Перевал! Конец мучениям! Навстречу отряду бегут взволнованные товарищи…

Началась зима.

Температура упала до минус 35°. Ветер гнал с гор тучи снега, домик занесло по самую крышу. В суровую полярную ночь и пургу зимовщики не пропускали ни одного срока метеорологических и магнитных наблюдений и поочередно навещали шалаши, чтобы записать показания приборов. Как-то около 3 часов пополудни туда направился Гуго Эванс, но едва он сделал несколько шагов, как порыв ветра загасил фонарь и сбил с ног молодого ученого. Он прополз два-три метра. «А ведь я заблудился!» — обожгла его тревожная мысль. Дом был где-то рядом, но Эванс не знал, какого направления держаться. Дело плохо! Малейшая ошибка ведет к гибели, а оставаться без движения — значит замерзнуть. Эванс бесполезно кружился, пока силы не оставили его. «Вот и конец моей 24-летней жизни!..»

Эванса искали уже более трех часов. Встревоженные товарищи кричали во все горло, но голоса тонули в яростном вое пурги. Один за другим зимовщики возвращались в дом, обессиленные и отчаявшиеся. Антон Фугнер продолжал поиски, но и у этого спортсмена силы были на пределе. Как найти человека в дикой пляске ветра и снега?! Напрасные попытки! Несчастный парень, такой юный, старательный, приветливый… Вдруг Фугнер едва не упал ничком, споткнувшись о сугроб… Гуго Эванс! Он лежал у подножья скалы, наполовину занесенный снегом, оглушенный ветром, обмороженный.

— Ты спасен, Гуго, спасен! — кричал Фугнер.

Тот ответил слабым пожатием руки.

Когда утихала пурга, слышались зловещие звуки: треск ледников, шум низвергающихся лавин…

27 июля. Уже несколько дней зимовщики наблюдают, как в полдень розовеет горизонт и слабый свет разливается над снежными вершинами. Наконец, показался пурпурный ободок. Солнце!

Зима долго не отступала. 40-градусные морозы держались и в августе, и в сентябре. Совершая десятидневное путешествие, Борхгревинк открыл небольшой островок и пополнил геологическую коллекцию интересными образцами. Отряд Берначчи достиг глетчера, получившего имя английского ученого-океанографа Джона Мёррея.

Спустя несколько недель зимовка погрузилась в траур: умер 32-летний зоолог Николай Хансон, заболевший ещё до наступления полярной ночи. Он завещал товарищам похоронить его у большого камня, на вершине мыса. На побережье Антарктиды появилась первая могила…

Пронзительные крики пингвинов возвестили о приходе весны. Они тысячами приплывали с севера и нескончаемыми цепочками двигались по льду к берегу, где тотчас начинали строить гнездовья. Прилетели буревестники, гнездившиеся в скалах на высоте более 200 метров. Над морем вздымались фонтаны, пускаемые китами. Тюлени, выбравшись на лед, наслаждались солнцем, безбоязненно подпуская людей и позволяя гладить себя по жирной спине. Зимовщикам удалось добыть четырех «морских леопардов» с огромной удлиненной головой, широкими зубастыми челюстями и маленькими злыми глазами. Киты, тюлени и птицы существовали за счет всевозможных моллюсков, рачков, червей, в изобилии водившихся у побережья. Хорошо ловилась рыба совершенно неведомых пород, с которыми ещё предстояло ознакомиться ихтиологам. Однажды попалась медуза диаметром около 80 сантиметров, темнокоричневая, с желтыми щупальцами. Три человека насилу вытащили её на поверхность.

Кончился старый, XIX век, народился юный, XX. На всех пяти материках праздновали встречу нового столетия, но для девяти зимовщиков Антарктиды событие прошло почти незамеченным. Один за другим небольшие отряды уходили в санные путешествия. Нелегко было приучить к работе упряжных собак, одичавших и разленившихся за месяцы полярной ночи.

Берначчи и Колбек определили, что Южный магнитный полюс находится далеко к западу — под 73° широты и 146° в. д. Каждый день кто-либо взбирался на скалы и высматривал: не появился ли на горизонте «Южный Крест»?

Рано утром 28 января, когда все ещё спали, повар Элефсен вышел из дому за углем. Он оглядел кристально чистое небо, неторопливо повернул за угол и остолбенел: навстречу шел человек! Раскрыв рот, Колбейн Элефсен пытался сообразить: сон это или… рассудок его помутился?

— Капитан Иенсен! Бернгардт Неясен! — вдруг завопил повар, всплескивая руками.

Тот весело подмигнул, вошел в дом, топоча сапогами, и кинул на стол туго набитую кожаную сумку:

— Почта прибыла! Получайте почту!..

Ошеломленные нежданной радостью, зимовщики расхватали письма от близких, газеты с новостями… «Сколько месяцев мы были лишены всяких известий! — записал вечером в дневник Луи Берначчи. — Мы испытали сегодня счастье, от которого давно отвыкли».

На пятый день, распростившись с лагерем Ригли, зимовщики двинулись на «Южном Кресте» к югу. Борхгревинк посетил острова Поссешен и Коулмен, высадился у подножья горы Мельбурн. Миновав скалистый остров Франклина и остров Бофора, исследователи увидели мыс, названный именем Френсиса Крозье, командира россовского корабля «Террор». Невдалеке Борхгревинк усмотрел ещё один мыс, которому дал имя Альфреда Теннисона, известного английского поэта XIX века. Небольшая группа отправилась туда, чтобы оставить металлический ящик с запиской о посещении экспедицией мыса Теннисон.

Когда Борхгревинк и Иенсен взобрались на скалистый выступ, внезапно с потрясающим грохотом оборвалась и низринулась в море часть соседнего ледника, подняв высокую волну. Прижимаясь к базальтовой скале, люди вцепились в её бугры с такой силой, что из-под ногтей выступила кровь. Налетел морской вал, окатил их с головой, обломки льда больно ударили по спине и ногам. Очередной волной обдало лишь по плечи, но люди едва устояли, когда она опускалась, увлекая их с собой…

«Южный Крест» прошел мимо Эребуса и Террора. Великий ледяной барьер, как и во времена Росса, возвышался на десятки метров, но, к своему удивлению, путешественники обнаружили, что за минувшие шестьдесят лет отвесная стена отступила к югу почти на 30 миль.

Капитан Иенсен вел судно вдоль исполинского ледника. У его восточной окраины путешественники заметили в Барьере бухту. Надеясь на паровую машину, Иенсен подошел вплотную к самой стене, поднимавшейся здесь довольно полого.

— Теперь мы дознаемся, что таится за страшной стеной Южного полюса! — сказал Борхгревинк.

Во главе небольшого отряда он взбирается с упряжками по склону Барьера и мчится на лыжах по снежной равнине к югу. Три мили, четыре, пять… На всем видимом пространстве — сплошное белое плато… Пора вернуться!

78°50 широты — предел, достигнутый в первой вылазке на Барьере. Люди сделали ещё один шаг в познании загадочной Антарктиды.

— Пожелаем будущим путешественникам больших успехов, чем достались нам, а теперь — в обратный путь, — сказал Борхгревинк. — То, что мы сделали сегодня, заслуга Бернгардта Иенсена.

— Нет, не моя, а паровой машины, — возразил капитан. — Говоря откровенно, на паруснике я бы не рискнул приблизиться к этому страшилищу.

— С благоговением думаешь о смельчаках, которые на парусных кораблях проникли в эту страну и сделали великие открытия, — сказал Луи Берначчи.