– Ну нет, об этом даже и не думай. Я не собираюсь больше унижаться. Ну, как в прошлый раз, – запротестовала Сара. – Раньше я только не любила Марианну Вильяреаль, а теперь я ее ненавижу.

– Хорошо, дорогая, давай я поговорю… А теперь надо, чтобы кто-нибудь отнес письмо в контору Сальватьерра, вручил секретарше и сразу же исчез, чтобы не задавали никаких лишних вопросов.

Несмотря на все уверения Марианны, Бето не находил себе места.

– Уже три часа, а сеньоры все еще нет. Думаю, что-то случилось, мама Чоли.

– Мальчик мой, надо надеяться на лучшее. Наверное, ее задержали какие-нибудь домашние дела.

– Аи, Бето, не глупи, чего ты боишься? – сказала Филипе.

– С каждой минутой день суда становится все ближе.

– Дорогой мой, не думай об этом сейчас, не растравляй себя.

– А если у сеньоры ничего не получится? Вы представляете, что меня тогда ждет? – волновался Бето.

– Аи, Бето, перестань, ты накличешь беду, – замахала на него руками Филипе. – Лучше позвони ей.

– Она сказала, что сама позвонит. А трубку может взять Марисабель.

– Ну и что ж из этого? Если она подойдет – хорошо, поговоришь с ней от души. Тебе же нужно отвлечься. А хочешь, давай попьем чайку, и ты немного успокоишься.

– Я не женщина, мне это не поможет, – жалко улыбнулся Бето.

– Бето, не бойся, – уговаривала его Чоли, – добрых людей не оставляют ангелы. Ты не заслужил такого испытания. Да и сеньора Марианна сделает все возможное, не сойти мне с места. А, звонок, легка на помине. А ты боялся. Открывай скорее.

Бето бросился к дверям.

– Счет за свет, – сказал посыльный, протягивая ему квитанцию.

Настроение у Луиса Альберто было самое благодушное. Наконец-то в доме снова воцарится спокойствие. Ради этого стоило сходить к прокурору, хотя визит этот оказался не из приятных. Но – чего не сделаешь ради своих близких.

Секретарша подала ему конверт:

– Вот просили вам передать.

– Спасибо.

Луис Альберто вскрыл конверт:

«Знаю вас, как человека честного, который не потерпит фальши и обмана. Обратите внимание на ваших женщин, на обеих прислужниц – Рамону и Марию, на дочь Марисабель и особенно на свою супругу. Будьте бдительны, можете стать жертвой предательства. Доброжелатель».

«Что это все значит?» – недоуменно подумал Луис Альберто.

Он вызвал секретаршу.

– Скажите, пожалуйста, кто принес это письмо?

– Какой-то посыльный.

– Вы спросили от кого?

– Нет, сеньор, не спросила. Но вы так взволнованны… Что-нибудь случилось?

– Нет, все нормально. Вы свободны. Но в следующий раз интересуйтесь, кто приносит личную корреспонденцию. Вы поняли?

– Да, сеньор.

Когда секретарша вышла, Луис Альберто снова перечитал письмо:

«Советую обратить внимание на свою супругу, на обеих прислужниц Марию и Рамону». Рамона… Рамона…

Он всегда чувствовал, что ей нельзя доверять. Нет, нет, он должен немедленно избавиться от этой женщины. Немедленно.

Луис Альберто торопливо встал и, оставив бумаги в беспорядке валяться на столе, вышел.

Он торопился домой.

Мария с удивлением посмотрела на Луиса Альберто.

– Вы уже вернулись, сеньор?

– Где Рамона? – не отвечая, спросил Луис Альберто.

– Должно быть, на кухне. Что-то случилось? Луис Альберто молча прошел на кухню. Рамона убирала посуду.

– А, сеньор Луис Альберто, вам что-то нужно?

– Оставьте все и пойдемте ко мне, – бросил он и, не дожидаясь ответа, не глядя на нее, быстро пошел в библиотеку. Рамона с трудом поспевала за ним.

Остановившись в дверях библиотеки, Рамона укоризненно спросила:

– Что такое, сеньор, почему вы так со мной?

– Вначале поговорим, Рамона, – перебил он ее, – а потом вы навсегда покинете наш дом.

Несколько секунд Рамона молча смотрела на него.

– Вы сказали навсегда покинуть этот дом? Но в чем же я провинилась перед вами? – У нее задрожали губы.

– Это я и хочу знать, – сухо сказал Луис Альберто.

– Не понимаю вас, сеньор.

– Послушайте, Рамона, я не могу забыть того, что вы натворили, когда была еще жива ваша дочь. Мы считали, что вы во всем раскаялись. Вы казались совершенно другим человеком. Это и ввело меня в заблуждение.

– Но, сеньор, клянусь, я ничего не понимаю, – сказала Рамона, прижав руки к груди.

– Что у вас за тайны, Рамона?

– У меня? Сеньор Луис Альберто, почему вы мне такое говорите? – Рамона растерянно смотрела на него.

– Опять это двуличие? Не притворяйтесь, Рамона. Его слова оглушали ее, отнимали способность думать, защищаться. Рамона заплакала. Луис Альберто посмотрел на нее тяжелым пристальным взглядом.

– Прошу вас, перестаньте проливать слезы, я все равно им не верю.

– Но что случилось, скажите мне прямо, пожалуйста, – с трудом выговорила Рамона.

– Хорошо. Так я и сделаю. Я получил анонимку, кото – рая заставила меня заподозрить вас в том, что вы снова плетете интриги и опять вынашиваете какие-то хитрые планы.

– Покажите мне ее, ради всего святого, – попросила она.

– Хватит лицемерить, Рамона! Отвечайте, что вы затеяли? – Луис Альберто говорил непривычно зло и громко. Рамоне казалось, не только библиотека – весь мир заполнен этим напряженным, сильным голосом.

На шум в библиотеку заглянула Мария.

– Сеньор, что происходит?

– Оставьте нас одних, Мария, – резко бросил он.

– Но, сеньор…

– Я сказал, оставьте и не вмешивайтесь куда вас не просят, если не хотите, чтобы вас вышвырнули на улицу.

– Хорошо, сеньор, – в недоумении Мария закрыла дверь.

– Говорите, – сурово сказал Луис Альберто, – а потом – забирайте свои вещи и уходите. Я не желаю вас видеть.

– Значит… значит, вы действительно не верите в то, что я раскаялась?

– Нет, нисколько. Мне кажется, я никогда и не верил в это.

– Пусть даже так, но знайте: раскаяние мое было искренним. Да, в прошлом я причинила вам много зла, но только из-за своей дочери. Слышите, из-за своей дочери… Но моя дочь оказалась недоброй, я поняла это слишком поздно. Смерть Эстер открыла мне горькую правду, заставила понять, что я поступала неправильно. Я поняла это, и я искренне раскаялась. И решила посвятить себя вашей семье, сеньор Сальватьерра, отдать вам всю свою жизнь до конца. Я осталась в этом доме прислугой, хотя и знала, что сначала вы будете относиться ко мне с подозрением. Теперь я догадываюсь, что удивило вас больше всего. То, что с тех пор я всегда была рядом с Марианной, то, что я полюбила ее всем сердцем, всей душой, стала ее рабыней. Ну что, я права?

– Да, и я хочу понять, за что вы ей мстите?

– Марианна, Марианна… перед ней я виновата больше всего, это у нее мне надо просить прощения… С того дня, как умерла моя Эстер, я посвятила себя Марианне, на нее я излила все материнские чувства, которые не хотела принять моя дочь. Именно Марианна помогла мне обрести смысл жизни, я пожертвую жизнью ради нее… С ней я хотела бы остаться до конца своих дней, но вы почему-то выгоняете меня из дорогого мне дома. Да, да, сеньор Сальватьерра, этот дом я считаю своим родным. Я люблю здесь всех, будь я проклята, если забуду тех, кто протянул мне руку помощи, когда мне было труднее всего на свете. Вы мне не верите, но это правда. Мне нечего вам сказать. Я уйду, вам не придется больше терпеть мое присутствие. Надеюсь только, ваши сомнения когда-нибудь рассеются и тогда… – опустив голову, Рамона повернулась, чтобы уйти.

– Подождите, Рамона, – Луис Альберто встал, прошелся по комнате. – Поймите и вы меня. Я получил анонимное письмо, которое заставило меня усомниться в вас. Если я ошибаюсь, простите меня и забудьте обо всем, что я сказал.

Закрыв лицо руками, Рамона вышла из библиотеки. Марианна застала Рамону в слезах.

– Что случилось, Рамона, о чем вы спорили?

– Тебе лучше спросить у него, Марианна, я в этом доме уже ничего не значу. Вот соберу свои вещи и уйду.

– Нет, нет, никуда ты не пойдешь, – Марианна обняла Рамону. – Мария, отведи ее на кухню, дай что-нибудь успокоительное, и ни в коем случае не выпускай на улицу. Подожди, Рамона, я поговорю с Луисом Альберто и вернусь.