Нар перевернул голову и увидел, что на лбу мертвеца гномьими рунами вырезано имя Азог[807]. С тех пор имя это, словно его выжгли у них на сердце каленым железом, стало вечной пыткой для Нара и всех гномов. Нар хотел было поднять голову Трора со ступеней, но голос Азога остановил его:

«А ну брось! Прочь отсюда! Возьми подачку и убирайся, бородатый оборванец!»

И в Нара полетел маленький мешочек с парой ничего не стоящих монет.

Сотрясаясь от плача, Нар бросился бежать вниз по Серебряной, но все же один раз оглянулся — и увидел, что из ворот высыпали орки; они рвали тело Трора на куски и бросали их на поживу черному воронью.

Больше Нар ничего не мог поведать Траину. Оплакав отца и перестав рвать на себе бороду, Траин погрузился в молчание. Семь дней сидел он, не произнося ни слова, а на восьмой встал и воскликнул: «Этого стерпеть нельзя!» Так началась война гномов с орками, долгая война не на жизнь, а на смерть, где битвы шли большей частью глубоко под землей.

Начал Траин с того, что разослал гонцов с вестью о гибели Трора на север, восток и запад; но прошло еще три года, прежде чем гномы сумели собраться воедино. Племя Дьюрина выставило все свои силы; к ним присоединились многочисленные отряды, присланные дружественными гномьими племенами, происходившими от других Праотцев, ибо бесчестие, которому подвергся наследник Старейшего из гномов, исполнило их гнева и ярости. Когда все было готово, гномы атаковали и уничтожили одно за другим все орочьи укрепления от Гундабада до Сабельников — все, до которых только смогли добраться. Обе стороны не знали жалости, и торжествовала смерть, и вершились во тьме и на свету жестокие деяния. Но гномы благодаря перевесу в силах, оружию, равного которому не имел больше никто, и клокотавшему в их груди гневу одерживали победу за победой, прочесывая каждую подгорную нору в поисках Азога.

Наконец все орки, бежавшие от гномов, собрались в Мории, и преследовавшее врагов гномье войско достигло Азанулбизара — обширной долины, лежавшей в полукруге скал вокруг озера Келед–зарам; раньше эта долина была частью королевства Казад–дум. Увидев чернеющие в склоне горы ворота своей древней вотчины, гномы издали боевой клич, который прокатился по долине подобно грому. Но над их головами, на склонах, затаилось целое полчище врагов, а из ворот навстречу хлынули тьмы орков, которых Азог приберегал на крайний случай.

Поначалу удача не благоприятствовала гномам: день был сумрачный, зимний, бессолнечный и орки готовы были драться до последнего, — к тому же их было больше и атаковали они сверху. Так началась Азанулбизарская (по–эльфийски Азанулбизар зовется Нандуирион[808]) битва, при упоминании о которой орки до сей поры дрожат от страха, а гномы плачут. Первая атака передовых отрядов, возглавляемых Траином, была отбита, гномы понесли тяжелые потери, и Траин вынужден был отступить к большим деревьям неподалеку от Келед–зарама; остатки той рощи сохранились до сих пор. В этом бою пал Фрерин, сын Траина, и его родич Фундин, и многие другие, а Траин и Торин были ранены[809]. Другие отряды с переменным успехом вели кровавый бой, покуда на помощь не подоспело племя гномов с Железных Гор, что сразу изменило ход сражения. Запоздавшие к началу боя, полные свежих сил, облаченные в кольчуги гномы Наина, сына Грора, быстро оттеснили орков к самому порогу Мории, с криком «Азог! Азог!» рубя их направо и налево своими секирами.

Наконец Наин оказался у Ворот и вскричал громким голосом:

«Азог! Выходи на битву! Или ты такой неженка, что игры на свежем воздухе тебе не по нутру?»

Тогда из Ворот выступил Азог; это был орк великанского роста, с огромной головой, весь закованный в железо. Однако, несмотря на свои чудовищные размеры, он был на редкость силен и ловок. За ним следовали бойцы из его свиты, похожие на него как братья–близнецы. Между ними и дружиной Наина закипел рукопашный бой, Азог же посмотрел в сторону Наина и осклабился.

«Что я вижу? Еще один нищий у моего порога?! Клейма, верно, захотел?!» — прорычал он и бросился на Наина.

Завязалась битва. Но гнев слепил Наина, и велика была его усталость, Азог же был полон сил, свиреп и коварен. Размахнувшись, Наин нанес противнику страшный удар, вложив в него всю свою силу, но Азог увернулся и пнул Наина в голень; топор Наина угодил в камень и раскололся, а сам Наин не удержался на ногах и полетел вперед головой. Азог, развернувшись, тут же нанес ему сзади сокрушительный удар. Кольчужный воротник не подвел, но удар был таким мощным, что Наин упал на камни бездыханным, со сломанной шеей.

Азог расхохотался и закинул уже было голову, чтобы издать торжествующий вопль, но крик победы замер у него на губах: он увидел, что войско его разгромлено, что гномы по всей долине беспрепятственно добивают его последних солдат, а те из орков, кому удалось спастись, с криками улепетывают к югу. Что до бойцов его свиты, то почти все они лежали мертвые. Тогда Азог повернулся и побежал назад, к Воротам.

Вслед за ним вверх по ступеням бросился гном с красным топориком в руке. Это был Даин Железная Пята, сын Наина. Он настиг Азога у самых ворот и убил его, а голову отсек. Великим подвигом сочли это гномы, ибо Даин был тогда, по их понятиям, еще подростком.

Но впереди его ждала еще длинная жизнь, полная сражений; он пал только в Войне за Кольцо, убеленный годами, но не сломленный ими. И все же рассказывают, что, несмотря на все свое мужество и силу праведного гнева, был он, спускаясь от Ворот, сер лицом, словно великий страх посетил его.

Одержав желанную победу, остатки гномьего войска собрались в Азанулбизаре. Гномы взяли голову Азога, вложили ему в рот кошель с мелкими монетами и насадили голову на шест. Но той ночью не было в гномьем стане ни пиров, ни песен, ибо павших оказалось столько, что сраженные скорбью гномы не в силах были пересчитать их. Говорят, едва половина войска могла держаться на ногах или хотя бы надеялась выжить.

Тем не менее утром Траин вышел держать речь перед гномами. Он лишился глаза и охромел — и все же держался гордо. Вот что сказал он:

«Прекрасно! Мы победили. Казад–дум наш!»

Но гномы возразили ему:

«Хотя ты и наследник Дьюрина, следовало бы тебе зорче смотреть по сторонам твоим единственным глазом! Мы пришли сюда, чтобы отомстить, и отомстили. Но гортань наша не ощущает сладости мщения. Мы одержали победу, но удержать завоеванного все равно не сможем: наши руки для этого слишком слабы».

Те же гномы, что не принадлежали к племени Дьюрина, говорили:

«Казад–дум — не наша вотчина. Что нам в этих пещерах? Правда, мы надеялись на здешнее богатство. Но если нам приходится возвращаться восвояси с пустыми руками, без награды и без добычи, которые нам причитаются, то чем скорее мы вернемся, тем лучше».

Тогда Траин повернулся к Даину и спросил:

«Неужели мои ближайшие родичи тоже покинут меня? Я не верю в это».

«Увы, — ответил Даин. — Ты — наш отец, мы пролили кровь за тебя и, если понадобится, прольем еще. Но в Казад–дум мы не пойдем. Не пойдешь туда и ты. Только я один дошел до порога и заглянул в тень, что таится за Воротами. Там, за сумраком входа, тебя ждет Погибель Дьюрина. Ибо, прежде чем племя Дьюрина вновь вступит в Морию, мир должен измениться и на помощь к нам должна прийти иная сила».

Итак, после Азанулбизара гномы рассеялись вновь. Но, прежде чем разойтись по домам, они предприняли великий труд — сняли одежды со всех павших сородичей, чтобы их оружием и кольчугами не завладели орки. Рассказывают, что гномы, уходившие с того битвища, все до одного гнулись под тяжелой ношей. Завершив работу, оставшиеся в живых сложили множество костров и сожгли тела своих соплеменников. Много было повалено тогда леса в долине; с тех пор деревья перевелись в ней. Что же касается дыма от тех костров, то он был виден даже в Лориэне[810].