Почти два месяца пробыли хоббиты в Доме Элронда. Минул ноябрь, а с ним и осень, но разведчики начали возвращаться только к середине декабря. Одни побывали на севере, у истоков реки Хойры, на Плато Огров; другие отправились на запад и там, с помощью Арагорна и других Следопытов, обследовали Хойру до самого Тарбада, где, минуя развалины древнего города, проходил старинный Северный Тракт. Третьих послали на юг и восток; некоторые даже пересекли Горы и заглянули в Черную Пущу, а иные преодолели перевал у истоков Сабельницы, спустились с гор и, пройдя Долину Сабельников, углубились в Дикие Земли и достигли Росгобела — старинной обители волшебника Радагаста, но хозяина не застали и, повернув назад, возвратились в Ривенделл через перевал, именуемый Темноводным Каскадом или Ступенями Димрилла. Сыновья Элронда, Элладан и Элрохир, вернулись последними; они проделали большой путь вдоль реки Серебряной и проникли в совсем уже дальние и неизведанные края, но о том, что увидели, не рассказали никому, кроме Элронда.
Посланцы Ривенделла нигде не обнаружили Черных Всадников, следов Черных Всадников или слухов о них, да и других слуг Врага не встретили. Даже орлы с Туманных Гор не рассказали ничего нового. Не слышал никто и о Голлуме; только на севере по–прежнему собирались стаи волков, вышедших в верховья Великой Реки на поиски добычи. Из черных коней три утонули у самого брода. На перекатах, ниже по течению, обнаружилось еще пять лошадиных трупов, и там же — длинный черный плащ, вернее, оставшиеся от него мокрые черные лохмотья. И больше — ничего. Присутствия Всадников нигде не чувствовалось. Похоже было, что на Севере их нет.
– С восемью из девяти все ясно, — заключил Гэндальф. — Точно утверждать нельзя, но, думаю, ошибки нет: Кольцепризраки растеряли друг друга, рассеялись и вынуждены были, кто как может, возвращаться обратно в Мордор, к своему господину, потеряв прежнее обличье и с пустыми руками. Если я прав, они не сразу смогут начать новую охоту. У Врага, конечно, есть и другие слуги, но путь до границ Ривенделла неблизкий, а на след они могут выйти только здесь. Если же мы вдобавок будем осторожны, то им придется крепко потрудиться, чтобы отыскать его. Но откладывать с выходом больше нельзя.
Элронд призвал хоббитов к себе. Взгляд его, на этот раз особенно серьезный, остановился на Фродо.
– Время настало. Если Кольцу суждено покинуть эти стены, это произойдет очень скоро. Но те, кто решится сопровождать его, не должны рассчитывать на армии и оружие. Идти придется в глубь Вражьего Края, где помощи ждать неоткуда. Ты не изменил своего решения, Фродо? Ты по–прежнему не отказываешься стать Хранителем Кольца?
– Нет, — проговорил Фродо. — Я пойду. И Сэм тоже.
– Я мало чем могу помочь тебе. Даже совет мой вряд ли тебе пригодится, — сказал Элронд. — Мне трудно предвидеть, чем кончится твой путь, и я не знаю, как тебе лучше исполнить свою задачу. Тень уже придвинулась к подножию Туманных Гор и приближается к берегам Хойры. Земли, которые она охватила, закрыты для моего взора. Запомни одно: ты встретишь в пути много врагов, как явных, так и с лаской на устах, друзей же, может статься, найдешь там, где меньше всего ждешь с ними встречи. Всюду, куда только смогу, я разошлю вести о тебе, но кругом столько опасностей, что иные вестники могут не дойти, а иные достигнут цели позже тебя. Я выберу тебе спутников. Они будут сопровождать тебя, пока у них достанет сил и желания. Их не должно быть слишком много: вся твоя надежда — в быстроте и скрытности. Пошли я с тобой эльфийский отряд в полном вооружении Старших Дней, он ничего не смог бы сделать, кроме как разъярить Врага. В Отряд Кольца войдут Девятеро: Девятеро Пеших против Девяти Всадников[241], несущих зло. С тобой и твоим преданным слугой пойдет, прежде всего, Гэндальф: Кольцо — его великая забота и с разрешением ее, возможно, его труды и подвиги завершатся. Остальные будут представлять прочие Свободные народы Средьземелья[242] — эльфов, гномов и людей. От эльфов с тобой отправится Леголас, от гномов — Гимли, сын Глоина[243]. Они сами вызвались сопровождать вас до горных перевалов, но, может быть, пойдут и дальше. От людей в ваш Отряд войдет Арагорн, сын Араторна: Кольцо Исилдура имеет к нему самое непосредственное отношение.
– Бродяга! — воскликнул Фродо.
– Он самый, — отозвался Арагорн, улыбаясь. — Видишь, я снова навязываюсь тебе в попутчики, Фродо.
– Да я бы тебя на коленях умолял пойти с нами, если бы не думал, что ты идешь в Минас Тирит, с Боромиром!
– Я туда и направляюсь, — кивнул Арагорн. — Сломанный Меч будет перекован и вступит в бой. Но наши дороги во многом совпадают. А значит, Боромир тоже войдет в Отряд. Он доблестный воин.
– Не хватает только двоих, — продолжал Элронд. — Я подумаю над этим. Среди моих домочадцев найдутся достойные.
– А мы как же?! — вскричал в отчаянии Пиппин. — Мы не хотим оставаться. Мы пойдем с Фродо!
– Ты не понимаешь, о чем просишь, более того — даже представить не можешь, что ждет вас на этом пути, — остановил его Элронд. — Иначе ты так не говорил бы.
– А Фродо — может? — вмешался Гэндальф, неожиданно став на сторону Пиппина. — А кто–нибудь из нас? Да если бы эти хоббиты ясно видели, какие их ждут опасности, они бы из дому побоялись высунуться! Но им все равно хотелось бы пойти с Фродо, и они сгорали бы со стыда, что им недостало храбрости. Это оставило бы в их сердце след на всю жизнь. Я думаю, Элронд, здесь лучше полагаться на их дружбу, чем на мудрость, пусть даже великую. Ну, скажем, ты пошлешь Глорфиндэла. И что с того? Он все равно не сможет штурмом взять Черную Башню и не пробьет Фродо дорогу к Огню. Такой силы нет ни у него, ни у кого–либо другого.
– Это серьезный довод, — помедлил Элронд, — но сам по себе он меня не убеждает. Сердцем я вижу, что в Заселье уже проникло зло. Я собирался послать этих двоих обратно и предупредить хоббитов об опасности. Они могли бы кое–что сделать — ведь они знают, как говорить со своим народом. В любом случае я считаю, что младший, Перегрин Тукк, должен остаться. Сердце мое противится его уходу.
– Тогда, досточтимый Элронд, тебе придется запрятать меня в темницу или завязать в мешок и так отправить домой, — запротестовал Пиппин. — А не сделаешь этого — пойду с Отрядом, и все!
– Что ж, быть по сему. — Элронд тяжело вздохнул. — Будем считать, что Девятеро у нас есть. Через семь дней Отряд должен выступить.
Меч Элендила был откован заново; эльфы–кузнецы украсили его клинок насечкой, изображавшей семь звезд между полумесяцем и лучащимся солнцем[244], а вокруг вырезали множество рун, ибо Арагорн, сын Араторна, отправлялся на войну к границам Мордора. Ярко сверкал этот Меч, Перекованный Заново; багряными бликами сияло на нем солнце, холодом отливала луна, острие было твердо и отточено. Арагорн дал ему новое имя; теперь его меч звался Андарил[245] — Пламень Запада.
Арагорна и Гэндальфа в эти дни постоянно видели вместе: они то прохаживались, то сидели рядом, обсуждая дорогу и подстерегающие на пути опасности, то изучали замысловатые линии старинных карт и своды преданий, хранившиеся в Доме Элронда. Иногда Фродо присоединялся к ним, но, уверенный, что опытные друзья и так доведут его куда положено, предпочитал коротать время в обществе Бильбо.
По вечерам хоббиты переходили в Зал Пылающего Огня; там, среди множества других легенд, они услышали наконец историю о Берене, Лутиэн и спасении Великого Камня из рук Врага, услышали целиком, от начала и до конца. Но днем, когда Мерри с Пиппином разгуливали в саду, Фродо и Сэм неизменно удалялись к Бильбо, в его каморку. Там Бильбо читал им главы из книги (которая, судя по всему, была еще ох как далека от завершения!) или декламировал свои стихи, а то заставлял Фродо еще раз пересказать свои приключения и делал в тетради какие–то заметки.
