– Развод? Нет.

– Почему нет?

– Во-первых, я только что купил дом и, поскольку он приобретен после нашей свадьбы, я должен тебе половину его.

– Мне не нужны были твои деньги ни до свадьбы, ни сейчас. Так что можешь оставить себе дом.

– Во-вторых, это повредит моему бизнесу.

– Что? – Ее удивлению не было предела.

– Я поднялся в более высокие слои за последние несколько лет, и некоторые влиятельные люди посоветовали мне быть женатым. Желательно на красивой и умеющей развлекать, обвораживать клиентов, чтобы они хотели иметь со мной дело.

– Едва ли я гожусь на подобную роль.

– Знаю. Но тебя можно будет научить.

– Учти, Лоран, по закону мне не нужно твоего разрешения на развод.

– Ты уже выяснила? Ну, ну. Сегодня ты полна сюрпризов. Это будет громадной ошибкой даже для тебя. Мой адвокат повернет дело так, что ты не получишь и цента. Кроме того, можно вовлечь сюда и Райна.

– Райна? – воскликнула она. – О чем ты говоришь?

– Для этого совсем необязательно располагать реальными фактами. Ты так часто видишься с ними, что хороший адвокат сможет доказать неверность и судья будет на моей стороне. Ты же будешь выглядеть охотницей за деньгами и шлюхой.

– Мне все равно.

– Вот как? А боссу Райна тоже? Он, кажется, его тесть, не так ли?

Челси отшатнулась.

– Ты шантажируешь меня?

– Нет. Всего лишь объясняю, как неразумно ты поступишь, подав на развод.

Она с удивлением смотрела на него:

– Почему, Лоран? Почему ты хочешь, чтобы я была рядом, раз мы не любим друг друга? Ты в состоянии найти другую жену, чтобы она развлекала твоих клиентов, если это все, что от меня требуется.

– Я занятой человек, и мне жаль тратить время на суды и адвокатов. К тому же ты красивая и можешь эффектно смотреться в обществе. И честно говоря, я нахожу более удобным иметь в доме женщину, а не ездить куда-нибудь, когда нужен секс.

– Ты внушаешь мне только отвращение!

Он улыбнулся:

– Я предупреждал тебя: мне всегда хочется иметь то, что недоступно. Чем меньше я тебе нужен, тем интереснее ты для меня. Конечно, на некоторое время.

Она отошла на другой конец комнаты:

– Я не смирюсь с этим.

– Вот как? Ты очень хочешь вернуться на какую-нибудь нудную работу или попытаешься снова продавать картины, которые никто не захочет выставлять?

– Мне не следовало рассказывать тебе об этом.

– Да, но ты уже рассказала. И я смогу сделать так, что ты никогда не будешь работать художницей. Для этого потребуется только замолвить слово кое-кому. – Он улыбнулся. – Я бы мог даже привлечь к этому Джейсона Рэндола.

Челси отвернулась. Она не позволит больше ему видеть себя плачущей.

– Я ненавижу этот дом.

– Это не имеет значения. – Он посмотрел на часы. – Я ухожу. Оставайся здесь и жди, когда привезут вещи. Смотри, чтобы ничего не поцарапали и не сломали. Я вернусь в девять вечера.

Она заставила себя выглядеть спокойной:

– Где находится твой офис? Я даже не знаю, как позвонить тебе, если ты мне понадобишься.

– А тебе и ненужно будет звонить мне. Я не могу отвечать на глупые вопросы в рабочее время. – И он вышел, не оглянувшись.

Последующие два года Райн старался не вспоминать Челси или, по крайней мере, думать о ней платонически. Это было не так уж и просто.

Он обнаружил, что Челси не только не стала забываться, но, напротив, и ее улыбка, и вся она заполняли его мысли. Он мечтал о ней.

Их отношения с Карен по-прежнему оставляли желать лучшего. Карен пилила его и была такой резкой, что он был бы не против не только отдельных спален, но и жить в разных домах.

Его единственным утешением были дочери. Бетани в свои четыре годика была восхитительной, а Эшли верила, что луну повесил папа. Когда он возвращался домой после работы, они бежали навстречу ему с воплями и смехом, и он радостно одаривал их своей любовью.

К чести Карен, она оказалась хорошей матерью. Он должен был это признать. Но к нему она не проявляла ровным счетом никакого интереса.

К осени 1983 года Райну было почти двадцать девять лет. Скоро ему будет тридцать, однако он не жил той жизнью, о которой мечтал еще в колледже. Правда, он работал в престижной компании и регулярно получал повышения, правда, Карен не упускала случая сказать ему, что все это только благодаря его тестю.

– Карен, мы должны что-нибудь сделать. Мы отдаляемся друг от друга все больше и больше.

Она посмотрела на него, оторвавшись от шитья.

– Отдаляемся в каком смысле?

– Подумай, ты разве счастлива? Я имею в виду, по-настоящему счастлива?

– Конечно. Не понимаю, о чем ты говоришь. – Она снова вернулась к шитью.

Он сел рядом с ней на диван:

– Вспомни, как было в колледже. Мы так много мечтали. Ты не скучаешь по нашим мечтам?

Она отодвинулась:

– Колледж был сто лет назад! Не помни мне юбку.

– Мы собирались зажечь своими идеями этот мир. Я уже разработал план революции в мире компьютеров, Челси решила утереть нос самому Микеланджело, а ты… Что собиралась сделать ты, Карен?

– Не помню. Думаю, я хотела быть женой и матерью. Так что моя мечта исполнилась. – Она улыбнулась. – Хочешь на ужин мясо?

– Нет. Ты разве не хотела еще чего-нибудь, кроме дома и детей? А как твоя музыка?

– Я занималась музыкой только потому, что я должна была чем-нибудь заниматься. Я окончила обучение, и это доставило радость моим родителям. Я могла бы запечь мясо в горшочке. Надо бы сейчас его разморозить.

– Я не хочу ужинать, – сказал он раздраженно.

– Захочешь через пару часов.

– Давай пригласим нянечку и отправимся куда-нибудь поужинать. И в кино. А еще лучше давай где-нибудь потанцуем.

– Я не хочу танцевать. В этих клубах музыка такая громкая и немелодичная. Как ты думаешь, сейчас подростки могут подпевать? Мы всегда подпевали, услышав нашу любимую мелодию!

– А как насчет кино?

– Лучше посмотри телевизор. Если мы куда-нибудь пойдем, мне придется переодеться.

– Ты уже одета. – Он не мог понять, зачем она должна переодеваться. Карен всегда выглядела так, словно ожидала гостей.

– Я не могу пойти в этом старом платье. Какое кино ты хочешь посмотреть?

– Не знаю. Давай просто поедем и посмотрим, что идет.

Карен вздохнула так, словно он просил слишком многого:

– Ты поезжай, а я останусь с девочками. – Она нахмурилась и взяла иголку. – Я весь день была в Центре общественных мероприятий, где планировалась кампания по сбору средств. Я слишком устала, чтобы снова выходить из дома. Кроме того, я сомневаюсь, что нам удастся сразу найти няню.

– Ну, хорошо. Давай уложим девочек спать и сыграем во что-нибудь.

– Во что?

– Я не знаю. Может быть, в «Джин».

– Я ненавижу «Джин». Если ты хочешь чем-нибудь заняться, то, пожалуйста, обойдись как-нибудь без меня.

Он внимательно разглядывал ее профиль.

– Дело не в этом, Карен. – Он взял из ее рук вышивку и отложил в сторону. – С нашим браком сплошные проблемы. Мы редко выходим куда-нибудь вместе. У тебя свои интересы, у меня свои. Нас почти ничего не связывает.

– Это смешно. У нас есть девочки.

Он немного подумал:

– Может быть, нам надо завести еще одного ребенка. На этот раз должен быть непременно мальчик.

Карен посмотрела на него:

– Я не могу иметь больше детей.

– Тебе всего лишь двадцать восемь.

– Я прекрасно знаю, сколько мне лет.

Он взял ее за руки и улыбнулся:

– Ты не хотела бы, чтобы у нас в доме появился еще один малыш? Эшли уже два года, она разговаривает и больше не считается грудным ребенком. Я уже начинаю скучать по ночным кормлениям и подгузникам. Что ты скажешь?

– Я сказала уже, что не могу иметь еще одного ребенка. У меня перевязаны трубы.

– Что?

– Я говорила тебе.

– Нет, Карен. Я бы запомнил такое.

– Еще до рождения Эшли я сказала тебе, что хочу иметь только двух детей.