— Все не так просто, — выдавила Ариана, когда они добрались до пересечения выводившей к балкону галереи и продолговатого зала, за которым располагались помещения Совета — куда она, собственно, и держала путь. Остановившись, доктор Эмори взглянула собеседнику в глаза и попросила: — Продолжайте!

— Проект представляет интерес и с военной точки зрения. Между тем ресионская лаборатория на Фаргоне слаба в отношении обеспечения безопасности.

В груди у Арианы все оборвалось: удар пришелся не с той стороны, откуда она его ожидала. И вообще, оброненная адмиралом фраза показалась ей сущей глупостью: с таким же успехом он мог печься и о торговых договорах.

— Адмирал, мы говорим не о лабораториях.

— А о чем тогда?

— Рубин собирается там работать. По большому счету, это будет его лаборатория.

— Вижу, вы свято верите в недюжинные способности этого молодого человека.

«Ловушка, — смекнула Ариана, — но только где?» А вслух бросила:

— В самом деле, он подает большие надежды.

— Мне бы хотелось обговорить вопросы безопасности, неизбежно возникающие при обсуждении проекта. Но до голосования. Это возможно?

— Послушайте, но у меня деловой обед!

— Доктор Эмори, мне в самом деле очень не хочется отсылать все в Комитет. Я пытаюсь сотрудничать с вами. Но, кажется, события развиваются слишком стремительно. У меня есть и другие заботы — полагаю, вы и сами это хорошо понимаете.

«Кто-то проболтался, — решила она, утверждаясь в подозрении. — И этот лис добрался до болтуна».

Но, обернувшись, госпожа Эмори велела Флориану:

— Передай Янни, что у меня проблема. Пусть позаседает вместо меня. Я прибегу, как только освобожусь.

Чуточку успокоившись, она посмотрела на адмирала, сообразив, что последняя фраза прозвучала точно аргумент в споре, в то время как ее словам надлежало походить на несущиеся с фланга торпеды. «Ну, поговорим у вас или у меня?».

— Спасибо, — поблагодарила Ариана, принимая из рук Флориана чашечку кофе — он готовил этот напиток по ее любимому рецепту. В итоге она согласилась на предложение адмирала: уединиться в ее апартаментах, в зале для совещаний и даже в присутствии ее телохранителей. Только снаружи стояли адъютанты Городина.

Возможно, это был своего рода жест примирения.

Адмирал тоже пригубил кофе — крепкий черный. Впрочем, большинство высокопоставленных лиц в особых случаях предпочитали черный кофе — натуральный и редкий напиток, импортируемый с Сола, с южного полушария Земли. Пристрастие к кофе было одним из немногих недостатков, которые Ариана не только не собиралась изживать, но, напротив, бережно лелеяла. В отличие от Городина она предпочитала кофе с молоком. С настоящим молоком — то была еще одна слабость Советника по науке.

— Сельхозсектор все еще продолжает свою работу. Но наступит день… — доктор Эмори осеклась. Женщина вдруг вспомнила, что Сайтин, когда здесь впервые начали заниматься сельским хозяйством, был настоящим адом, загрязненным силикатами. Первыми очагами сельского хозяйства стали глубокие долины, над которыми возводились специальные купола для поддержания с помощью особых устройств нужного микроклимата.

В ее мозгу промелькнуло еще одно воспоминание: холмы, покрытые, как казалось издали, бурыми и голубовато-зелеными пятнами. Над холмами гигантской паутиной тянулись провода. Установленные на тех же холмах колоссальные зеркала улавливали из космоса свет, который затем направляли вниз. Вращавшиеся по орбитам спутники для формирования погоды регулярно нагоняли на долины бури, ужасные бури. «Не пугайся, Ари, все хорошо, — утешала ее, бывало, мать. — Мы в безопасности. Это непогода ревет…»

Леонид Городин с выражением блаженства на лице мелкими глоточками пил кофе. И время от времени улыбался. Наконец, нарушив тишину, он бросил:

— В Комитете поговаривают, будто затея с Рубиным — ваша личная инициатива. Вы только тем и занимаетесь, что подрываете паритет между нами и Альянсом, между нами и Солом. На эту тему у нас с Лу был разговор. Мы сильно обеспокоены.

— Но ведь мы должны заботиться о своей безопасности. Мы всегда о ней заботились.

— Доктор, скажите лучше вот что: ваш проект будет иметь какую-нибудь стратегическую важность?

«Вот она, ловушка!» — поняла Ариана. А вслух сказала:

— Если рассматривать дело с такой стороны, то даже изобретение новых унитазов может быть истолковано кем-нибудь из ваших советников как нечто, имеющее стратегическое значение.

Городин тактично рассмеялся и выжидательно замер.

— Хорошо, — тихо молвила женщина, — мы будем рассчитывать на то, что ваш Комитет выскажется в пользу проекта. Желаете перевести станцию в другое место — мы переведем ее. Возможно, даже на сайтинскую станцию. Как видите, мы сговорчивы. Единственное, нам не хочется терять Рубина.

— Неужели это так важно?

— Очень важно.

— Хочу сделать вам одно предложение, доктор Эмори. Вы поставили на повестку дня проект. И хотите протолкнуть его. Причем вы намерены протолкнуть проект быстро и легко, без придирок со стороны Комитета по финансам. Повторяю, в проволочках вы не особенно заинтересованы. Вы хотите вернуться в Ресион, мне не терпится возвратиться к моим любимым солдатам. Мне до черта надоело здесь. Вообще терпеть не могу появляться на публике.

— Мне тоже хочется домой, — призналась женщина, решив в подходящий момент сыграть на этой слабости адмирала.

— В таком случае поделитесь со мной информацией по фаргонскому проекту, — попросил военный.

— Скажем, это эксперимент в области генетики.

— Вы собираетесь оборудовать там лаборатории по последнему слову техники?

— Нет, только медицинский отдел. И проводить анализы. Естественно, без административной работы тоже не обойтись. Так что секретного оборудования там не будет.

— Стало быть, там не будет ничего нового.

— Говоря практическим языком, нет. То есть воспроизводства людей на Фаргоне не ждите.

Городин посмотрел на опустевшую чашку, потом — на застывших поодаль ази. И выразительно поднял пустую чашку.

— Флориан, — распорядилась Ари. Едва заметно кивнув, ази взял кофейник и налил адмиралу еще кофе. Городин задумчиво следил за идеально точными движениями телохранителя.

— Можете смело положиться на них, — успокоила собеседника Эмори, угадав его опасения. — Все в порядке. Наш разговор их не интересует. Как-никак они — лучшие творения Ресиона. Правда ведь, Флориан?

— Да, госпожа, — отозвался ази, подавая ей вторую порцию кофе.

— Красота и мозги, — сказала Ариана с улыбкой, но в глазах ее не было и тени веселья. — Между прочим, Альянс не захочет создавать подобные лаборатории. Им нет необходимости этим заниматься, ибо они не осваивают другие планеты.

— И тем не менее нужно все как следует обдумать. Кто станет управлять фаргонским комплексом?

— Янни Шварц.

Городин, нахмурясь, снова принялся прихлебывать кофе из непропорционально крохотной для его габаритов чашечки.

«Ну вот, — подумала Ариана, — теперь что-то начинает проясняться».

— Вот что я вам скажу, доктор Эмори. Многие мои сотрудники возлагают большие надежды на больницу для умственно отсталых в Викинге. По чисто политическим соображениям мне хотелось бы обзавестись соответствующим комплексом вблизи станции Надежда, за которую вы так бьетесь. Нужно подходящее местечко, куда можно в случае чего посылать тяжелобольных. И чтобы Сайтин не мог забирать их в свой госпиталь.

— У вас есть на то особая причина?

— Речь идет о специальных операциях. О людях, чья психика подвергнется изменению. И о тех, чьи лица по понятным вам причинам мне не хотелось бы видеть рядом. Все это люди, ведущие беспокойную жизнь. На больших станциях они чувствуют себя выдохшимися, беззащитными. И определенно почувствуют себя куда лучше в любом из укромных ресионских местечек. Главное, только бы не на Сайтине.

Ариана нахмурилась, не желая более скрывать озадаченность. Доводы адмирала содержали зерно истины…