Мужичонка сидел в дальнем углу. Страха он тоже не показывал. Но, приглядевшись, Власов окончательно пришел к выводу - тот самый, и сообщил об этом полицейскому.

Олег тут же надел пытавшемуся возражать подозреваемому наручники и, подрядив семейную пару с соседнего столика в понятые, на месте произвел обыск. Бумажника у задержанного не обнаружилось. Обнаружился потертый рыжик кошелек, содержавший наличность на общую сумму 147 рублей 30 копеек.

- Это ничего не значит, - констатировал Олег. - Времени, чтобы избавиться от украденного, было достаточно.

Задержанного отконвоировали на место преступления, где уже окончился опрос "свидетелей", среди которых, как и предсказывал немолодой Алексеев, не нашлось никого, кто в действительности что-то видел. Мужичонка клялся, что ни в чем не виноват и видит потерпевшего впервые. Тут как раз подоспел кинолог с собакой; большой серый пес тщательно обнюхал Эберлинга, затем подозреваемого и, после некоторых, сомнений, гавкнул, показывая, что контакт между этими людьми был. Задержанный признал, что, может, и толкнул нечаянно этого господина, в этакой толпе разве убережешься, но никакого бумажника в глаза не видел и вообще в жизни своей ничего не крал. Пока поручик отечески увещевал его облегчить вину добровольным признанием, а Власов подписывал свидетельские показания, кинолог со своим подопечным отправился обследовать урны и ящики для мусора на предмет выброшенного бумажника. Эти поиски увенчались успехом очень быстро: встав передними лапами на край ближайшей к месту преступления урны, пес опустил нос вниз и тут же уверенно залаял. Из кучи бумажных стаканчиков и скомканных салфеток был торжественно извлечен бумажник Хайнца - к сожалению, пустой.

- Ну правильно, - кивнул поручик, - это у них первое дело - сразу от улики избавиться... В последний раз по-хорошему спрашиваю - куда деньги дел?!

- Христом-богом, господин начальник, не брал я никаких денег, и бумажника не брал, приехал вот Москву на праздники посмотреть... - судя по документам, мужичонка был не местный, из Серпухова.

- Ниночка, пришел ответ из архива? Что там у нас на гражданина Нечипорука?

- Пришел, Игорь Витальевич. В молодости был условно осужден за драку, позже - неоднократный клиент вытрезвителя. По делам о кражах, однако, не проходил.

- Ну, все когда-то бывает в первый раз... Ладно, не хочешь по-хорошему - продолжим разговор в отделении. Херр Эберлинг, - поручик повернулся к Хайнцу, - от лица московской криминальной полиции примите извинение за испорченный праздник. Не беспокойтесь, этот рано или поздно расколется. Скорее всего, он передал деньги сообщнику, хотя мог со страху и в какую-нибудь щель засунуть... Как выясним, мы вам позвоним. Бумажник пока вернуть не можем, сами понимаете - вещдок.

- Понимаю, - вздохнул Хайнц. Спустя несколько минут они с Фридрихом, наконец, вышли с фестивальной территории. Людей уже начали выпускать - на всякий случай по одному, мимо все той же служебной собаки.

- М-да, история... - пробормотал Власов. - Может, это все же не он?

- Мне-то откуда знать, - пожал плечами Эберлинг. - Ты видел, чтобы кто-нибудь еще за моей спиной задерживался?

- Говорю же - не присматривался. Гарантировать не могу.

- Ну, может, песик и еще кого унюхает.

- Во всяком случае, на агента ДГБ этот тип не похож.

- Да, я тоже об этом думал. Хотя как знать. Первый признак такого агента - он не похож на агента. Незапоминающаяся внешность - как раз необходимое качество...

- У тебя точно не было ничего, за чем он мог охотиться?

- Можешь не беспокоиться. Если нашим русским друзьям что и досталось, то только деньги.

- Слушай, ты же сейчас, получается, вообще без копейки? Давай я тебе одолжу.

- Зайду в банк и сниму со счета. Ах черт, сегодня ж, небось, и банки не работают... Да, пожалуй, полсотни до понедельника мне не помешают.

Фридрих порылся в собственном бумажнике.

- Возьми сто на всякий случай... Что дальше делать будем?

- Перейдем сейчас по мосту и пойдем направо, глянем на Крымскую набережную и Парк Чехова. А на Крымском валу уже можно сесть на городской транспорт.

- Что-то мне разонравилась эта идея. Сомневаюсь, что мы увидим на этих набережных что-то, интересное для террориста.

- Ну, из центра нам все равно иначе как пешком не выбраться. А думать и обсуждать лучшие идеи можно и на ходу.

- Можно, в принципе, сесть в подземку.

- Да, но мне шеф велел все время быть на связи, а там сигнал ловится далеко не везде.

- Ты прав, мне тоже... Ладно, пошли.

Они прошли по Большому Москворецкому мосту, украшенному наконец-то полным набором флагов, включая лихтенштайновский; Фридрих попытался было свернуть за мостом направо, но Хайнц напомнил ему, что они на острове, и надо пересечь еще Водоотводный канал. На мосту через канал целленхёрер Власова вновь подал голос.

Распозналась лишь одна цифра номера. Самодельный антиопределитель.

- Привет, Фриц, - сказал Спаде. - Достал деньги?

Власов, уже вытащивший полицейскую трубку, тут же нажал нужную кнопку.

- Да. Сто пятьдесят тысяч, как договаривались.

- Вот видишь - можешь, когда захочешь! Клади в сумку на молнии, и через пятьдесят минут ты должен быть с ней на Курском вокзале.

- Я сейчас на другом конце Москвы, - соврал Власов. - Мне нужно больше времени, чтобы добраться. И у меня нет сумки на молнии.

- Захочешь - успеешь. А сумки прямо на вокзале продают.

- Слушай, Матиас, мы договаривались к 17:00, а сейчас только три!

- Мы договаривались, что к семнадцати деньги будут уже у меня! - рявкнул бандит. - Так что не трать время на споры!

- Ладно, - вздохнул Фридрих. - Где именно на Курском?

- А ты не мельтеши раньше времени. И трубку не занимай. Приедешь - узнаешь, - в трубке зазвучали гудки.

Почти сразу же зазвонил полицейский целленхёрер.

- Он не так глуп, - констатировал Шульгин. - Хоть он и считает вас преступником, но действует так, как действовал бы, требуя выкуп у полиции. Очевидно, на каждом этапе будет передавать новые инструкции по телефону, заставляя вас, ну, в смысле, нашего человека, перемещаться в новые места за минимальное время, чтобы исключить подготовку засады.

- Но звонить-то он будет не вашему человеку, а мне, - заметил Фридрих.

- Вы, главное, своевременно включайте эту трубку на передачу.

- Все равно получится задержка. Сами понимаете, я не могу включать передачу в момент звонка - мне могут звонить и совсем другие люди, - "чьи сообщения совсем не предназначены для ушей крипо", достроил Власов фразу мысленно; Шульгин, без сомнения, тоже это понял. - Значит, сначала мне нужно будет убедиться, что это Спаде. И, если он или его люди будут наблюдать за вашим человеком, то могут заметить, что тот взял трубку позже ответа на звонок...

- Ну а что поделать, вы же не согласились доставить выкуп лично или поставить телефон на прослушку! - хотя полицейский и понимал, что Власов не обязан был это делать, в его голосе все же обозначилось раздражение.

- Да, конечно. Сам знаю - не стоит учить профессионала делать его работу. И все-таки позвольте еще вопрос - вы уверены, что сможете его взять, если он явится за деньгами не сам, а пришлет кого-то?

- Он придет сам, - отрезал майор. - Сто пятьдесят тысяч - немаленькая сумма, никому из своих он ее не доверит. Тем более, сейчас его фанду в тяжелом положении, что не лучшим образом отражается на лояльности, у бандитов и без того невысокой.

- Операция против Спаде? - спросил Эберлинг, когда Власов убрал обе трубки.

- Да.

- Все-таки, может быть, зря ты не согласился участвовать. Я не уверен, что русская полиция сработает, как надо. А эта Галле, возможно, последняя ниточка. Она знала про визит Ламберта.

- Слышала краем уха от Фишера, не более чем. Я уже выяснил у нее все, что она могла рассказать.

- Но она не просто знала, что некто важный летит в Москву. Она знала, что здесь произойдет какая-то сенсация...