- У вас есть догадки, кто это мог сделать? - Власов спросил об этом быстрее, чем подумал.

- Нет, - старуха развела руками. - Раньше у меня были всякие подозрения... в основном я думала о Гельмане. Через него я связывалась с некоторыми людьми, он видел книгу и понимал, что это такое. Но он не убийца. У него не хватило бы на это духа, в этом я уверена. И когда я узнала о смерти Вебера, я перестала его подозревать. Но я думаю, это кто-то из моего окружения. Власов, - сказала она почти умоляюще, - мне нужно знать, кто это. Я понимаю, что книгу вы мне не вернёте, это не в ваших правилах. Но я должна точно знать, кто меня предал.

- Я тоже хотел бы это знать, - Власов сглотнул: в горле почему-то пересохло.

- Так узнайте же! Теперь, когда Вебера нет, он попытается выйти на вас. Понимаете, ему просто некуда больше деваться. Он мог бы, конечно, перетрусить и просто уничтожить книгу, но после всего, что он уже сделал, он едва ли захочет остаться ни с чем. Он все-таки не совсем дилетант, раз сумел разделаться с Вебером... Значит, он попытается снова, учтя предыдущие ошибки. Дождитесь его. Потом делайте с ним всё что угодно, только скажите мне, как он сумел украсть книгу и кому её предлагал. Что продал, что пообещал. Если все-таки работал - на кого именно работал. Все подробности. Я не потерплю заговоров у себя под носом.

- К сожалению, я ничего не могу обещать вам, Фрау, - покачал головой Власов. - Я благодарен вам за ваши сведения, но вы сами понимаете - я не вправе сообщать служебную информацию, касающуюся расследования.

- Ожидаемый ответ, - на этот раз у старухи получилась самая настоящая улыбка, хотя и не особенно добрая. - И он подтверждает мое впечатление, что вашему слову можно верить. В противном случае вы бы пообещали мне, что угодно... Ну хорошо. Я сдам вам еще один козырь. Если бы у меня была возможность самой воспользоваться этими сведениями, вы бы так и остались в неведении. Но сейчас, когда всё рушится... Если сейчас мы договоримся, я дам вам телефон одного старичка. Завтра утром вы позвоните ему и договоритесь о встрече. Я попрошу его вас принять. Ну а что вы узнаете от него конкретно, зависит от вас. Вы меня поняли?

Власов честно покачал головой:

- Какого старичка и что именно он знает? Вы же понимаете, я не могу договариваться втемную.

- Старичка зовут Вальтер Порциг. Вам знакомо это имя?

- Геолог, некогда нашедший месторождение никеля, - произнес Фридрих подчеркнуто равнодушным тоном. - Один из персонажей вашего "Ужина в "Медведе"". И что? Полагаю, его номер можно найти в любом телефонном справочнике.

- Полагаете неправильно, - отрезала старуха. - Во-первых, его телефона нет ни в одном справочнике. Он сам на этом настоял. ("Должно быть, после того сексуального скандала", - подумал Власов неприязненно.) Во-вторых, он не станет с вами разговаривать. Кроме как по моей убедительной просьбе и рекомендации. Полагаю, что мое слово все еще имеет для него значение.

- Вы были с ним... дружны? - спросил Власов.

- Отчасти можно сказать и так. Нет, не в том смысле, о котором вы подумали, - желчно добавила старуха. - Просто я знакома с ним не только по "Медведю". Вы видели фильм "Пропавшая экспедиция"?

- Там, кажется, добрый десяток серий, - припомнил Фридрих. - Я не люблю сериалы. И, насколько я помню отзывы, художественной ценности он не представляет. Типичная поделка в худших холливудских традициях. Пиф-паф, Herz-Schmerz, кровь-любовь, - последние два слова он произнес по-русски, - и ничего общего с исторической правдой. Включая название. Ведь экспедиция Порцига все-таки благополучно вернулась.

- Смотря для кого благополучно, - желчно заметила старуха. - Для Райха - разумеется, а для ее участников... в живых тогда осталось четыре человека. И перед этим с экспедицией несколько месяцев не было связи. Порциг тогда настоял на продолжении работ, несмотря на поломку рации и наличие в отряде больных и раненых. Он знал, что близок к цели... Но насчет фильма вы правы. Это полное дерьмо, - Фрау не сочла нужным подыскивать более изящное выражение. - Изначально его предложили делать мне. Я посмотрела сценарий и сказала, что его надо выкинуть целиком вместе со сценаристом. И переписать все заново. И, конечно, никаких десяти серий. Трехчасовой хронометраж. Три месяца они пытались уломать меня на полумеры, а потом отдали проект на все согласной бездарности. Но в это время я плотно общалась с Порцигом. И приобрела на него кое-какое влияние.

- Пока что я не вижу, какое отношение все это имеет к нашим делам, - напомнил Власов.

- То, что он может рассказать, может быть интересно многим. Вам. Вашему начальству. Русским. О, вы даже не представляете, насколько интересно, - усмехнулась старуха.

"Неужели и тут речь о большевистских сокровищах? - подумал Фридрих. - Экспедиция наткнулась на что-то такое в сибирской тайге? Впрочем, вряд ли в этом случае Порциг стал бы молчать. Уж каким бы кабинетным идеалистом он ни был, а ценность золота или чего там оценить в состоянии... Или его заставили молчать? Может быть, тот просочившийся сексуальный скандал - лишь верхушка айсберга, а на самом деле там что-то еще более мерзкое? Извращенцы ведь не останавливаются и перед убийствами..." Идея общения с таким человеком нравилась Фридриху все меньше, но он напомнил себе, что разведчик, как и врач, не может позволить себе брезгливость. К тому же пока все это - не более чем бездоказательные предположения.

- Ну же, Власов, - поторопила Фрау. - Я уже сказала вам, как взять убийцу Вебера. И вдовабок отдаю информацию, практически бесценную для многих. А взамен хочу лишь информацию, ценную для одной меня.

- Хорошо, - решился Фридрих, тщательно подбирая слова. - Если сказанное вами соответствует действительности, вы узнаете то, что просите.

- Ну что ж, - она достала из шкатулки на каминной полке визитку (строгие черные буквы на безупречно-белом фоне), написала на обратной стороне несколько цифр и протянула ему карточку. - Вот его телефон. Ну что ж, было не так уж неприятно познакомиться, Власов, как я опасалась...

Фридрих понял, что его выпроваживают, и решительно перебил: - Подождите. Этот Порциг сам мне все расскажет? Или я должен спросить его о чем-то конкретном?

- Я уже сообщила вам достаточно, - отрезала старуха. - А знаете что? - она озабоченно почесала нос. - Если вы справитесь, я вам обещаю петербургское гражданство. Вам оно понадобится... Но я вижу, вы окончательно запутались. Но теперь идите. Мне нужно заняться своими делами.

- Всего доброго, - только и нашёлся сказать Фридрих, вставая.

- Всего наилучшего, - кивнула старуха. - Надеюсь, я не ошиблась.

Фридрих уже который раз посмотрел на часы. Светящиеся стрелки сходились узким клином: без десяти час. Суровая хозяйка пансиона настоятельно просила не задерживаться после двух. Власова не волновал возможный штраф, но обижать хозяйку без повода не хотелось. Если бы не проклятая пробка...

А начиналось всё в высшей степени удачно.

Сначала Власов собирался взять такси, но в последний момент от этой идеи отказался: ему хорошо думалось за рулём, а подумать было о чём. Времени, по его расчётам, хватало, чтобы проехать без спешки по историческому центру города, а может быть, и увидеть новый деловой квартал, о котором он читал даже в берлинских газетах - ему прочили славу Тверской.

Поэтому он прямо из здания Фонда позвонил в местную прокатную службу и заказал машину. Со служебной машиной в день его прибытия в Петербург вышла накладка - ни одной свободной не оказалось; наутро обещали подогнать "фольксваген" ("у него форсированный движок и вся начинка, как положено", почти извиняющимся тоном произнес по телефону местный представитель Управления, словно чувствуя через трубку неудовольствие Власова), а пока что приходилось довольствоваться услугами проката. По привычке Власов потребовал BMW с навигатором. Через три минуты ему перезвонили с извинениями: все BMW оказались в разъезде. "Вы можете взять за ту же цену машину более высокого класса" - добавила девушка. Власов не стал спорить и согласился на любой автомобиль классом выше. Но всё-таки удивился, когда к поребрику подкатил тёмно-серый "Запорожец".