– А теперь идем! — произнес он, отвернулся и устремил взор на запад, куда лежала его дорога.

Прямо из–под ног склон уходил вниз. Ниже, в двенадцати саженях или даже больше, начинался широкий, выветренный карниз, обрывающийся отвесной скалой; то была так называемая Восточная Роханская Стена. Нагорье Эмин Муйл осталось позади; впереди, сколько хватало взгляда, простирались широкие равнины Рохирримов.[318]

– Смотрите! — Леголас указал в бледное небо. — Опять орел! Только на этот раз очень высоко. Похоже, он возвращается назад — на север. И летит очень быстро. Видите?

– Нет, мой добрый Леголас, даже мои глаза его не видят, — ответил Арагорн. — Наверное, он и впрямь летит очень высоко. Хотел бы я знать, с каким он послан поручением, если это та же самая птица, что я видел прежде! Но взгляни, на равнине тоже кое–что движется, и гораздо ближе. Кажется, к нам это имеет самое прямое отношение!

– Действительно, — подтвердил Леголас. — Это большой пеший отряд. Но что за отряд — сказать не могу. Он далеко, примерно лигах в двенадцати отсюда, но на равнине я могу ошибиться в расстоянии.

– Мне кажется, нам больше не придется искать след. Теперь мы уже не собьемся, — приободрился Гимли. — Давайте поскорее отыщем спуск, только не самый длинный!

– Орки отыскали его прежде нас, — молвил Арагорн.

И Отряд продолжил погоню — теперь уже при свете дня. Все говорило за то, что орки спешили изо всех сил. То и дело на пути попадались оброненные впопыхах или брошенные предметы: мешки из–под еды, черствые серые корки, иногда — черный плащ, изодранный в клочья, а то и тяжелый, подбитый гвоздями сапог, стертый от ходьбы по камням… След повел Охотников налево, вдоль обрыва; наконец справа показалась глубокая расселина, пробитая в скале шумно бегущим потоком. Вдоль берега шла грубая тропа, напоминавшая крутую лестницу с неровными ступенями.

Сделав шаг с последней ступеньки, преследователи внезапно — да так внезапно, что вздрогнули, — очутились по колено в траве Рохана. У подножия Эмин Муйла колыхалось зеленое море. Ручей пропадал в густых лопухах и зарослях осоки; слышно было, как он приглушенно журчит в зеленых протоках, начиная свой долгий путь пологими склонами Рохана к заболоченной долине Энтвейи.

Охотникам показалось, что зима осталась за спиной, среди скал и камней. Воздух здесь был мягче и теплее, ветер доносил слабые ароматы трав — как будто на равнине уже просыпалась весна и живой сок снова струился по стеблям и листьям… Леголас вздохнул всей грудью. У него был вид путника, приникшего к краю ковша после многих дней пути по бесплодной пустыне.

– Ах! Запах зеленых лугов! — восхитился он. — Вдохнешь — и забудешь, что не спал ночь. Вперед!

– Мы налегке, и бежать сможем быстро, — сказал Арагорн. — Быстрее, чем подкованные железом орки. Может, нам и удастся сократить разрыв.

И они помчались дальше, друг за другом, как гончие по свежему следу, и в глазах их горел огонь. Орки оставили за собой широкую вытоптанную полосу, ведущую почти точно на запад: и везде, где ступила их нога, благоуханные травы Рохана поникли и почернели.

Вдруг Арагорн крикнул:

– Стойте! Не ходите пока за мной! — и свернул направо, в сторону от главной тропы: туда вел слабый одиночный след маленьких босых ног. Вскоре, правда, след пересекли отпечатки орочьих сапог, а маленькие следы резко свернули и затерялись на вытоптанной земле. Здесь Арагорн нагнулся, что–то поднял и бегом вернулся к товарищам.

– Я был прав, — сообщил он. — Это следы хоббита! Скорее всего, оставил их Пиппин: ростом он ниже, чем Мерри. Глядите!

И он протянул друзьям блестящий на солнце березовый листок; казалось, он только–только распустился. Странно и дивно было видеть его в степи, где не росло ни единого дерева.

– Брошка с эльфийского плаща! — воскликнули Леголас и Гимли одновременно.

– Лориэнские листья без причины не облетают, — сказал Арагорн. — Застежку оставили умышленно — подать знак тем, кто будет идти следом. Думаю, Пиппин затем и отбежал в сторону.

– Выходит, он жив и голова у него на месте, да и ноги тоже! — возликовал Гимли. — Вести добрые. Не зря мы затеяли погоню!

– Надо надеяться, ему не пришлось слишком дорого заплатить за свою дерзость, — покачал головой Леголас. — Бежим! У меня горит сердце, когда я думаю, что наших веселых малышей гонят неизвестно куда, как ягнят на убой…

Солнце прошло зенит и стало медленно клониться к западу. С дальнего юга, с моря, приплыли легкие облака; степной ветер подхватил их и повлек дальше. Солнце коснулось горизонта. За бегущими протянулись на восток длинные тени. Но преследователи не останавливались. Прошло уже больше суток после гибели Боромира, а орки по–прежнему были далеко впереди. Плоская равнина казалась пустынной.

Когда стало темнеть, Арагорн остановился. Только дважды отдыхали они за этот день, и то понемногу; теперь гребень хребта, где они встречали рассвет, отстоял от них на целых двенадцать лиг.

– Нам предстоит трудный выбор, — сказал Арагорн. — Переждем ночь или будем бежать, пока достанет сил и воли?

– Если враги не остановятся на ночлег, они уйдут слишком далеко, — сказал эльф.

– Разве оркам не нужен отдых? — удивился гном.

– Редкий орк не побоится открытого места, да еще днем, под солнцем, — возразил Леголас, — а эти не побоялись. Тем более не станут они останавливаться ночью.

– Но мы в темноте можем сбиться с пути, — заметил Гимли.

– До сих пор след шел прямо, не отклоняясь ни влево, ни вправо, — сказал Леголас. — Сколько видят мои глаза, тропа не меняет направления.

– Может, мне и удастся не потерять тропу, — вмешался Арагорн, — но если мы все–таки собьемся со следа или орки свернут куда–нибудь, нам придется возвращаться, а это займет много времени.

– И потом, — добавил Гимли, — что, если мы проглядим какой–нибудь след, отходящий вбок? Если пленникам удастся бежать или если их утащат в другую сторону — к Реке, например, или на восток, в Мордор, — мы можем проглядеть поворот и никогда не узнаем о том, что с ними сталось.

– Ты прав, — сказал Арагорн. — Но если до сих пор я читал следы правильно, орки с гербом Белой Руки взяли верх. Видимо, теперь злодеи всем скопом держат путь в Исенгард. Все говорит именно за это.

– На орочьи решения полагаться нельзя, — возразил гном. — И потом, хоббиты могут под шумок улизнуть. Разве впотьмах нашли бы мы эльфийскую брошку?

– После выходки Пиппина орки наверняка удвоили бдительность, а пленники, должно быть, на ногах не стоят от усталости, — заспорил Леголас. — Если мы им не поможем, далеко они не убегут. Правда, как именно мы им поможем, загадывать трудно. Главное пока — настичь орков.

– Я привык к далеким путешествиям и считаюсь гномом довольно крепким, но даже я не могу без отдыха бежать до самого Исенгарда, — вздохнул Гимли. — У меня тоже горит сердце, и будь это возможно — я пустился бы в погоню сразу, по теплому следу. Но теперь я должен немного отдохнуть — иначе толку от меня будет мало. А когда же и отдыхать, если не ночью, когда не видно следа?

– Я предупреждал, что выбор будет трудным, — напомнил Арагорн. — Что же мы решим?

– Слово за тобой, — сказал Гимли. — Ты — опытный охотник. Решай — а мы подчинимся твоему выбору.