– Золотая, что ли? – и впрямь оживилась Шура.

– Для тебя да, – загадочно ответила Ванилла. – Вот зацени!

Разумеется, подслушивать и подглядывать было не в принципах Риты. Девушка полагала, что порядочный человек, даже случайно став обладателем чужих секретов, обязан немедленно их забыть; тем более считала недопустимым пользоваться подобной информацией. Однако то, что она услышала сейчас, наполнило сердце Риты предчувствием беды. Откуда оно взялось, девушка и сама не сумела бы определить, но именно это ощущение побудило Риту поспешно подойти к сестре и егозившей вокруг нее Ванилле как раз в тот момент, когда Шура, приняв из рук девицы какой-то конверт, заглянула в него и, охнув, зажала рот рукой.

– Что это такое? – без предисловий спросила Рита, протягивая руку. – Дай-ка мне.

– Нет-нет, – испугалась Шура, пряча конверт в сумку. – Тебе... это неинтересно, Рит... – О прежней заносчивости уже не было речи. – Я... покупаю, Ванилл. Сколько?

– Для тебя по триста баксов за копию. Для дочки самого Шерстнева это не деньги! – хихикнула Ванилла. – А потом, если пожелаешь, поговорим о продаже оригинала.

– Оригинал – это негатив, что ли? – не подумав, вслух уточнила Шура, и у Риты забрезжила догадка.

– Так это фотографии? Дай сюда! – властно протянула она руку к конверту.

Видимо осознавая надвигающуюся опасность, Шура воровато оглянулась на равнодушно прохаживавшихся вокруг студентов; не удовлетворившись тем, что, казалось, никто не обращал на их беседу внимания, она оттеснила Риту и Ваниллу в стенную нишу с пустующим постаментом.

– Не лезь не в свое дело, зубрилка! – возбужденно шипела Шура. – Дура, отдай!

Но Рита уже доставала из ловко выхваченного конверта пачку фотографий. Ванилла, в чьи планы, очевидно, гласность не входила, во всяком случае пока, нерешительно топталась рядом.

Едва бросив взгляд на первый снимок, Рита еле удержалась от крика ужаса. Девушка просто не верила собственным глазам! На глянцевом кусочке картона была запечатлена Шура, но в каком виде! Бесстыдно расставив ноги, полуголая, она с пьяной ухмылкой восседала на коленях какого-то парня, показавшегося Рите смутно знакомым. На заднем плане угадывался интерьер ночного клуба – столики, сцена, японские фонари.

Потрясенная Рита проглядела остальные фотографии – на них было примерно то же самое; видимо, съемка велась в продолжение целого вечера, потому что Шура от кадра к кадру выглядела все разнузданнее, а на последнем снимке ее и вовсе тошнило.

– Какая мерзость! – только и смогла выговорить Рита.

– Учти, что это не поляроид, – Ванилла явно оправилась от неожиданности и выработала линию поведения, – есть еще негативы, за них придется платить отдельно.

– А если мы не выкупим эту грязь, – брезгливо помахала конвертом Рита, – ты что же, собираешься показать ее нашим родителям?

«Если увидит папа, для Шурки наступит конец света». Рита с жалостью подумала, что неправильная реакция отца окончательно отобьет у сестры охоту к исправлению.

– Да ваш старикан и так в курсе. Чего его еще просвещать? – фыркнула Ванилла.

– Ты с ума сошла? – искренне поинтересовалась Рита.

– Ничего подобного! Просто делаю выводы. Джека-то в ментовку замели? – пальчик Ваниллы ткнул в изображенного на снимке парня, и тут Рита узнала его – это был дебошир со стоянки! – Наверное, ваш старикан нанял кого-нибудь проследить за Шуркой! А потом нажал на нужные кнопки, чтобы Джека посадили, – сердито продолжала Ванилла. – Да только подвели его сыщики! Не туда господин Шерстнев метит. Блин, наглость какая – клеиться к чужому парню, когда свой есть! Мало тебе твоего Матвея, что ли? – обратилась Ванилла к Шуре. – Вот ему-то я и покажу фотки, если не получу денежек, – со злобным торжеством закончила Ванилла.

– Ваниллочка, дарлинг, мне надо что-то сказать тебе тет-а-тет, – льстиво заговорила Шура.

В это время к постепенно приходящей в себя Рите, загребая ногами, подошла унылая Надя.

– Рита, ты совсем не обращаешь на меня внимания, – прошелестела она. – И вчера не приехала... Я тебя обидела чем-то?

– Что она лезет, а? – немедленно взбеленилась Шура. – Ритка, че ты таскаешь эту Емельянову как хвост? Не, у вас точно роман!

Слабо пискнув, Надя отскочила от Риты, а Ванилла мурлыкнула:

– Роман? Интересно было бы заснять!

– Какие же вы обе подлые! – презрительно отметила Рита. – Стоите друг друга!

– Не лезь в мой бизнес со своей моралью, – огрызнулась Ванилла. – А ты, Шурка, гони денежки!

Шура тяжело вздохнула:

– Знаешь, у меня сейчас трудный период... В общем, папаня у меня все деньги отобрал... Может, серьги возьмешь? С изумрудами!

– Что-то не нравится мне белое золото, – принялась кривляться Ванилла.

«Серьги! – вздрогнула Рита. – Мамин подарок!»

– Я покупаю у тебя и негативы, и фотографии, – быстро сказала она, доставая из сумочки всю имевшуюся наличность – в основном Ритины деньги лежали на карточке.

С жадным огоньком в глазах Ванилла выхватила у девушки деньги и зашуршала купюрами.

– Ты что, издеваешься? Тут же и семьсот не наберется!

– Отдам остальные после занятий.

– Тогда и фотки заберешь! – потянулась было за конвертом Ванилла, но Рита успела его спрятать.

– Ну ты и наглая! – с неподдельным негодованием в голосе протянула Ванилла; Рита, окинув шантажистку презрительным взглядом, вскинула голову и процедила:

– Встретимся в вестибюле за статуей Минервы! Да не забудь негативы.

– Кстати, за них ты должна мне еще три штуки, – цинично бросила Ванилла. – Так что не забудь обналичить все мои денежки.

Шантажистка пошла прочь; ничего не понимающая Надя недоуменно посмотрела на подругу, а Шура, очевидно окончательно перестав соображать, вдруг выпалила:

– Ловко, зубрилка! Подсуетилась! Значит, теперь я тебе буду должна? Сестра называется!

Потеряв над собой контроль, Рита закатила Шуре оглушительную пощечину.

– Боже, что же это? – вскрикнула Надя и вдруг забилась в такой истерике, что все находившиеся в зале, словно по мановению волшебной палочки, тут же собрались вокруг. Державшаяся за горевшую щеку Шура, приговаривая: «Че встали? Психов не видели?» – протолкалась через людское кольцо, предоставив Рите утешать то рыдающую, то хохочущую Надю. Со всех сторон раздавались советы:

– Надо ее хлопнуть по щеке! Говорят, тогда истерика проходит.

– Нет, надо облить ее водой! Вот, Шерстнева, возьми, у меня «Перье»!

– Оказывается, Емельянова еще и припадочная, – брезгливо высказалась Анеля.

В центр толпы протолкалась Таня Прохина.

– Рит, у меня есть валерьянка в таблетках! На, дай ей, – встревоженно предложила она Рите, которая сидела на полу, положив себе на колени голову Нади. Девушке казалось, что прошли часы, но на самом деле врач прибежала почти тут же. Рита помогла отвести Надю в медпункт. Через пятнадцать минут бледная и слабая после истерики Надя уже достаточно спокойно спросила Риту:

– Как ты могла?

Врач, стоявшая поблизости, тактично отошла к шкафу с лекарствами и принялась рыться на полках.

– Шурка это заслужила! – с чувством ответила подруге Рита. – Надюша! Ты не представляешь себе, что было на этих снимках!

– И не хочу представлять! – снова заплакала Надя. – Нельзя бить людей, понимаешь? Это только... папина жена... бьет горничных, шофера, меня!

– Она тебя бьет?! А твой отец об этом знает?

– Он тоже говорит, что за дело... Рита, Рита, как же люди злы! Я не могу больше, иногда кажется, что сердце разорвется! Ну почему, почему в мире столько жестокости?

– Жестокость там, где нет любви, – отвечая не столько Наде, сколько себе самой, тихо сказала Рита. – Просто в нашем заколдованном кругу любовь встречается нечасто. Ее ведь не купишь за деньги!

Неожиданно девушка вздрогнула от того, что кто-то легко приобнял ее за плечи; испуганно обернувшись, Рита обнаружила, что это врач.

– Деточка моя, – по-матерински ласково сказала женщина. – Ты права и не права. Любовь есть везде, и надо только уметь найти ее. Не знаю, что вы имеете в виду под «заколдованным кругом», но, по-моему, его граница проходит там, где начинаются попытки жить, не давая воли сердцу. А к сердцу стоит прислушиваться, поверьте мне!