- Дальше - типичная "карьера" выгнанного с волчьим билетом отщепенца. Мать у него рано умерла, отец не пожелал с ним знаться. Грязнов работал дворником, пел на Арбате частушки, пытался продавать в переходах самопальные сборники собственных стихов - ну, это своевременно пресекли - потом устроился санитаром в онкологическую больницу.

- Без медицинского образования?

- Так на самую грязную работу же. Но, очевидно, именно там он впервые получил доступ к наркосодержащим препаратам. К сожалению, вовремя это не вскрылось. Его политическая активность тогда была на спаде, и мы упустили его из поля зрения... что вы смеетесь?

- На Спаде. Каламбур, - пояснил Власов.

- А, да. Ну, со Спаде он, очевидно, познакомился позже, когда уже достаточно развернулся. Тот не стал бы иметь дело со всякой мелкой сошкой...

- Грязнов гомосексуалист? - осведомился Фридрих. Почему-то припомнился розовый цвет целленхёрера.

- Нет. У него есть сожительница, еще с университетских времен. Сейчас ее допрашивают, но, похоже, она мало что знает. Тут он, очевидно, был достаточно осторожен.

- Ну, сама по себе сожительница - не доказательство. Некоторые из педе способны спариваться и с женщинами.

- Нет, судя по всему, его отношения со Спаде носили сугубо деловой характер. Хотя вполне вероятно, что Спаде был симпатичен Грязнову и по этой причине. Как "жертва дискриминации сексуальных меньшинств". Вы же знаете, у либералов это пунктик. А Грязнов - искренний либерал, и наркоторговля его взглядам не противоречит.

- Я знаю, - кивнул Власов. - Он ведь никого не принуждает покупать наркоту, так что какие претензии? Для него это еще и дополнительная борьба с режимом.

- В общем, - продолжал Никонов, - когда Грязнов вновь заслужил наше внимание в качестве активного члена демдвижения, он разительно переменился. Обзавелся приличной квартирой, ездил на пусть и подержанном, но "Запорожце", наведывался в дорогие рестораны...

- И вы при всем при этом так и не смогли его прижать?

- Он скользкий тип. Формально числится "предпринимателем без образования юридического лица, оказывающим консультационные и посреднические услуги". Поди разбери, кому и почем он их оказывает... И потом, ведь это все не его. Квартиру ему якобы снимают соратники, машина записана на какого-то дальнего родственника, не вылезающего из загранкомандировок, в рестораны его приглашают друзья и знакомые... Но в последнее время его благополучие серьезно пошатнулось. Очевидно, по той же причине, что и у его компаньона. Тут между ними начались и конфликты. Жаль, что мы получили доказательство так поздно.

- Как по-вашему, - задумчиво спросил Фридрих, - мы еще увидим Грязнова живым?

- Сожительница говорит, что он надеется достать денег, чтобы рассчитаться со Спаде. За этим, вроде бы, и уехал - не сказав, конечно, куда... Если у него это получится, то вполне может быть.

- Что ж, хотя это и не тот человек, которому приятно желать здравия, будем надеяться, что он доживет до допроса.

- Аминь, - усмехнулся Никонов. - А вы ничего не хотите мне рассказать?

- Хочу, - ответил Фридрих, вдруг осознав, что есть возможность оформить собственную просьбу в виде любезно предоставляемой информации. - Есть сведения, что незадолго до гибели Вебер встречался с... генералом. Вы могли бы это проверить?

- Хм, - майор ненадолго задумался, - сведения, говорите... Пожалуй, я мог бы получить доступ к журналу на вахте и посмотреть, на кого выписывали пропуска в эти дни. Но если Вебера там нет, это ничего не докажет. Пропуск мог быть выписан на другую фамилию. Или же они могли встретиться в неформальной обстановке. Вам точно известно, что встреча была в здании ДГБ?

- Если бы мне было известно точно, не пришлось бы вас беспокоить... А если нет? Учитывая ваше знание генерала - где еще они могли бы встретиться?

- Я не такой уж эксперт по генералу... Ну, он наверняка не стал бы приглашать незнакомца домой или на дачу. Или проводить серьезную встречу в каком-то публичном месте. Возможно, он велел бы своему шоферу доехать до какого-нибудь лесочка или пустыря. Или поговорили бы прямо в машине. Это лимузин, вы же понимаете.

- Понимаю, - кивнул Власов; Никонов намекал на непроницаемую перегородку, отделяющую пассажиров лимузина от глаз и ушей водителя. Кстати, обычно в таких машинах бывает и бар... правда, Бобков не походил на радушного хозяина, предлагающего собеседнику "пропустить стаканчик с мороза". Или Веберу он демонстрировал иную маску, нежели Власову?

Фридрих поблагодарил майора, пообещал поставить в известность, если узнает что-то интересное (увы, узнанное за сегодняшний день для русских ушей не предназначалось) и попрощался, вернувшись к своему недописанному отчету. После долгих колебаний он изложил все, что узнал от Шляйм, но упоминать о связи между кладом и князем все-таки не знал.

В конце концов, это все еще было не более чем предположение.

Франциска тяжело вздохнула и в третий раз нажала кнопку набора номера. И, разумеется, вслед за веселым пиликаньем тонового набора из динамика опять потекли тягучие длинные гудки. Фрау Галле стиснула трубку так, что побелели костяшки, с трудом удерживаясь, чтобы не швырнуть целленхёрер в противоположный угол комнаты. Затем волна гнева схлынула, сменившись волной острой жалости к себе. В носу противно защипало.

И ведь еще несколько дней назад все складывалось так хорошо! После всех ссор дома и на работе, после того кошмара, который ждал ее при прибытии в Россию, фортуна, казалось, вновь начала улыбаться ей. Она уже предвкушала свой триумф, уже придумывала, как будет украшать свой дом где-нибудь на калифорнийском побережье... Как вдруг все посыпалось буквально на глазах. Старик мертв, книга исчезла, Берта только и ждет повода выставить ее за дверь... мерзкая старуха, а ведь сперва казалась такой милой... и все от нее отвернулись, все предали! Московские демократы, еще недавно такие любезные, теперь шарахаются, как от чумной. Нет, хуже, чем от чумной - как от сифилитички... единомышленники, называется... конечно, она понимает - сначала пресс-конференция, потом это дурацкое собрание в редакции "Свободного слова", где она надеялась реабилитироваться, а вышло все наоборот... самое ужасное, что сразу после того собрания арестовали одного из них - кажется, как раз того любезного молодого человека с "Запорожцем"... или нет, хотели арестовать, но он успел бежать - она плохо поняла по-русски... но что она поняла, так это что виноватой они считают ее! Ей не сказали это напрямую, но трудно было не догадаться. Ну, может, не совсем ее, а этого чертова нациста, Власова, но ведь привела-то его она! Это он во всем виноват! И мало того, что он втравил ее черт знает во что (между прочим, если этого Андрея действительно схватят, что тот расскажет о ней?), мало того, что не обращает на нее никакого внимания, так еще и куда-то запропастился и не отвечает на звонки!

Франциска резко нажала отбой. В ту же секунду телефон зазвонил.

Неужто у Власова проснулась совесть? Фрау Галле несколько секунд предавалась мстительным мечтам, как не будет брать трубку ни сейчас, ни через час, ни через два - пусть-ка помучается, как мучалась она! - но затем все же не утерпела и нажала кнопку приема.

- Hello, Frau Galle, - раздалось из трубки; голос совсем не соответствовал ожидаемому, и она не узнала бы его, если бы не английское приветствие. - Это Майк Рональдс, - продолжал корреспондент на дойче, хотя и с сильным американским акцентом. - Прежде всего, я хочу извиниться за свое поведение в нашу прошлую встречу. Я вел себя не так, как подобает джентльмену... правда, это все по причине вашего спутника, но я понимаю, что меня это не оправдывает...

- Ничего, мистер Рональдс, все в порядке, - растаяла Франциска, мигом позабыв свои обиды на американца. Есть, все-таки есть еще мужчины в этом мире!