— И все-таки, почему большинство творческих людей России остались в 1974 году в России? А вы каким-то образом умудрились выскочить? Кто же вы такой? Почему именно вы выскочили? Нет, почему именно вы оказались умнее других музыкантов, певцов взяли и выскочили за пределы кордона, а другие что тупые что ли?

— Вы знаете, однажды, по «Свободе» я слушал передачу и там ведущий сказал: «Из всех эмигрантов выиграл Вилли Токарев». Я не знаю почему он так сказал, но сказал, что ситуация, которая была, когда я поехал в Советский Союз, триумфально вернулся обратно сюда и на меня стали смотреть другими глазами и с другим отношением, после моего успеха в России. Мне стали платить в 10 раз больше денег, чем я получал до этого.

— За время нашего диалога, я почувствовал в вас некий комплекс неполноценности. Вы все время доказываете, что у вас пластинки есть, все есть, все отлично. Получается, что вас унижали раньше очень сильно, так сильно унижали, что теперь приходится постоянно доказывать что вы состоялись. Почему вам приходится все время это доказывать. Успокойтесь, успокойтесь! Вы действительно состоялись.

— Да, вы знаете, вы правы, потому что, когда я приходил в Советском Союзе на «Доброе утро», или куда-нибудь показывать свои песни, там была своя мафия. Песни, что это будет хит, это не будет хит, и меня практически проигнорировали. Я же не был членом союзов писателей, композиторов, поэтому мне было трудно там. И, ну тогда я решил уехать оттуда, потому, что у меня не было возможностей реализовать себя.

— Вас сильно унижали здесь? Вас это угнетало сильно?

— Ну, как сказать. Я материально очень хорошо состоялся в России.

— Вы очень тяжело выносите когда вас унижают? Вам это больно?

— Ну, естественно.

— Больно настолько, что вы стали смелым и нахер уехали. Не так ли? И все же кто эта скотина, эта сволочь, которая вас в Советское время так сильно унижала, если б она была жива, кто такая скотина.

(Провоцирую).

— А вы знаете, у меня такое отношение к этому: любая страна, где бы ты не жил, скажем, капиталистическая, мусульманская или какая-то другая страна, она имеет свои законы, которые ты должен выполнять. Я на Советский Союз не обижаюсь. Тогда были правила, которые были для всех людей, живших в этой стране. Я их соблюдал и не хотел их нарушать.

— Вы на Советский Союз не обижаетесь, вы обижаетесь на конкретных чиновников, которые обидели вас одним диалогом и этот диалог до сих пор прокручивается в вашей голове. Именно в этом причина вашего постоянного напоминания, что вы состоялись. Не так ли?

— Да, да, да, вы правы. Когда я стал известным в Советском Союзе, я пошел в горком и говорю: «Вы знаете у меня родился ребенок, я живу в жутких условиях, полуподвальном помещении. В одной комнате, 12 квадратных метров. А вот там свободная комната, дайте мне ее. Ко мне же приходят люди, иностранцы, иногда приходят, интервью берут». А они говорят: «Вы знаете что, вы ждите своей очереди». Я ждал этой очереди бесконечно, так и не получил ее. Были такие правила. Чиновники тогда были такие бюрократы. Мне тогда нелегко было в Советском Союзе все это наблюдать. И естественно была какая-то обида на такую не справедливость, а главное на то, что мне не давали того, чтобы мои песни звучали по радио, телевидению потому, что были другие, у которых было больше возможностей.

— В вас торчит эта пружина прошлого и благодаря ей вы все время оправдываетесь перед теми, кто вас когда-то унижал. И до сих пор оправдываетесь. Вы до сих пор в диалоге с этими химерами.

— А что я должен говорить сегодня, у меня другое не говориться. Я говорю то, что есть на самом деле, констатирую факт.

— Это серьезная психологическая пружина, это комплекс, он на вас давит.

— Главное, что я сделал то, зачем я сюда приехал. И сейчас я пожинаю плоды вот этого великого труда, который я совершил в своей жизни. Это, можно сказать, какой то подвиг, с моей стороны.

— От того, что вы сейчас уже плаваете в успехе у вас нет пустоты?

— Нет, вы что, я продолжаю так же работать. Я вот выхожу на улицу, мне невозможно пройти, останавливаются люди, машины. Это происходит в любых городах. Я считаю, что ради этого стоит жить и творить дальше.

— Считается, что США — это своего рода дача всего мира. Все люди туда что-то везут, что-то там строят. А сами работают, а свозят все в Америку, в красивую страну. Например, детей своих туда отправляют.

— Вот этого я не понимаю. Ситуация какая интересная: люди, у которых появилась возможность купить где-нибудь заграницей дачу или замок и отправляют туда детей. Я вот с одним белорусом разговаривал. Он говорит: «мои дети учатся в Швейцарии. Двое детей. Я плачу за каждого 40 тыс. долларов в год за обучение. А я говорю: «А как же они потом?». А он говорит: «Потом они останутся в Швейцарии». Вот этого я не понимаю, потому что происходит утечка, во-первых, капитала, а во-вторых, умов.

— 11 сентября по вашей душе сильно прошлось?

— Вы знаете, это только человек без чувств может это не заметить. Я лично был поражен случившимся и воспринял это как личное горе. Потому, что погибло много невиновных людей.

— А у вас переоценка Америки произошла?

— Я благодарен этой стране за то, что она дала мне возможность состояться и как человеку, и как музыканту.

— Не могли бы рассказать какие-нибудь свои сновидения?

— Я должен вам признаться, я почти никогда не вижу снов. У меня нормальное здоровье, я хорошо сплю. Соблюдаю некоторые принципы питания, питья водки, курения, я не курю, курю только сигары.

— А вообще абсурдные сновидения когда-нибудь были?

— Никогда у меня такого не было. У меня просто были реальные ощущения, но тоже как сон. Потому что, то, что я переживал и видел перед своими глазами — это по хлеще любого сна. Я был несколько раз ограблен пистолетом, моя жизнь могла закончиться в одно мгновенье, просто спасла уверенность. Я даже рассказывал анекдоты одному черному, который хотел меня пристрелить. Я начал рассказывать русские анекдоты на английском языке. Один анекдот он попросил меня рассказать ему 4 раза. После этого он меня отпустил, забрал машину и я остался жив.

— И тем не менее, вам сны в Америке снились о России?

— Нет, я не знаю что такое сны. Может быть это ненормальное явление, но мне сны не снятся.

— Но может быть для вас главным сном жизни является ваше творчество, по-видимому.

— Наверное, да. Это для меня — это мечта, которая воплощается в реальность.

— Хорошо, но если не сны, тогда расскажите о фантазиях, которые посещают.

— Я фантазирую о том, что у меня уже своя студия в центре Москвы. Она оснащена прекрасной мебелью, со вкусом сделанной. Потому что я привез из Америки свою аппаратуру. Это мой итог работы в Америке. Когда у меня появится возможность, а такие перспективы уже есть, я открою эту студию. Это моя мечта.

— Вы не видели сны в Америке о России, а можно предположить, что вы не видели их потому, что Америка была для вас раем.

— Она рай для тех, кто там живет и любит эту страну. Там существует такая программа, на которой сидят очень много эмигрантов. Эта программа позволяет им иметь квартиру. Они даже ездят заграницу нигде не работая.

— Что это за люди? Они паразиты?

— Они не паразиты, они пользуются правами, которые есть в Америке для граждан этой страны.

— Получается, что им выгодно, чтобы никогда не находить работу?

— Это как птица в клетке. Они хорошо питаются, но они не могут позволить себе купить новую машину, или поехать куда-то в круиз — это только для тех, кто работает.

— Получается, что большинство россиян в клетке. Вы Америку полюбили?

— Я Америку полюбил за то, что она никогда не делала для меня плохо. Там не пропало ни одного моего цента. В 1990 году у меня были гастроли от Украины до Камчатки. Я там заработал много денег и решил их оставить в российском банке. Хотя мог обменять, то есть один к одному знаете. И когда я приехал через пару лет, когда у меня родился ребенок. Этих денег осталось на 2 гандона и 3 тампона. Деньги исчезли, как и у всех.