— Как дела на Главной базе? — спросил Уайлд. — Всё благополучно?

— К сожалению, далеко не всё, но сам шеф уцелел, — ответил капитан Дейвис, протягивая радиограмму.

В ней коротко сообщалось о трагедии отряда Моусона…

Главная база ещё в феврале 1912 года была подготовлена к полярной ночи. Восемнадцать зимовщиков перебрались из палаток в дом, хотя и тесноватый, но прочный, суливший тепло и даже уют. Успешно охотились на тюленей, добывая пищу для собак. Отъевшиеся и вдоволь отдохнувшие «гренландцы» чувствовали себя в Антарктиде как на родном Севере. Надо бы запрячь их в работу, пока они вконец не разленились. Лейтенант Ниннис и доктор Мерц справлялись даже с самыми отъявленными лодырями и упрямцами. Но ни ласками, ни уговорами, ни побоями невозможно было заставить упряжки итти против ветра в ненавистную им пургу. Снег залеплял глаза, встречный ветер затруднял дыхание. Собаки ложились, тесно прижимаясь одна к другой, и никакая сила не могла поднять их.

Но что такое ветры на Земле Адели? Знакомство с ними опрокинуло все былые представления об этой стихийной силе.

Подсчитано, что мировые запасы энергии ветра примерно в 5000 раз больше энергии угля, сжигаемого в течение года. Если бы удалось обуздать эти силы и заставить служить человеку!..

Науке известна классификация ветров различной силы: от легкого движения воздуха, колеблющего листья деревьев, и бриза, раскачивающего маленькие веточки, до урагана. По международной 12-бальной шкале Бофорта ветер в 1 балл заметен лишь по дыму, который не совсем отвесно поднимается из труб. 7-ю баллами оценивается «умеренный ветер» скоростью около 50 километров в час: он раскачивает деревья и ломает мелкие ветки. Так называемый «сильный ветер» в 9 баллов мчится со скоростью до 70 километров: парусные суда спешат укрыться от него в гавани. 10-бальный «сильный шторм» или «буря», когда скорость ветра достигает 90 километров, производит значительные разрушения, вырывает деревья с корнем. 11-бальный «жестокий шторм», скоростью до 105 километров, вызывает ещё большие разрушения.

Шкалу Бофорта завершает 12-бальный ураган. Действие его опустошительно: он рушит заборы, сносит крыши, срывает и отбрасывает на большое расстояние вывески, опрокидывает легкие постройки. Беда застигнутому ураганом человеку, если у него нет надежного укрытия! Такие стихийные явления не часты, но время от времени газеты и радио сообщают о катастрофических последствиях урагана, пронесшегося над той или иной областью земного шара и повлекшего гибель десятков, а то и сотен людей. Скорость 12-бального ветра превышает 29 метров в секунду — более 105 километров в час.

Дуглас Моусон знал об испытаниях своих предшественников в Антарктиде, лично перенес ужасающие пурги во время зимовки на мысе Ройдса и в походе к Южному магнитному полюсу. Но всё это меркло в сравнении со стихийными силами Земли Адели. Слово «ураган» в обычном понимании здесь оказалось недостаточным, оно слишком мало выражало. То, что пришлось наблюдать и пережить отряду Моусона, не имеет названия ни на одном языке. Зимовщики Земли Адели встретились с ветрами, каких ещё никогда не наблюдал человек. Поскольку самым подходящим словом является всё же «ураган», придется им и пользоваться в рассказе об аделийских стихиях.

Вскоре после основания Главной базы анемометры — приборы, измеряющие скорость ветра, — дали удивительные показания: 160 километров в час.

— Что это — случайность или рядовое явление? — допытывались зимовщики у Мадигана.

— Боюсь, что не случайность.

Метеоролог оказался прав. Ураганы бушевали сутками, а передышки длились лишь несколько часов. В короткие периоды затишья, внезапно наступающего в самый разгар бури, люди чувствовали себя положительно счастливыми; рассеивалось мрачное настроение, хандра сменялась радостным оживлением. Но в часы затишья обычно возникало другое явление — снежные смерчи. Огромна скорость ветра в этих вращающихся столбах диаметром до ста метров! Подхваченная смерчем десятипудовая крышка от ящика аэросаней взвилась вертикально и опустилась в пятидесяти шагах. Спустя час вихрь вернул её почти на место, но ударил о скалы с такой силой, что крышка разлетелась на мелкие части. Нередко зимовщики слышали свистящий шум, смешивающийся с глухим звуком: казалось, ветер несется сквозь вершины миллионов деревьев.

Моусон заметил, что радиус действия смерча точно ограничен. Только предметы, находящиеся на его пути, испытывают силу этого явления. Однажды врач Мак-Лин и чучельник Лазерон свежевали тюленя. Поднявшийся бешеный вихрь даже не задел Лазерона, а врач, находившийся в каких-нибудь трех метрах от чучельника, оказался на самом краю смерча и был брошен наземь.

Не раз зимовщики наблюдали, как одновременно вращались с огромной скоростью несколько гигантских столбов. Над морем смерчи вздымали ледяные обломки и замерзшие брызги на высоту более ста метров.

Как ни старались исследователи надежно укрыть свое имущество, стихия то и дело похищала разные предметы, словно издеваясь над бессилием людей. В расселинах скал, на льду, у подножья холмов они находили жестяные банки, ящики, обрезки бревен, старые сапоги и перчатки.

Как-то под вечер зимовщики сидели в столовой, прислушиваясь к завываниям пурги, после которой всякий раз приходилось освобождать постройки от снежных завалов. Внезапный удар в стену и грохот поднял людей… Произошло вот что: ветер сорвал несколько саней с привязи, понес их и швырнул в стену. Зимовщикам удалось «переловить» все сани, кроме одних: отброшенные в океан, они уже плыли на север…

Очень скоро обнаружилось, что даже специальная «антарктическая» обувь — кожаная и меховая — на Земле Адели непригодна. Ступив на скользкую поверхность льда или затверделый снег, человек начинал катиться с возрастающей скоростью, пока ветер не сбивал его с ног. Зимовщики снабдили свою обувь всевозможными «тормозящими приспособлениями». Обычные шипы, которыми пользовались прежние экспедиции, были забракованы. Наиболее удачными оказались полуторадюймовые кованые гвозди, их вколачивали в толстую подошву; сапоги с такой «щетиной» позволяли при равномерном ветре удержаться на ногах, но и то требовалась ловкость, умение балансировать.

Известно, что искусство хождения постигается в младенческом возрасте, когда ребенок делает первые шаги. На Земле Адели взрослые люди заново переучивались. Чтобы удержаться на ногах, надо было придать телу неестественное положение и двигаться против ветра полусогнувшись, склонив голову. Постепенно вырабатывалось «чувство равновесия», и человек передвигался в таком положении, когда ветер не мог опрокинуть его навзничь и в то же время поддерживал, не давая упасть ничком. Сильный, но равномерный ветер позволял двигаться этим способом; однако при шквальном, порывистом даже лучшие ходоки не рисковали покинуть убежище.

Некоторые утверждали, что самый надежный способ передвижения — на четвереньках; кто из людей не был в свое время «ползунком»!.. Изобретательный физик Корел предложил усовершенствовать этот примитивный способ для путешествий по ровному льду:

— Надо взять кусок доски, опуститься на четвереньки, и ураган из врага превратится в союзника, — он помчит вас быстрее автомобиля…

Проходили осенние месяцы, грознее становилось дыхание приближающейся полярной зимы. Ветер бушевал. Но если бы только ветер! Если бы не эти бесконечные снегопады, делающие человека невидимым в полутора-двух шагах!.. А когда небо прояснялось, ветер продолжал свою неистовую работу и гнал в океан потоки снега, словно намереваясь начисто освободить от него глубинные области Антарктиды. Проносились мириады обледенелых снежных частиц. Эти завесы подчас были настолько непроницаемы, что скрывали от глаз предметы, до которых человек мог дотянуться рукой.

Выходя из дому в часы передышки, когда ветер несколько утихал, зимовщики наблюдали поразительные последствия его яростной работы. Вот брошенные вблизи дома ржавые цепи; они сверкают под солнцем, отполированные ударами обледенелых снежных частиц. Толстая веревка перетерта в нескольких местах. На деревянном ящике не осталось и следа краски; вместо нее появились замысловатые узоры, сосновые доски «выедены» местами на глубину более трех миллиметров. Массивные ледяные колонны прорезаны насквозь…