В следующие дни Челси, воспользовавшись предложением одной галереи устроить выставку, работала, не покладая рук – надо было закончить несколько новых полотен, которые смогли бы занять место тех, что, по ее расчетам, в скором времени будут проданы. Работа помогала ей не думать о своем вновь выплывшем из небытия горе. К тому же это был хороший предлог, чтобы избегать приглашений Карен и Райна прийти к ним в гости.

Карен решила стать хорошей матерью. Она прочитала множество современных книжек про грудных детей и знала теперь буквально все о том, как заботиться о новорожденных. Челси же была недостаточно компетентна в этом вопросе, так что подругам на данном жизненном этапе поговорить было не о чем. Все мысли Карен, казалось, вертятся вокруг приготовления еды для ребенка, упражнений для развития координации движений новорожденных и прочее, прочее, прочее. Не обращая внимание на рекомендации врача, она решила не кормить ребенка грудью, что шло несколько вразрез с образом идеальной мамаши. Но в остальном Карен соответствовала выбранному имиджу на все сто.

– Я нашла черно-белую коляску, – чуть ли не с пеной у рта рассказывала Карен. – Ты не представляешь, как трудно было найти такую. Все коляски пастельных тонов, а грудным детям необходимы только яркие вещи.

– Откуда нам знать? – пыталась возразить Челси. – Грудные дети не могут говорить.

– Я уверена, что специалисты знают еще и не такое. Поскольку черный и белый цвета составляют сильный контраст, ребенку должно это нравиться. Сочетание типа зебры приковывает их взгляд. Видишь, она уже изучает его. Бетани просто гениальна.

Челси протянула руку и прикоснулась к малышке.

– Кожа, словно бархат, – с нежностью сказала она.

– Я делала с ней упражнения и для ног. – Карен взяла ножку Бетани и стала аккуратно сгибать ее в колене. – Говорят, что в раннем возрасте такая гимнастика развивает координацию.

– Смотри не пожалей об этом, когда она начнет бегать и штурмовать все на своем пути.

– Я уже записала ее на дошкольные занятия у Мантесори. Список желающих там разбух до размеров бухгалтерской книги. Мама говорит, что подобные занятия не только престижны, но и в высшей степени полезны.

Челси засмеялась:

– Карен, ей всего лишь две недели. Ты ее и в школу уже записала?

– А что тут смешного? Я хочу, чтобы у моего ребенка было все! – Карен внимательно посмотрела на малышку. – У меня появились некоторые сомнения на счет ее имени.

– Слишком поздно его менять. У тебя было девять месяцев, чтобы выбрать имя. И чем тебе не нравится Бетани?

– Звучит несколько старомодно. Мама и Джойс говорят, что это может помешать общению со сверстниками.

– Ерунда! – Челси взяла ребенка на руки. Бетани смотрела на нее с интересом. – Это красивое имя, и оно подходит ей. Никогда не видела такого красивого ребенка.

Карен пристально посмотрела на подругу:

– Чел, ты когда-нибудь думала о… Ты знаешь.

– Да, – ответила честно Челси. – Это беспокоит меня с того момента, как родилась Бетани. Но, честно говоря, не уверена, что сейчас я поступила бы по-другому. И тогда я тоже не могла поступить иначе. Это было бы хуже для всех нас.

– Я безумно рада, что мне не пришлось принимать такого решения. – Карен тронула мягкие волосы Бетани. – Мне не было бы дела, расстроит это Райна или нет. Я бы сказала ему, что он должен жениться на мне, и все. Не так ли, Бетани? Да, именно так. – Она погладила щечки ребенка, и та заулыбалась.

Челси не хотелось продолжать этот разговор.

– А где сейчас Раин?

– Работает как обычно допоздна. С каждым днем он приходит домой все позже и позже. Я надеялась, что с рождением ребенка наша жизнь изменится к лучшему. Но он говорит, что папа не успевает делать всю работу и кто-то должен ему помочь. Представь себе, до того, как Райн там появился, папа прекрасно справлялся и сам. Я думаю, это просто отговорки.

– Он выглядит в последнее время уставшим. Ему надо больше бывать с тобой и с Бетани.

– Кто бы спорил? Если бы на его месте была я, то непременно сказала бы папе, чтобы меня разгрузили по случаю рождения ребенка.

– Нелегко иметь своим боссом собственного тестя.

– Пойдем на кухню. Время купать Бетани.

– Я не могу остаться. Надо забросить несколько картин в галерею.

Карен удивленно вскинула брови:

– Так ты уезжаешь? Жаль. Но, может, заедешь на обратном пути? Я совсем одна, мне так одиноко! Бетани просто чудесна, но она пока только спит.

– Я попытаюсь, но не обещаю наверняка; нужно обсудить предстоящую выставку, подобрать картины, оговорить контракт, обсудить вопросы с прессой, ну, и так далее. На это и дня может не хватить. У меня раньше не было персональных выставок, и поэтому я еще не знаю, как себя вести в подобных случаях.

– Хорошо, но завтра ты приезжаешь к нам на обед. И никаких отговорок.

– Завтра? С удовольствием. – Челси осторожно взяла ребенка за ручку. – Всего хорошего, Бетани. Я вернусь завтра и поиграю с тобой.

– Я уверена, она уже сейчас почти все понимает, – сказала Карен, с любовью глядя на дочь. – Посмотри на ее улыбку.

Выйдя из дома, Челси рассмеялась. Определенно Карен была чудесной матерью, и это не могло не радовать. Раньше она сомневалась в материнских способностях Карен, теперь же и представить ее без дочери не могла.

Картинная галерея была расположена в новом торговом центре – на углу между двумя магазинами. Человек, который не знал, что она здесь, легко мог ее не заметить. Челси припарковала машину и достала картины из багажника. Все они были небольшого размера, так что отнести их в здание не составляло особых хлопот. В дверях ее встретил владелец галереи. Алфред Бэйн – так звали владельца – взял у нее картины и понес их в свой офис, расположенный в задней части помещения. В кабинете Алфреда их встретил незнакомый Челси молодой человек. Он пристально посмотрел на художницу.

– Я хочу, чтобы вы познакомились с моим зятем Джейсоном Рэндолом. У него галерея в деловой части города. Можно сказать, картины – наш семейный бизнес. Джейсон, это Челси Кэвин. Помнишь, я как-то тебе о ней рассказывал?

Бэйн вытащил картины из упаковки и начал расставлять их вдоль стены, словно уже работая над экспозицией. Не отрывая глаз от Челси, Джейсон обошел стол, чтобы не мешать тестю.

– Я очень много слышал о вас и не только от Алфреда, – сказал он. – Это ваша первая выставка?

Челси кивнула.

– Должна признаться, я слегка нервничаю.

– Не волнуйтесь. Вы хорошая художница. Очень оригинальная.

– Спасибо. – Она нетерпеливо посмотрела на Бэйна. – Через день-два я привезу другие картины: они еще не совсем хорошо высохли, чтобы их перевозить.

Бэйн посмотрел на нее так, словно совсем забыл, что она еще здесь.

– Ваши картины превосходны. Мне нравятся и цвет, и композиция. Это приковывает взгляд. Да, именно приковывает.

– Может быть, у вас найдется что-нибудь для моей галереи? – спросил Джейсон.

Челси согласно кивнула:

– Да, конечно. Если мистер Бэйн не будет возражать.

– Нет-нет, – сказал Бэйн и замахал руками. – Мы одна семья. Поместить картины у Джейсона даже выгоднее, чем у меня. – Он взял одно из полотен в руки. – Вот чудесное решение. Как вы назвали эту картину?

– «Может быть», – коротко ответила Челси.

Она начала писать ее, когда узнала, что Карен беременна. В этой картине было все – и ее боль, и ее потерянные надежды. До сих пор Челси никому не показывала эту работу.

– Превосходно. Просто превосходно. Я могу купить ее сам.

Она улыбнулась:

– Она не продается.

– Удивительно, что я никогда раньше с вами не встречался и не видел ваших работ, – сказал Джейсон.

Он смотрел на нее, а не на картины.

– Вы давно живете в этом районе?

– Да, но выставляюсь в галерее недавно. Сначала училась в колледже, потом уезжала к родителям и вот теперь я здесь. Это мои первые картины, написанные специально для выставки.

Челси намеренно не стала говорить о тех своих работах в викторианском стиле, которые предназначались туристам и декораторам: она немного стеснялась их.