В любом случае, логика начальства понятна: таинственная смерть Вебера подождёт, потому что его, Власова, перекидывают на новое задание.

Жаль. Он уже втянулся в дело.

Фридрих набрал слово ИНСТРУКЦИИ и вопросительный знак в конце. Это было скорее по-русски, чем по-дойчски, но в данном случае русский синтаксис оказался удобнее.

Ответ его удивил.

ПРОДОЛЖАЙТЕ ЗАНИМАТЬСЯ ВЕБЕРОМ. ПОДГОТОВЬТЕ ПОДРОБНЫЙ ОТЧЕТ О СВОЕМ ПЕРЕЛЕТЕ ИЗ БЕРЛИНА В МОСКВУ. ТЕОРЕТИЧЕСКИ ВЫ МОГЛИ ЛЕТЕТЬ ВМЕСТЕ С ЗАЙНОМ. ВЕРОЯТНОСТЬ МАЛА НО НАМ НУЖНЫ ЛЮБЫЕ ЗАЦЕПКИ. ЧТО ЗА СТРАННАЯ ИСТОРИЯ С ФРАУ ГАЛЛЕ?

"Быстро же аэродромные доложились" - с непонятной и совершенно неуместной в данных обстоятельствах досадой подумал Власов. Он вспомнил салон полицейской "суки", симпатичных офицеров, толстого Фалтера - видимо, тот-то сразу после его ухода и поднял трубку, чтобы сообщить куда следует. Судя по скорости, с какой информация дошла до Мюллера, Власов был охарактеризован начальником охраны аэропорта как "крайне подозрительный субъект", а то и похуже. Интересно, кстати, что с Галле и мальчиком? И какое отношение они могут иметь к пресловутому Зайну? Хотя история и впрямь нехорошая...

Мюллер, конечно, ищет "где светло" - но, в конце концов, где же ещё искать? В темноте всё равно ничего не видно, а на свету - вдруг, на наше счастье, оно там и лежит, на относительно видном месте?

Так. Во всяком случае, ни Галле, ни мальчик не могли быть старым мужчиной. Он, впрочем, мог быть тем, кто отравил Галле непонятным препаратом. Точнее, подсунуть ей шприц: Власов был практически уверен, что препарат молодая фрау ввела себе сама. Хотя - зачем? Такой трюк...

Трюк?

В голове Власова загорелось целое ожерелье красных лампочек.

У НАС БЫЛА ДОГОВОРЕННОСТЬ С ВИЗЕНТАЛЕМ АГЕНТЫ ЦЕНТРА НЕ МОГУТ ПОСЕЩАТЬ ДОЙЧЛЯНД?

Мюллер быстро ответил, не задавая лишних вопросов:

ДА.

КАК БЫЛ СФОРМУЛИРОВАН ЭТОТ ПУНКТ? ТОЧНАЯ ФОРМУЛИРОВКА?

На этот раз аппаратик молчал почти минуту - очевидно, Мюллер набирал длинное сообщение. В дверь кабинки кто-то постучал, потом подёргал ручку туда-сюда. Видимо, кому-то очень хотелось пописать.

ВСЕ ПЕРЕГОВОРЫ С ВИЗЕНТАЛЕМ ВЕЛИСЬ УСТНО, - наконец, ответил Мюллер. СУЩЕСТВУЕТ ПЛЕНКА КОТОРУЮ Я ПРОСЛУШИВАЛ. НАСКОЛЬКО Я ПОМНЮ РЕЧЬ ШЛА О ТОМ, ЧТО НИКТО ИЗ ВИЗЕНТАЛЕВЦЕВ НИКОГДА И НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕ СТУПИТ НА ЗЕМЛЮ РАЙХА.

Власов шумно выдохнул.

ОН НЕ СТУПАЛ НА ЗЕМЛЮ РАЙХА. - быстро набрал он. - ЗАЙН ПЕРЕМЕЩАЛСЯ В ИНВАЛИДНОЙ КОЛЯСКЕ. ЭТО ОН СКАЗАЛ ВИЗЕНТАЛЮ КОГДА ТОТ ОБВИНИЛ ЕГО В СРЫВЕ СОГЛАШЕНИЙ. ОЧЕНЬ ТИПИЧНО ДЛЯ ЮДЕ И ИХ ОТНОШЕНИЯ К ДОГОВОРЕННОСТЯМ.

На экране появилось:

ДА. МЫ УЖЕ ЗНАЕМ. ВЫ ДОГАДАЛИСЬ ИЛИ ЧТО-ТО ВИДЕЛИ?

Я ВИДЕЛ ЗАЙНА В АЭРОПОРТУ, - Власов был почти уверен, что он прав. - Я ПОЛУЧАЛ ДОКУМЕНТЫ В ОКОШКЕ ДЛЯ ИНВАЛИДОВ. ТАМ БЫЛ СТАРИК НА КАТАЛКЕ С ЖЕЛЕЗНЫМ КРЕСТОМ НА ШЕЕ. ОН ЛЕТЕЛ МОИМ РЕЙСОМ. ПОТОМ В МОСКВЕ ОН ПОПАЛСЯ МНЕ НА ГЛАЗА. ОН ШЕЛ СВОИМИ НОГАМИ.

На этот раз Мюллер молчал целых пять минут.

Впрочем, Фридрих прекрасно знал - можно сказать, видел своими глазами - что происходит в его кабинете, поскольку знал процедуру. Сейчас шеф тянется к кнопке... вот включена связь... вот он вызывает людей из оперативного отдела. Сейчас он здоровается... вводит в курс дела... даёт вводные... Комментарии он озвучит после. Теперь связывается с людьми в Москве... А сейчас он закончит говорить с Власовым.

Власов угадал почти точно: очередной текст пришёл через несколько секунд после ожидаемого срока.

ОЧЕНЬ ХОРОШО. СЕГОДНЯ ЖЕ ОТЧЕТ. ЗАНИМАЙТЕСЬ ВЕБЕРОМ. ДО СВЯЗИ.

Фридрих вышел из кабинки, стараясь привести мысли в порядок. Похоже, на этот раз им повезло. Зайн сделал маленькую, совсем крохотную ошибку: кадровый сотрудник Управления оказался вблизи окошка, совершенно не предназначенного для здоровых людей, и увидел своего будущего попутчика на коляске. Если бы старик попался ему в аэропорту, он не обратил бы на него внимания. В самолёте он, возможно, уже не изображал инвалида: самолёт уже не является землей Райха... Интересно, где и как он избавился от кресла? Впрочем, это уже не забота Власова. Он сообщил Мюллеру достаточно. Сейчас, наверное, в аэропорт уже выехали оперативники. Очень скоро испуганная полячка будет беседовать с психологами из Управления. И не она одна: все, кто мог встретить на своём пути коляску с колоритным стариком, проведут ближайшую неделю за воспоминаниями. На самом деле человек ничего не забывает. Несколько дней спокойной, терпеливой работы, квалицифированная помощь и нужные лекарства - и можно восстановить в подробностях даже то, что произошло много лет назад... Сам аэропорт обыщут - никому не мешая, не прерывая работы, но тщательнейшим образом. Коляску, скорее всего, найдут, где бы она сейчас не валялась. Блестящий никель будет изучен на предмет следов и отпечатков. Потом начнётся поиск того магазина, где эта штука была приобретена. Найдут продавца - найдут и покупателей. Все покупатели будут тщательно проверены... Огромная машина имперской безопасности завертелась. Власов очень хорошо знал мощь этих жерновов.

Вид из окна кбинета босса открывался действительно шикарный. Может, и не такой, как со смотровой площадки, но все же со сто четвертого этажа Северной башни можно было окинуть взглядом половину Мэнхэттена, прихватив изрядную часть Хадсона слева и Ист-Ривер справа. По воде в этот вечерний час протянулись длинные тени небоскребов; то ныряя в них, то вспыхивая белым бортом в последних лучах солнца, по Ист-Ривер в сторону острова Свободы полз теплоходик. На Мэнхэттэнском и Бруклинском мостах уже затеплились елочные гирлянды иллюминации. Закатное солнце пылало медным огнем в фасеточных зеркалах тысяч окон, плавилось в металле гигантских зданий, большинство из которых, впрочем, с этой высоты казались уже не столь гигантскими - лишь далекий шпиль Крайслера гордо вонзался в синеву, высоко возносясь над неразличимыми отсюда вертолетными площадками соседних крыш. Небо было совершенно безоблачным; лишь одинокий лайнер, летящий с северо-востока, нарушал его ультрамариновую безупречность тонким золотистым росчерком инверсионного следа.

Но босса, разумеется, не интересовали красоты, раскинувшиеся в окне за его спиной. Все это он видел множество раз, а если бы даже и нет, то уже давно забыл времена, когда мог позволить себе просто любоваться закатом. За окнами кабинета лежал мир, в котором ежечасно, ежеминутно происходили события, и их надо было уметь выхватить горячими, на лету завернуть в красивую упаковку и всучить потребителю - желательно раньше, чем это сделают конкуренты. Закат в число таких новостей не входил.

Майку Рональдсу тоже было не до заоконных красот. Он был уже на пути домой, когда босс звонком на сотовый развернул его обратно. В первый миг у него неприятно похолодело в животе при мысли, что Брэндон собирается устроить ему разнос и, может быть, даже уволить из-за тех дурацких ошибок, которых он наделал в репортаже с феминистского съезда. Он по старинке назвал председательствующую chairman вместо chairwoman и допустил еще парочку аналогичных ляпов, непростительных по нынешним временам. Что вообще за дурацкая идея - посылать мужчину освещать феминистский съезд... хотя, конечно, у Клэр отпуск, Черити в Вошингтоне, а Лора.... Лора по такой ерунде просто не работает. Ей подавай события международного масштаба...

Но тут же он сообразил, что любые репрессии спокойно могли подождать до утра. Если же он понадобился боссу столь срочно, значит... значит, это может оказаться шансом, которого он так долго ждал. Холодок в животе стал еще сильнее, но теперь это чувство не было неприятным - это была лихорадка предвкушения.

- Ты нужен мне в Москве, Майк, - ворчливо сообщил Брэндон, привычным жестом засовывая большие пальцы за синие, в белых звездах, подтяжки. Взгляд молодого человека невольно скользнул по объемистому начальственному пузу.