – Марш в свою комнату без разговоров!

– Анна Осиповна, а можно я хоть помогу вам с уборкой? – безнадежно поинтересовалась Рита, до смерти не хотевшая под замок.

– Не подлизывайся! И вообще, не твое это дело – руки пачкать, – явно накручивая себя, откликнулась домоправительница. – Твое дело было вести себя как следует, а ты, оказывается, такая же безобразница, как Александра!

Рита даже зажмурилась – так ей вдруг захотелось, чтобы добрая фея мановением волшебной палочки перенесла ее куда-нибудь подальше отсюда. Туда, где никто не будет смотреть на нее с подозрением, где ее хотя бы выслушают... И вдруг Рита поняла, что ей надо сделать, и даже удивилась, как этот простой выход не пришел ей в голову раньше. «Надо отправиться к Наде! Она спрячет меня. А когда папа и мама вернутся... Что ж, у меня еще будет время подумать, что делать тогда!»

Рита так поспешно бросилась к лифту, что Анна Осиповна даже удивилась подобному энтузиазму. Но девушка спешила не зря: ей было ясно, что времени на сборы у нее совсем мало – через несколько минут домоправительница принесет ей обещанное лакомство и, уходя, запрет дверь на ключ, – замок-то уже починили небось. На переодевание времени не было. Рита схватила лишь то, что считала самым необходимым в трудном пути: паспорт, томик Гумилева и собственноручно связанный ажурный шарф. Выдвинув ящичек изящного бюро, в котором она хранила деньги, Рита увидела лишь несколько совсем мелких купюр: последняя сколько-нибудь значимая сумма была отдана Тосе. Тем не менее приходилось обходиться тем, что есть: Рита спрятала деньги и книгу в сумочку, накинула на плечи шарф, переобулась в лодочки на низком каблуке и выскочила из своего гнездышка, даже не оглянувшись напоследок. Спускаясь на первый этаж здания в техническом лифте, Рита выработала план дальнейших действий.

«На дорогу до Москвы у меня денег не хватит, теперь я это знаю... Впрочем, быть может, билеты на электричку не так уж дороги? Все равно, главное – добраться до станции Вербино. Если даже я не смогу купить билет, то найду там возможность позвонить... Попрошу Надю приехать и забрать меня».

Казалось, удача сопутствовала смелому замыслу Риты: ей удалось никем не замеченной прошмыгнуть по громадному двору кондоминиума. Охрана у ворот как раз занималась досмотром «Газели», водитель которой бурно протестовал против такой дотошности и кричал, что за время досмотра у него уснут живые стерляди, которых он должен доставить в целости и сохранности. Охранники не уступали, настаивая, чтобы крикун продемонстрировал, что находится в глубине кузова, за аквариумом. Участники жаркой перепалки не обратили внимания на хрупкую девичью фигурку, легко проскользнувшую в калитку. Рита благословила судьбу за то, что, лишенная возможности пользоваться «ягуаром», она вынуждена была пуститься в путь пешком. Попытайся она выехать в ворота на машине, ее бы сразу заметили, а то и задержали – кто знает, какие указания разозленный Шерстнев дал охране? Со всех ног Рита помчалась в сторону Вербина.

Путь к цели напоминал приятную прогулку: многократно катавшаяся в лесу верхом, Рита отлично знала все тропинки и, вместо того чтобы делать крюк в несколько километров, следуя вдоль автотрассы, пошла напрямик. Оказавшись в пронизанном солнцем зеленоватом полумраке леса, наполненном щебетом птиц и журчанием многочисленных ручьев, Рита на время позабыла свои горести. Все то нелепое, что с тупым упрямством вмешивалось в последнее время в судьбу девушки, казалось, было лишь развеявшимся наваждением, дурным сном. Как отличалось это путешествие от того отчаянного бегства, которое совершала девушка по этому же самому лесу всего несколько дней назад!

Мягкая земля тропинки словно сама стелилась под ноги Риты. Ветви деревьев ласково гладили ее волосы. В воздухе порхали бабочки, то и дело на глаза девушке попадался кто-нибудь из маленьких обитателей леса – то боязливо перебежит через тропинку уже полинявший, коричневато-серый заяц, то низко пролетит над полянкой, разнося лесные новости, сорока. Рита не заметила, как дошла до первых строений поселка Вербино. Сначала над верхушками деревьев вспыхнуло золото церковного купола, а потом лес расступился – и девушка оказалась на улице, которая как бы соединяла в себе сельские и городские черты – здесь были мостовая и ограниченные бордюром тротуары, фонари на железобетонных столбах, даже одинокая урна, окруженная кучей набросанного мусора, но дома вдоль улицы стояли одноэтажные, и далеко не все из них были крыты шифером или железом – попадались посеревшие деревянные кровли. Как, например, то строение, возле которого Рита вышла через густой кустарник, окаймлявший узкий травянистый пустырь, отделявший Вербино от лесного массива.

Это была настоящая деревенская изба – серовато-коричневая, с крохотными окошками, украшенными пронзительно-синими наличниками. Возле ограждавшего двор забора лежало неошкуренное бревно, и на нем восседал, как решила Рита, гордый владелец жилища. Этот пожилой господин, несмотря на жаркую погоду, был тепло укутан и обут в валенки. Попыхивая папиросой, старик благожелательно осмотрел приблизившуюся к нему Риту:

– Откуда ты, красавица?

– Из леса, – правдиво, но невразумительно объяснила Рита. – Не скажете, как пройти на станцию?

– Отчего же не подсказать! – радушно отозвался вербинец. – Вот ты иди все прямо да прямо... А у Белозерихина двора сверни направо. И иди до того дому, где прежде комсомольская организация была. Как увидишь его – заворачивай наискосок мимо складов... Не, лучше мимо райпотребсоюзовского-то склада не ходи, а заверни у фабричного...

– Что ты девочку морочишь! – распахнув окно, молодым голосом прикрикнула на говоруна женщина, по виду его ровесница. – Она же нездешняя! Откуда ей знать, где Белозериха живет?

Старичок оборвал свою инструкцию и потрясенно уставился в пространство: похоже, осознание того факта, что кто-то может быть не знаком с Белозерихой, ошарашило его.

– Тебе на станцию надо? – уточнила старушка. – Я как раз хотела послать внучка на почту. Это почти рядом. Сева, Сев! – крикнула она куда-то в глубь избы. – А ну-ка собирайся!