Полузакрыв глаза, Ариана улыбалась. «Неплохой удар, Михаил, — будто говорили ее губы, — но ты уверен, что хочешь войны? Может оказаться, что ты к ней еще не готов».

Кореин, всем своим видом изображая любезность, мысленно говорил: «Да, именно так, Ари. Тебе ведь нужен кризис — как раз в момент, когда на подходе два твоих проекта. Что же, будь добра, получи его!»

Ариана моргнула, скользнула взглядом по столу, и ее полуприкрытые глаза снова уставились на Кореина, а улыбка стала несколько натянутой. Выходит, война, смекнул Михаил. Улыбка шире. Возможно, удастся договориться. «Будь осторожен, — мысленно призывала недруга женщина, — наблюдай за мной! Открытое противостояние обойдется тебе дорого… Победа будет за мной, Кореин. Конечно, ты можешь помешать мне, можешь отодвинуть все на период после выборов, черт побери! Тогда я потеряю куда больше времени, чем на ожидание Де Франко…».

— Переходим к рассмотрению следующего вопроса — утверждения ассигнований на проект «Надежда», — возвестил Богданович. — Предоставляю слово первому докладчику. Госпожа Лао, прошу!

Катрин и Ариана переглянулись. Кореин не сумел разглядеть выражение лица госпожи Лао, ибо председатель Комитета по информации сидела к нему белокурым затылком. Волосы Катрин были заплетены в тугие пряди и уложены в замысловатую корону — эта прическа стала своего рода визитной карточкой соратницы доктора Эмори. Впрочем, Кореин не сомневался, что лицо госпожи Лао выглядело озадаченным. Между тем Ариана, подозвав помощника, что-то зашептала ему на ухо. Лицо помощника вмиг напряглось: губы плотно сжались, а в глазах мелькнула растерянность.

Получив приказание, помощник подошел к одному из референтов Лао. Тот в свою очередь шепотом передал сообщение начальнице. Женщина досадливо дернула плечами и вздохнула. В сочетании с хмурым выражением лица такое поведение было более чем красноречивым.

— Господин президент, — начала Катрин, — предлагаю отложить обсуждение вопроса по проекту «Надежда» до тех пор, пока госпожа Де Франко примет окончательно дела, ибо законопроект напрямую затрагивает торговлю. Отдавая должное многоуважаемому представителю Фаргоны, я все же считаю, что дело должно подождать.

— Поддерживаю! — резко бросил Кореин.

По толпе помощников и референтов прокатилось смятение. Даже некоторые из Советников ошеломленно качали головами. Богданович и вовсе разинул рот. Старик не сразу пришел в себя, а когда опомнился, то первым делом схватил спасительный молоточек, маскируя смущение вниманием к формальностям.

— Поступило предложение отложить обсуждение проекта «Надежда» до вступления в должность госпожи Де Франко. Другие мнения есть?

Все шло как по маслу — Ариана сказала несколько теплых слов в адрес представителя Фаргоны, временно исполнявшего обязанности председателя Комитета по торговле. И, разумеется, согласилась с Лао.

Кореин также попросил слова, одобрив в коротком выступлении предложение Катрин. Он мог позволить себе даже небольшую шпильку в адрес противников: уладив какое-нибудь дело, экспансионисты и центристы иногда обменивались легкими шутками.

Сейчас, правда, дело нельзя было считать решенным. Ариана, чертовка, хитроумно обезоружила Михаила, сделав ему небольшую уступку. Пока Кореин, соблюдая формальности, благодарил за что-то Дензила Лала, Ариана не спускала с него глаз. Закончив речь, Михаил уселся на свое место.

«Наблюдай за мной, — призывал взгляд Арианы. — Не пожалеешь».

Голосование выявило полное единодушие. Дензил Лал, временно исполнявший обязанности председателя Комитета по торговле с правом голоса, по сути, одобрил выведение проекта «Надежда» за пределы своей компетенции.

— В таком случае повестка дня исчерпана, — заключил Богданович. — На дебаты мы ранее отвели три дня. На следующем заседании по регламенту нужно обсудить ваш, госпожа Эмори, законопроект за номером 2405. Речь тоже пойдет о бюджетных ассигнованиях — только для Комитета по науке. Может, желаете перенести обсуждение на другую дату?

— Господин президент, мой доклад готов, но мне не хотелось бы злоупотреблять любезностью коллег — ведь им нужно подготовиться к обсуждению. Если уважаемые коллеги не возражают, я перенесла бы обсуждение на завтрашнее заседание.

Советники забормотали вполголоса, одобряя столь здравое предложение. Даже Кореин не возражал.

— Госпожа Эмори, вы желаете оформить предложение в виде отдельного пункта протокола?

И снова единодушное одобрение.

Рассмотрение подготовленного Арианой проекта закона перенесли на следующее заседание.

Все — «за».

Тотчас от чинной тишины, царившей в зале, не осталось и следа. Поднявшийся шум оказался даже сильнее обычного. Но Кореин по-прежнему сидел в кресле, точно боясь шелохнуться. Почувствовав на плече чью-то руку, Михаил резко поднял голову и уставился в лицо Махмуду Чавезу. Тот выглядел одновременно обрадованным и обеспокоенным.

«Что случилось?» — спрашивали глаза Чавеза. Однако вслух он бросил:

— Ну и дела!

— Встречаемся у меня в кабинете, — отрывисто бросил Кореин. — Через полчаса.

Советники отправились вкушать полдник — чай и бутерброды, принесенные расторопными помощниками. Толпа растеклась за пределы зала заседаний и заполнила конференц-зал. Приученные к строгой дисциплине и мерам предосторожности адъютанты-военные тщательно обшарили зал в поисках подслушивающих устройств. Даже присутствующие здесь консультанты и ученые не избежали личного обыска. Сложив руки на груди, адмирал Городин безучастно сидел в кресле. Еще недавно адмирал был не прочь прогуляться, но теперь, когда положение изменилось в худшую для него сторону, вояка остался на месте и сидел мрачнее тучи. Городин ломал голову, пытаясь понять, как вышло, что они проиграли заведомо выигрышную партию. Ведь Ариана с ее «Надеждой» была, по сути, у них в руках. Оставалось только предъявить ей ультиматум.

— Вот необходимая информация, — пробормотал Кореин, принимая из рук референта стакан минеральной воды. На столике покоился внушительный фолиант в твердой обложке — восемьсот страниц поистине взрывоопасной информации со всеми нужными цифрами, отражавшими бюджет Комитета по науке. Отдельные места в книге были подчеркнуты — на них требовалось обратить особое внимание. Раздобыть копию законопроекта (ходили упорные слухи, будто проект бюджета содержал массу ошибок) труда не составило: в Комитете по науке у центристов имелись свои люди. Впрочем, без ошибок при составлении проекта бюджета не обходилось никогда. Причем из года в год львиная доля таких несуразностей была связана с Ресионом. Указав на книгу, Михаил пояснил: «Чертовым лабораториям нужны не столько деньги — на этом их не подловить. Ресион ведь все равно выплачивает кучу денег в казну в виде налогов. Важно другое: с чего вдруг они клянчат статус Персоны Государственной Важности для двадцатилетнего мальчишки-химика с Фаргоны? Кто вообще такой этот Бенджамин П. Рубин?»

Чавез зашелестел разложенными на столе бумагами, потом взял документ, услужливо поданный помощником. Тот ткнул пальцем в нужное место на бумаге. Читая, Махмуд задумчиво закусил губу. Наконец, покончив с чтением, сообщил: «Он студент. Больше никакой заслуживающей интереса информации».

— Может, это имеет какое-то отношение к проекту «Надежда»? Если рассуждать логически?

— Не забывайте — речь идет о Фаргоне. Все как будто совпадает…

— Можно просто потом спросить об этом Эмори, — кисло предложил Чавез.

— Спросить не то что можно, а придется — на заседании. И заодно забрать у Арианы всю документацию, какую она принесет.

Со всех сторон на Кореина устремились угрюмые взгляды. «Шутки сейчас неуместны», — пробормотал Городин.

Лу, председатель Комитета по обороне, выразительно откашлялся.

— У нас имеется проверенный источник. Скажу больше — несколько источников, заслуживающих доверия, — сообщил он. — Наш последний кандидат в Комитет по науке…

— Но ведь он ксенолог! — недовольно бросил Тинь.