- А зачем они? - пожал плечами Ханс. - Налогов здесь не берут, государственный контроль минимальный. Ставить кассы - лишняя площадь, лишние расходы на кассира, к тому же потеря времени. Время эти ребята ценят. Работают круглосуточно, кстати. Ну разве под утро закрываются на час-другой, и то не все.. Утром здесь, между прочим, бывают большие скидки, так что народу хватает... Опять же, оборот...

- Ладно, - перебил Власов. - Вы знаете где-нибудь поблизости хороший тир? - Пользоваться почти насильно всученной карточкой ему не хотелось.

- Я тренируюсь в стрелковом клубе, - охотно ответил Лемке. - Хорошее место, много наших... правда, среди них тоже свиньи порядочные встречаются. Но там нельзя просто с улицы зайти пострелять, туда вступать надо. Вы ведь в Москву не надолго?

- Надеюсь, - ответил Фридрих, думая о сроках завершения расследования. - Тогда... как там выражаются американские пропагандисты? "Москва - город контрастов"? Хочу взглянуть на московскую подземку. Тир подождёт. Надеюсь, в ближайшие полчаса стрелять на поражение мне не придется.

Арбалетный болт пробил перегородку прямо над головой. За проломленной стенкой что-то треснуло и посыпалось. В воздухе блеснула тонкая нить, идущая от болта во входной проём.

Фридрих взмахнул левой рукой, не выпуская из правой "стечкин". Треугольное лезвие "зонненбранда" со щелчком выпрыгнуло из рукояти и сверкнуло в воздухе. Перерезанная нить задрожала и лопнула.

Власов перехватил пистолет поудобнее. Если какая-нибудь тварь попытается просунуть хотя бы кончик носа... Впрочем, с них станется зашвырнуть сюда дымовую шашку. Или какую-нибудь дрянь с химией. Или просто ком пакли в бензине.

- Слышь, гуй, - донеслось из-за спины. - Пес-сец тебе, гуй.

Власов высунул руку с пистолетом и выпустил пулю в наиболее вероятном направлении. Выстрел разорвал гулкий воздух тоннеля. Зарокотало эхо.

Первый бандит неподвижно лежал на рельсах. Похоже, он был мёртв или серьёзно ранен. Власов предпочёл бы первое.

- Чуешь, цао, сыла пришла? - это был всё тот же голос из-за спины. - Щаз те будет...

Фридриху надоело слушать угрозы, и он, не оборачиваясь, выстрелил в угол, откуда вещало радио. От грохота заложило уши, зато мерзкий голос заткнулся.

Через две секунды в дверном проёме что-то мелькнуло. Фридрих, уже готовый, спустил курок. "Стечкин" дёрнулся, выплёвывая свинцовый зуб с керамическим наконечником - но, похоже, напрасно.

Послышался звон. Похоже, бандит взобрался на балкончик. Потом - быстро удаляющиеся шаги. И тишина.

Меленько затряслось тельце целленхёрера в кармане куртки.

Власов бросил нож, и, продолжая держать наготове пистолет, с трудом выпростал левой рукой из правого кармана чёрную коробочку.

- Herr Erste? - это был слабый, но отчётливый голос Лемке. Похоже, подчинённый паниковал.

- Да, это я. Я на станции, в тоннеле. То есть в служебном помещении, приблизительно в тридцати метрах от выхода среднего тоннеля против хода поезда. В меня стреляли из арбалета. Одного я, кажется, уложил. Но их тут несколько.

- Русские уже здесь, - в голосе Лемке послышалось облегчение. - Они слышат наш разговор. Сейчас тут остановится поезд. Не стреляйте, шеф, это безопасники.

Из тоннеля донёсся стон, потом неразборчивая ругань. Похоже, подстреленный бандит приходил в себя.

Власов улыбнулся, слушая нарастающий вой подходящего поезда. Теперь подранок уж точно не успеет уйти.

- Хаун ба!.. - заорал в полный голос бандит, видя приближающуюся смерть.

Тут раздался глухой удар, потом ещё один: поезд просто снёс тело с путей.

Через несколько секунд поезд остановился. Подобрав "зонненбранд", Власов, озираясь, высунулся наружу. Увидел открытую дверь желтого служебного вагона напротив балкончика. Мысленно выставил высший балл искусству оперативников, умудрившихся затормозить с такой точностью. Впрочем, решил он, это могло быть и совпадением.

В вагоне его ждали несколько офицеров и два медика. Прямо на полу лежали носилки, рядом в железных ящичках находились медицинские принадлежности. В углу стояла полностью собранная капельница. Похоже, врачи были готовы к любым неожиданностям.

- Там был ещё один, - сразу сказал Власов кинувшимся ему навстречу.- Его надо взять.

- Основные пути перекрыты, - ответил один из офицеров. - Будем надеяться, что нам повезёт. Выпустим собак. Хотя там такие лабиринты, что может и уйти. Особенно если это... Вы не ранены? - он обеспокоено посмотрел на Власова.

- Нет, - сказал Фридрих.

Тяжёлая тёмная капля крови проползла по лбу, наглядно опровергая его утверждение.

Врач - бесцветный блондин с узким лицом - буквально взвился с места, подскочил к Власову, сильно и бесцеремонно нагнул ему голову.

- Kratzer, - сказал он на дойче, - царапина... салфетку, четвёрку, быстро, - это было сказано по-русски.

Влажная салфетка промокнула лоб, потом коснулась пореза на голове. Ранку слегка защипало.

- Подержите минуты три, - небрежно бросил врач. - Других ран, ушибов, болей в органах нет? Вы себя нормально чувствуете?

- Да, - подтвердил Власов. - Я в порядке.

- Вы уверены? - допытывался врач. - Если у вас есть какие-то повреждения...

- Я офицер, - отрезал Власов, - я знаю, что такое ранение.

- Тогда отдыхайте, - распорядился врач. - Садитесь сюда, - он указал на прислонённое к задней стенке вагона низенькое кресло с откидной спинкой и железным коробом под сиденьем. Власов узнал в этом приспособлении переносной туалет для легкораненых, но сел.

В открытую дверь вошёл офицер в камуфляже. В руках у него были арбалетный болт и пластиковый пакет с обломками приёмника.

- Магний, - заключил он, - с наполнителем. Знаем мы эти штуки. Горит как бенгальский огонь. Странно, что она не загорелась.

- Там была нитка, - вспомнил Власов. - Я её перерезал. Наверное, в ней был провод. Проверьте ещё ту штуку... транзистор.

- Отправляемся, - распорядился второй офицер.

Поезд тронулся с места. Власов откинулся на спинку и закрыл глаза.

Под опущенными веками с бешеной скоростью закрутились события последних часов.

Первая попытка попасть под землю оказалась неудачной: все стоянки вокруг "Берлинской" были забиты под завязку. Покрутившись, Власов вырулил по направлению к "Динамо", по ходу дела отмечая, что ориентируется на московских улицах не так уж плохо. По крайней мере, схема основных транспортных артерий города у него в голове примерно совпадала с тем, что он видел вокруг себя.

Тем не менее, "Динамо" он каким-то образом проскочил - так что пришлось ехать дальше. Лемке осторожно посоветовал не останавливаться у "Аэропорта", а ехать прямо к "Площади Гёте", где, по его словам, было "почище". Фридрих не стал уточнять, что именно Лемке имел в виду, но совет принял.

Припарковаться удалось не сразу. В конце концов Власов загнал машину между невесть как попавшей в эти края "Тойотой" и новеньким "Фольксвагеном". Выбираясь, Лемке задел рукавом грязный бок "Тойоты" и негромко выругался.

Площадь вокруг станции Власову чистой не показалась - скорее наоборот. Она была заставлена какими-то палатками, полотняными шатрами, тентами, и прочими недолговечными сооружениями, при взгляде на которые из памяти тут же выскочило русское - или всё-таки тюркское, спросить бы Эберлинга - слово "базар". Власову вспомнилось, как один его коллега, много лет проработавший в России в полевых условиях, пытался объяснить, чем "базар" отличается от "рынка". В конце концов он определил "базар" как рынок, на котором считается допустимой лживая, агрессивная и навязчивая реклама.

Через пять минут Фридрих убедился, что толчея вокруг здания станции и в самом деле представляет собой именно базар. Продавцы что-то орали из-под тентов, пытаясь привлечь внимание к своему товару - как правило, какой-нибудь ерунде. Один раз Фридриха попытались схватить за рукав. Он, не оборачиваясь, ударил по цеплючей руке - в ответ из-за спины злобно свистнуло "Schwuler".