– Ох, какие мы правильные! Я не могу следить за ней все двадцать четыре часа в сутки. У меня тоже есть своя жизнь. К тому же Эшли уже не ребенок.

Райн пнул упаковку с таблетками ногой:

– Даже сейчас, когда ты узнала правду, у тебя не возникло желания чуть больше заботиться о ней. Сегодня она хорошо ведет себя, но нет никаких гарантий, что так будет и завтра. Ей нужны забота и внимание, и, если не мы, то кто-нибудь другой займется ею на стороне.

– Челси все знала! – злилась Карен. – Знала и даже не позвонила.

– Позвонить? Все-таки ты удивительная женщина! Вспомни, какой прием ты ей устроила, когда она вернулась из Парижа. Еще удивительно, что она бежит тебе на помощь по первому слову. Спасибо Челси, ей хоть наша дочь доверяет.

Карен подняла таблетки, прошла на кухню, открыла мусорное ведро и выбросила их. Она задыхалась от ярости.

– Лучше признавайся сразу, что еще вы с Челси утаили от меня!

– Я тебе все рассказал. Быть может, Эшли была более откровенна с Челси, чем со мной. Не знаю. – Райн взглянул на часы. – Мне пора на работу. Через полчаса у меня назначена встреча.

– Верно! Иди на свою драгоценную работу! – негодованием воскликнула Карен. – У меня почти, что нервный припадок, а ему наплевать. Ничего другого от тебя я и не ожидала.

– Не вижу никакого нервного припадка, – холодно произнес Райн. – Ты просто зла. Откровенно зла. На твоем месте я бы радовался, что Эшли снова с нами. Если все же ты захочешь поговорить с ней, то, пожалуйста, дождись меня.

– Да, дорогой, – сказала Карен с нескрываемым сарказмом. – Будут еще какие-нибудь инструкции?

Райн даже и бровью не повел, он молча встал и вышел.

Карен была рада, что Райн ушел. В последнее время ей вообще не хотелось с ним разговаривать: им стало труднее управлять. Она знала, что оттолкнула его от себя слишком далеко, но ее это не беспокоило. Сесилия и Джойс позволяли себе еще и не такое, и ничего, им все сходило с рук.

Услышав, как от дома отъехала машина Райна, Карен подошла к телефону и позвонила к нему в офис:

– Попросите, пожалуйста, Ли Брента. – Она нервно перебирала пальцами по столу, пока не раздался знакомый голос.

– Кто говорит? – спросил Ли.

– Это Карен Морган. – Она улыбнулась: Ли не только работал с Райном в одной компании, но и сидел с ним в одном офисе. – Я хочу знать, твое приглашение на ужин все еще в силе?

– Конечно. Только мне показалось, что мое предложение вас не заинтересовало, – в высшей степени сдержанно ответил Ли; судя по всему, ему было неудобно говорить по телефону.

– Как видишь, наоборот, – игриво заметила Карен. – Сегодня вечером тебе будет удобно?

– Замечательно, – не без удивления ответил он.

– Встретимся в «Нэвиле».

Положив трубку, Карен победно улыбнулась, она любила опасности, связанные с супружескими изменами. С одним Марком ей было скучно. А вот завести роман сразу с двумя мужчинами, которые к тому же работают с Райном в одном офисе, это куда забавнее. В глубине души Карен даже хотелось, чтобы муж хоть краем глаза понаблюдал за ее романами – он все равно никуда от нее не денется, а ей же приятно лишний раз унизить его.

Когда Челси подняла телефонную трубку, то была искренне удивлена, услышав голос Жан-Поля.

– Челси, – сказал он. Его акцент был таким же сексуальным, как и прежде. – Я скучаю по тебе!

– Жан-Поль! – воскликнула Челси. – Где ты?

– В Париже, разумеется. Так приятно слышать твой голос! Как ты поживаешь?

– У меня все прекрасно. А ты как? – преодолев некоторое замешательство, вежливо поинтересовалась она.

– Со мной тоже все хорошо, как обычно. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Возвращайся домой, в Париж.

– Я уже дома, и не хочу возвращаться ни в какой Париж.

– Челси! Ты разбила мне сердце!

– А как же Мариетта?

– Она сука! Проститутка! Она снова ушла от меня с другим. На этот раз с Эдуардом!

– Он, кажется, был парнем Франциски? Мне казалось, что они даже женаты.

– Она стала для него слишком дорогой. Я имею в виду ее пристрастие к наркотикам. Это было так тяжело для бедного Эдуарда. Мариетта попыталась успокоить его, и ты сама видишь, чем это закончилось. Теперь они вместе и живут в Авиньоне. Так глупо. Никто из них не будет счастлив, живя вдали от Парижа! В ее письмах уже печаль.

– Она сбежала с Эдуардом, но по-прежнему пишет тебе? – Челси расхохоталась; она никогда не понимала подобных отношений. – А как поживает Менэйр?

– Слабеет. С ним стало трудно общаться. Тебе повезло, что ты успела повидать его полным творческих сил. Сейчас он ничем не смог бы тебе помочь.

– Печально слышать. Он мне нравился.

– Так ты вернешься? Я страдаю без тебя. Ты получила мое письмо?

– Да. Спасибо, как говорится, за заботу и внимание, но я останусь здесь.

– Как ты можешь так говорить? Я люблю тебя! Я женюсь на тебе! Возвращайся в Париж.

Челси улыбнулась:

– И все-таки ты чудак, Жан-Поль. Ты предлагаешь мне это после того, что произошло между нами, и после того, как ты сам рассказал мне о переписке с Мариеттой? Извини, но я хочу большего.

– Среди мужчин нет однолюбов, Челси.

– Есть. И одного из них я очень хочу.

– Ты витаешь в облаках. Возвращайся ко мне. Мы очень подходим друг другу, – не без раздражения резюмировал Жан-Поль.

– Поверь мне, я не богата, – понимая, к чему он клонит, прямо сказала Челси. – Откуда твоя уверенность в обратном?

– Все американцы…

– Вздор! Конечно, у меня хватает денег, чтобы жить комфортно, но тебя и твоих друзей мне не прокормить. Скажу больше, если бы даже я любила тебя, то не смогла бы вернуться. – Я не прощаю, когда на меня поднимают руку.

– Но, Челси…

– Нет, Жан-Поль. Нет. Передавай мои наилучшие пожелания Менэйру и другим нашим знакомым.

Челси повесила трубку и облегченно вздохнула. Хорошо, что Жан-Поль никогда не узнает о ее сомнениях, о ее мыслях вернуться к нему в Париж.

В полдень Челси встретилась с Райном в их любимом кафе.

– Извини, я опоздала, – сказала она. – Весь день в бегах.

– Все нормально. Я тоже опоздал. – Райн наклонился вперед и коснулся рукой ярко-красного пятнышка на ее лице. – Ты немного запачкала себя краской.

Челси взяла салфетку со стола и стерла краску.

– Я так торопилась, что забыла посмотреться в зеркало.

– Ну, как проходит выставка?

– Великолепно! Помнишь, какая толпа была в первый день? Владелец галереи говорит, что все эти дни людей было не меньше! Три картины уже проданы, обо мне, наконец, узнали. Более того, две галереи хотят устроить выставку моих работ.

– Так это здорово!

– Звонил Жан-Поль, – неожиданно призналась Челси. – Мне кажется, что я должна была тебе об этом сказать.

– Ты собираешься в Париж? – стараясь не показывать своего волнения, спросил Райн.

– Нет. Я не вернусь к нему. – Челси улыбнулась, заметив, как засиял Райн. – Пока я с ним разговаривала, то обнаружила в своем поведении одну неприятную закономерность. Я всегда играла вторые роли.

– Не понимаю о чем ты?

– У Джейсона Рэндола, когда я с ним встречалась, были жена и дети. Женой Лорана стала работа. Жан-Поль по-прежнему встречается с Мариеттой. Я всегда выбирала мужчин, у которых, кроме меня, был еще кто-то или что-то. Как ты думаешь, почему?

– Потому что ты ушла от меня, – слегка нахмурившись, ответил Райн.

– Ты женат. Наши с тобой отношения ничем не отличаются от других…

Райн долго молчал. О чем он думал? Челси не знала.

– Со мной ты не будешь на вторых ролях, – наконец сказал Райн. Их взгляды встретились. – Помнишь последний год в колледже? Ты никогда не говорила, почему так спешно, даже не попрощавшись, улетела в Германию.

Челси растерялась: она надеялась, что он никогда не вспомнит об этом.

– Я… Я просто хотела увидеть своих родителей.

– Когда до выпускных экзаменов оставалось со всем чуть-чуть? Неужели я поверю, что ты не стала оканчивать колледж лишь из-за родителей?