Все это тупоумное общение сильно отличалось от тех представлений, которые я имел о веселом застолье и теплой компании. Мне вдруг стало как-то совсем тоскливо.

Прошел час. Все было дерьмово. Я был почти взбешен. О моем настроении никто не догадывался, мои собутыльники продолжали со скоростью турбонадува опустошать мои дорогие напитки и гнать гнилой базар.

Я почему-то вспомнил о Вере — сотруднице туристического агентства. Как хорошо было бы, если бы сейчас рядом были не эти шалавы из потустороннего мира подлых сутенеров, алчных ментов и садистов-извращенцев, а эта соблазнительная кошечка с цепким, опытным, ищущим взглядом! Ее сочные груди, превосходная попка! Достанься мне сейчас все это богатство, с каким бы толком я им распорядился…

Три часа ночи. Я уже испытывал отвращение и к этим двум проституткам, и к самому Вовочке. Все трое были увлечены щедрой гулянкой, а меня — по идее главного виновника торжества — почти не замечали. Такой жесткий гнор, как любила говорить одна моя знакомая. В смысле наглое игнорирование.

«Ну я вам сейчас покажу, твари!» — решил я.

— Все, девочки, хорошего понемножку! — Я убрал со стола недопитые бутылки и запер их в баре. — Теперь баиньки…

— О'кей, — безропотно согласились «дамы», — кто с кем?

— Расклад на сегодня такой, — поспешил сообщить я. — Мой старый друг (я указал на Вовочку) только что откинулся с зоны и соответственно давно не спал с женщинами. Я решил оказать ему содействие. Так что сегодня вы обе спите с ним одним.

— Как?! А ты?

— Я? Я из другой оперы. Понимаете, у меня невеста, любовь и все такое… Так что без меня. Извиняйте! Пардон, парле франсе!

Девушки впервые посмотрели на Вовочку не как на веселого собутыльника, а как на мужчину, к тому же мужчину, с которым придется переспать. Их напудренные мордочки заметно потускнели, они были в высшей степени растеряны. Я поспешил на всякий случай предупредить:

— Я уплатил по двойному тарифу! Так что давайте без шуток! И обслужите парня по первому классу. На самом деле он настоящий отморозок, если что, церемониться не будет…

Делать нечего. Девушки подчинились. Вовочка порхал от счастья. Он смотрел на меня благодарным преданным взглядом. Еще бы! Ведь сегодня ему предстояло переспать не с какой-нибудь старой пьяной бродяжкой, у которой отвисшее вымя и огромная це-люлитная задница, а с двумя юными смазливыми шлюшками, обладательницами крепеньких грудяшек и маленьких твердых задков. Крашеные губки, белые зубки… Кайф! Просто Вова-чума!

Я отвел своих гостей в комнату для прислуги, все показал им, как и чего, и запер дверь на ключ. А сам, не раздеваясь, улегся в гостиной, прикрывшись пледом. Уже утром, сквозь сон я слышал, как в душе, смежном с комнатой прислуги, долго шумела вода. Шумела и шумела, твою мать! Девушки, наверное, никак не могли отмыться, после того, как их возлюбил после продолжительного воздержания великий и ужасный Вовочка.

Проститутки, весьма разобиженные, поспешили ретироваться. Выполз Вовочка. В жутких трусах-парашютах с безобразным, болтающимся на уровне паха животом, покрытым венозной паутиной. Взлохмаченный, небритый, с землистым лицом и налитыми кровью, заплывшими, гноящимися глазами. В натуре, зомби.

— Ну как дела, Казанова?

— Все тип-топ, Сашок!

Несмотря на бодрый ответ, Вовочка был крайне подавлен, будто не он насиловал всю ночь двух молоденьких симпотных шлюшек, а они его. Впрочем, я знал, в чем причина этого утреннего недомогания.

— На, похмелись. — Я плеснул в коньячный бокал немного водки.

Его сотрясал такой зверский колотун, будто ему в задницу вставили 220 v, да и оставили для профилактики.

— Ой, с-с-спасибо!

Он дрожащими руками ухватил бокал и выпил, мучительно, постукивая стеклом о зубы (или зубами о стекло?). Едва не отрыгнул выпитое, корчась в ужасных судорогах. Боролся, боролся, а водка по-прежнему стояла у горла. Спас вчерашний подсохший бутерброд.

Когда водка наконец провалилась в глубины желудка и сознания, ломка почти сразу прошла, Вовочка воодушевленно крякнул и удивленно меня спросил:

— А ты?

— Еще чего! Я не похмеляюсь!

Несколько лет назад, после одной новогодней истории в Египте, я дал себе слово больше никогда в жизни не похмеляться и с тех пор стоически держался, как бы иной раз не хотелось поправить здоровье. Однако сегодня мне было почему-то все по хрену. Хотелось забыться, отгородиться ото всех проблем и неприятностей, мысли о которых само собой лезли в голову. Да и башка трещала, как спелый арбуз.

— А, была не была!

Я нацедил себе на донышко коньяка и мелкими глоточками выпил. Закусил лимончиком.

— Ну вот это другое дело! — обрадовался Вовочка. Он по-домашнему плюхнулся на диван и потянулся за мои сигаретами.

— Простыня! — предупредил я.

— О, ёксель-моксель, извини! — Вовочка поспешил расправить под собой импровизированный чехол.

Я позвонил домработнице, которая вела все мое хозяйство: готовила еду, стирала одежду и убиралась в комнатах, — и попросил ее сегодня не приходить. И вообще, я потом позвоню и скажу, когда прийти. Она разволновалась: не хотят ли ее уволить, но я поспешил ее успокоить.

Часов до трех мы накачивались водкой и коньяком. Слушали музыку, смотрели на DVD последние голливудские блокбастеры.

Случайно зашел разговор об интересных путешествиях, и я рассказал Вовочке о своей мечте: пожить на необитаемом острове.

— Одному, наверное, скучно будет, — пожал плечами мой собутыльник. — Не с кем выпить.

— Да я не пить туда еду! — возмутился я. — У тебя одно на уме, алкаш чертов… Ну, хочешь, я тебя с собой возьму?

— Не-а, чего я там забыл? Мне и здесь хорошо. Ты лучше телку какую-нибудь возьми!

И тут я вспомнил о Вере.

— О, идея!

Я схватил сотовый телефон и набрал номер Вериного офиса. Трубку взяла ОНА.

— Привет!

— Здравствуйте! Вы по поводу поездки? Вера была официально холодна.

— Нет, я по личному вопросу. У тебя есть для меня минуточка?

Она замялась.

— Ну разве что минуточка.

Я напряженно подбирал слова.

— Я хотел… хотел еще раз у тебя узнать, полетишь ли ты со мной на Гавайи?

— Ну, я же уже сказала… — Она было со мной почти резкой.

Разговор не клеился. Я обиделся и уже готов был сухо попрощаться. Она, видимо, почувствовала перемену в моем настроении и сбавила тон…

— Подожди секундочку… Перешла на «ты». Уже неплохо… Через пять минут она вновь взяла трубку.

— Извини, тут миллион дел…

— Слушай, приезжай ко мне прямо сейчас, — вдруг предложил я. — А? Посидим, отдохнем, выпьем…

— Чего, не с кем выпить? — съязвила она.

Я понял, что она разгадала по голосу мое не совсем адекватное состояние.

— Нет, при чем здесь это? Просто я очень хочу тебя увидеть!

Она тяжело замолчала.

— Подожди, пожалуйста… Ее опять что-то отвлекло.

— Послушай, на самом деле, у меня работа, — вернулась она на связь, — меня не отпустят. Перезвони мне завтра. Кстати, на следующей неделе надо будет уже платить за поездку…

— С оплатой нет проблем… — Я сунул в рот сигарету, а Вовочка услужливо щелкнул зажигалкой. Я пыхнул густым табачным дымом. — Вера, я действительно должен прямо сейчас тебя увидеть… Это вопрос жизни и смерти… Поверь, все будет здорово… Тебе нечего опасаться, если это тебя волнует…

Мы разговаривали очень долго. Я просил, умолял, шутил, обещал, намекал, объяснялся в чувствах, что-то выдумывал и даже декламировал стихи…

— Остапа понесло! — ухмыльнулся Вовочка, под шумок опрокидывая одну за другой рюмашки с водкой.

— Ладно, попробую у шефа отпроситься, — вдруг сказала Вера.

— Есс!!! — Я сделал соответствующий жест рукой.

Я прождал не меньше получаса. Уже хотел отключиться. Вдруг трубка зашуршала и знакомый мне грудной голос устало сказал:

— Он разрешил уйти пораньше. Только мне надо прежде кое-что доделать…