Команда вернулась к джипам. Ян хромал, опирался на Маркуса, лицо белое от боли. Все грязные, в копоти, в крови — чужой и своей. Загрузились молча. Двигатели завелись с рёвом.

— Куда теперь? — спросил Ахмед, вытирая лицо грязной тряпкой.

— На север, — ответил Маркус, глядя в планшет. — Там основной эвакуационный пункт, армия держит. Сдадим раненых, пополним боезапас, перегруппируемся. А потом… потом ищем этого ублюдка Рахмана.

Джипы развернулись, покатили по разбитому асфальту. Дакка горела вокруг них, дым закрывал солнце. Госпиталь остался позади — пустой, с распахнутыми дверями, обречённый. Гули войдут туда через час, сожрут всех, кто не смог уйти.

Дюбуа смотрел в окно на проносящиеся мимо руины. Город умирал на глазах. А они просто отсрочили неизбежное. На час. Может, на два.

Ненадолго.

Джипы проехали от госпиталя метров двести, прежде чем дорога кончилась. Просто кончилась — впереди лежал перевёрнутый автобус, вокруг него обломки кирпича, арматура, горящие покрышки. Завал перекрывал всю улицу. Слева и справа — пятиэтажки, окна выбиты, стены закопчены. Из одного окна торчал труп, наполовину свесившийся наружу.

— Объезжаем, — бросил Маркус, глядя в планшет. — Через переулок, потом по улице Ранкин выходим на проспект. Оттуда прямо до эвакпункта.

— Сколько? — спросил Пьер.

— Два километра. Может, три. Карты устарели, хрен знает, что там сейчас.

Водитель развернул джип, поехал назад, свернул в узкий переулок между домами. Метра четыре шириной, мусорные баки, провода низко. Второй джип следом. Дюбуа высунулся в окно, HK417 наготове. Тесно. Плохая позиция для боя. Если попадут в засаду здесь — хреново будет.

Переулок тянулся метров сто. Стены с обеих сторон, балконы нависают, бельё на верёвках. Тихо. Слишком тихо. Пьер огляделся — окна тёмные, пустые. Никого. Инстинкт заскребся когтями по затылку. Легионер видел такое в Мали, перед засадой. Пустые улицы, мёртвая тишина, потом — ад.

— Маркус, мне это не нравится, — сказал он.

— Мне тоже. Но пути назад нет.

Джип проехал половину переулка, когда с крыши что-то упало. Тело. Гуль. Грохнулся на капот, вмял металл, покатился на асфальт. За ним ещё двое спрыгнули, потом ещё. Сверху, с балконов, из окон. Засада. Умная, подготовленная. Разумные гули.

— Контакт! Крыши! — заорал Маркус.

Водитель вдавил газ. Джип рванул вперёд, сбил одного гуля, переехал. Хруст костей под колёсами. Второй гуль запрыгнул на капот, вцепился в дворники, морда прижата к лобовому стеклу. Жёлтые глаза, оскаленная пасть. Водитель дёрнул руль, джип врезался в стену, гуля смело. Упал, покатился. Ахмед высунулся в окно, дал очередь назад. Ещё трое гулей бежали за машиной.

Пьер развернулся, стрелял через заднее стекло. Бронебойные пули. Одна, две, три. Первый гуль упал, пуля в лоб. Второй споткнулся, ранен в ногу. Третий добежал до второго джипа, вцепился в борт. Питер высунулся из окна с пистолетом, выстрелил в упор. Голова гуля лопнула.

Справа, из окна второго этажа, высунулся ещё один. Держал в руках автомат — старый АК. Выстрелил очередью. Пули били по броне джипа, звенели, рикошетили. Одна попала в зеркало, разнесла в крошку. Жанна развернулась, Remington уперлась в плечо, выстрел..338 Lapua снесла гулю половину торса. Вылетел из окна назад, в комнату.

Джипы вырвались из переулка на улицу Ранкин. Шире, метров десять. Но здесь был свой ад. Машины горели через каждые двадцать метров, между ними — тела, мусор, обломки. Справа — магазин, витрина разбита, внутри копошатся фигуры. Мародёры. Человек десять. Увидели джипы, один поднял ружьё — охотничье, двустволка. Выстрелил. Дробь ударила в стекло, оставила паутину трещин, но не пробила. Бронированное.

— Давите! — рявкнул Маркус.

Водитель не сбавлял скорости. Пятьдесят километров, шестьдесят. Объехал горящую машину, проскочил мимо магазина. Мародёры стреляли вслед — ружья, пистолеты, один швырнул бутылку с горючим. Бутылка разбилась о дорогу позади, вспыхнула.

Дюбуа огляделся. Улица тянулась метров триста, потом Т-образный перекрёсток. Слева дым столбом, справа рухнувшее здание. Прямо не видно — завал из машин. Маркус смотрел в планшет, ругался.

— Прямо завал. Надо направо, потом через мост на канале, потом ещё километр.

— Мост? — переспросил Пьер. — Узкое место?

— Да. Один мост на весь квартал. Если там засада…

— Там засада, — закончил за него Шрам. — Рахман не дурак. Он видел, куда мы едем. Мост — идеальное место.

— Других вариантов нет. Объезд — плюс час, через трущобы. Не проедем.

Джипы свернули направо на перекрёстке. Узкая улица, двухэтажные дома, лавки. Впереди показался мост — бетонный, старый, метров двадцать длиной, перекинут через канал. Вода внизу чёрная, мёртвая. На мосту стояла группа людей. Человек пятнадцать. Вооружены — автоматы, ножи, биты. Бандиты или ополчение, без разницы. Перекрыли проезд перевёрнутой машиной.

— Стоп, — сказал Маркус. Водитель затормозил в пятидесяти метрах от моста. Второй джип остановился рядом.

Немец открыл дверь, вышел. Поднял руку, показывая, что не стреляет. Пошёл вперёд, Benelli в другой руке, стволом вниз. Пьер и Жанна вышли следом, прикрывая. Легионер видел, как на мосту зашевелились, подняли оружие.

Один из бандитов шагнул вперёд. Высокий, широкоплечий, в камуфляжной куртке. Автомат наперевес. Крикнул что-то на бенгали. Маркус остановился в двадцати метрах.

— По-английски говоришь? — крикнул немец.

— Говорю, — ответил бандит. Акцент сильный, но понятный. — Мост закрыт. Платите — проезжаете. Не платите — разворачивайтесь нахер.

— Сколько?

— Тысяча долларов. За машину.

— Иди нахуй, — просто сказал Маркус.

Бандит усмехнулся. Поднял автомат. Остальные тоже подняли оружие. Пятнадцать стволов против семерых бойцов. Плохие шансы. Но не безнадёжные.

— Тогда стреляем, — сказал бандит.

Дюбуа стоял справа от Маркуса, HK417 у бедра, стволом вниз. Пальец на спусковой скобе, не на курке. Ещё не время. Жанна слева, Remington на спине, в руках пистолет. Ахмед у джипа, прикрывает справа. Коул и Питер у второго джипа. Ян внутри, ранен. Семеро против пятнадцати.

— Мы ООН, — сказал Маркус. — Везём раненых на эвакуацию. Пропустите нас.

— ООН, — заржал бандит. — ООН хуй сосёт. Город наш. Мост наш. Платите или съебывайте.

Пьер глянул на канал. Справа и слева от моста — бетонные парапеты, потом обрыв метра три, вода. Объехать нельзя. Спуститься к воде — возможно, но под огнём не выйдет. Прорываться в лоб — потери гарантированы. Но времени нет. Гули подтягиваются, слышно рычание где-то сзади, в переулках.

— Маркус, — тихо сказал Дюбуа. — Позади нас гули. Минуты три, не больше. Надо решать быстро.

Немец кивнул. Глянул на бандитов, потом на Пьера. Понял без слов. Договариваться бесполезно, времени нет. Остаётся одно.

— Ладно, — сказал Маркус громко. — Есть деньги. Дам тысячу за обе машины.

— За обе? — переспросил бандит. — Я сказал, за каждую.

— У меня тысяча есть. Больше нет. Берёшь — хорошо. Не берёшь — попробуй забрать.

Бандит помолчал. Потом засмеялся.

— Попробую.

Поднял автомат, целясь в Маркуса.

Дюбуа выстрелил первым. HK417 поднялась мгновенно, полсекунды на прицеливание. Бронебойная пуля вошла бандиту в грудь, вышла из спины, попала в того, кто стоял за ним. Двое упали. Маркус дал дуплет из Benelli в группу слева, трое рухнули. Жанна стреляла из пистолета — быстро, точно, два выстрела, один мёртвый. Ахмед дал очередь из M4. Питер открыл огонь из M249 — длинная очередь, пулемёт ревел, как цепная пила.

Бандиты ответили огнём. Пули свистели, били в асфальт, в стены. Пьер упал на колено, стрелял короткими очередями. Трое бандитов бежали к перевёрнутой машине, прятались. Легионер сбил одного на бегу, второй успел спрятаться. Маркус перезаряжал Benelli, бандит справа высунулся из-за парапета, выстрелил. Пуля попала немцу в бронежилет, он дёрнулся, но устоял. Керамика держит. Жанна сбила того бандита выстрелом в голову.