Осталось только пережить поездку, не заполучить в ходе неё новых приключений и пережить отчёт перед Муркой, которая со сроком около семи месяцев никуда не ехала, оставаясь «на хозяйстве».

[1] Гуркензафт в дословном переводе «огуречный сок»

[2] И Новомышский сельсовет — в нашем мире J

[3] Напомню, на всякий случай, что так именовался заместитель.

[4] По легенде, она написала в прошении: «Не находит ли Ваше Величество, что для одной приличной вдовы семь жоп — многовато?» На что получила резолюцию: «И правда — многовато, пяти вполне хватит». И стала она Пятижопова. Есть два варианта байки — про Николая I и про Николая II.

В ожидании своего семейства ещё раз провёл «воспитательную работу» в Рысюхино. А именно — собрал всё правление села, точнее — его старши́ну, управляющего песчаного карьера, представителей Гильдии, а также пожарных, директора школы (пусть им и был по совместительству один из четырёх учителей) и прочих лиц начальствующих и пришлых. Поводом послужило то, что один из селян, который особо возмущался по поводу уже поделённых сенокосов, попытался остановить работников, расчищавших захламлённый каким-то самостроем переулок. С оглоблей кидался! И даже остановил стройку минут на двадцать, пока пришли гвардейцы и скрутили дебошира, который продолжал что-то орать про «права не имеете».

Во-первых, поинтересовался — откуда такой вообще нарисовался, что не знает местных реалий вообще и узнавать не собирается? Оказалось — работник карьера, причём даже бывший работник: приехал по объявлению, нанимался к управляющему, который на Суслятина работает, потом уволился, но жить остался, обозвавшись кустарём. Шапки из кроликов шить собирался, а кроликов разводить думал как раз в том «Ничейном» проёме между участками.

Карьер, напомню, в аренде у фирмы со смешным для непосвящённых названием «Сусликстрой», и весь персонал там нанимается именно через кадровую службу той конторы.

Оставался вопрос с принадлежностью дома, в котором проживал «радетель за права», но я лично вникать не стал, распорядился только выяснить, чьё здание и на каком основании этот вот там остался, если из карьера ушёл. Ну. А чтобы с разбирательством не затягивали — установил предельный срок в три дня, и на выяснение, и на выселение — мне такой житель на моей земле не нужен вообще. Ну, а для лучшего понимания показал кадастровые документы, с чётким обозначением границ владений: где мои земли, где владения баронов Шипунова и Клёнова, где казённые земли в долгосрочной аренде у графа Сосновича. Отдельно пояснил, что граница между имением, которое есть не отторгаемый и неделимый манор, и прочим феодом никоим образом не означает границу между моим и не моим.

— Так что прошу зарубить себе на носу: и село, и все огороды, и заводы, и дороги, и даже лес до самой речки, за вычетом руднянских земель, это моя личная собственность. Точнее, родовая, но поскольку именно я глава рода, то это без разницы.

Обвёл всех взглядом, поняли ли.

— И не прошу, а требую довести это в наиболее доступной форме до всех ваших подчинённых и иных лиц, на которых имеете влияние. Всё, чем вы пользуетесь — это не ваше, кроме непосредственно вашим трудом созданного. Все огороды. Покосы, даже земля под домами — считайте, в аренде, которую выплачиваете добросовестным трудом на меня, на моих предприятиях, на предприятиях моих арендаторов или на общественное благо, как, например, учителя. Если кто жаждет «своим умом жить» — всех богов ради, но тогда уже аренду оформим, как положено, с указанием границ, условий и цены. Но ни дебоширов, ни подстрекателей среди арендаторов на МОЕЙ земле — не будет! Всем всё понятно?

Дождавшись подтверждения, продолжил:

— Отдельно хочу сказать вот что: если кто-то впадает в маразм настолько, что начинает на своё усмотрение делить мои земли, выдвигая какую-то «волю обчества» или ещё что, чтоб своё самолюбие потешить, считай — за мой счёт, я таких «старейшин» налажу на выезд очень быстро и чётко. Даже быстрее, чем дебоширов, поскольку те сами по себе дуреют, а эти — других учат хрен пойми чему. И дебоширов порождают. Это НЕ обсуждается.

Перевёл дух в тишине и закончил:

— Списки поимённые всех, проживающих на моей земле, кто приехал не на мои заводы, с указанием, где и кем работает, а если не работает — то чем живёт мне на стол в тот же трёхдневный срок. И на будущее — всех переселенцев проводить через мою канцелярию, где им под личную подпись будут доводиться условия проживания.

Надо сказать, выселение обитателей трёх домов, только в одном из которых жила нормальная семья, вызвала не одну волну обсуждений в посёлке, и ещё пять хозяйств снялись и уехали сами, что на фоне населения только, так сказать, лицевой части в восемьсот человек не внушало. Зато внезапно приехало десять семей желающих поселиться в Рысюхино! Нет, так-то их приезжало больше, хоть бы семьи вербуемых в отдельную батарею гвардейцев взять, или будущих гарнизонных служителей: истопников, продавцов в лавках, плотников со столярами и прочих, не говоря уж о строителях. Эти приехали привлечённые именно слухами о том, что «барин молодой, но строгий»! Из беседы с ними выяснилось, что логика у всех была одинаковая и простая: если хозяин «крепкий», то будет порядок. А там, где порядок — жить спокойнее и вообще «оно надёжнее».

Бурления с мелкими неприятностями были и на Изнанке, и даже в гвардии. Среди строителей одну артель пришлось рассчитать за массовое пьянство, они всей артелью в обед заливали по паре стаканов белой в каждое горло, а дальше уже работали «с подогревом» как получится. А утром похмелялись шкаликом, что позволяло дотянуть до обеда. Получается, с учётом ужина, полуштоф в день на каждого — это две трети заработка уходило бы, даже если брать самую дешёвую «Сахарную» водку. Понятное дело, что на такие расходы работнички готовы не были, и для экономии ничего нового не выдумали, использовав две отработанных методики: экономить за счёт приобретения всякого суррогата с одной стороны, и рассчитываться крадеными на стройке материалами — с другой. В общем, выперли эту банду с треском, шумом и штрафными санкциями.

Они ещё возмущались, что самое интересное! В духе «а что такого, все так делают, это же строительство, тут так ПОЛОЖЕНО», представьте себе! Проверка показала, что в той или иной степени приворовывают по мелочам половина строителей! Хотя бы расход гвоздей записать вдвое больше, чем фактический. При этом дед уверяет, что мы просто плохо искали, и строители если не крадут, то завышают сметы в подавляющем своём большинстве. Тоже пришлось проводить воспитательный момент в виде беседы в присутствии жандармов и с намёком, что у них тут кабинет постоянный. Ну, и с одной артелью тоже расстаться не полюбовно довелось — с той, у которой были самые большие проблемы со сроками и качеством. В общем, нервная неделя выдалась.

Ну, и в гвардии нашлись проблемы с новобранцами. Оказалось, что проверка через Корпус вовсе не панацея. Проверка проводится в основном по документам, где отражается далеко не всё, да и на собеседовании всего не спросишь, а некоторые проблемы всплывают только в длительном общении. За прошедшее время из тех, кого вроде как взяли на службу пришлось попрощаться с пятью: трое оказались слабы на выпивку, а двое — очень конфликтными и неуживчивыми людьми. И если один из них просто хамил сослуживцам, строя из себя невесть что, то второй творил всякую дичь, при этом постоянно искал «врагов», которые «вредят» и ни в коем случае не признавал своей вины, даже будучи пойман с поличным. Соответственно, и исправляться не планировал — он же не виноват! Как выразился дед, а я, не удержавшись, озвучил офицерам «постоянно в поиске того, кто ему в штаны нагадил, на него надетые».

Это ещё ладно, одного гвардейца пришлось отдать полиции, за воровство. Поймали его на попытке украсть и продать шесть пар форменных ботинок. Хорошо хоть, что до секретной техники он добраться не успел. И подвис вопрос, что делать в ещё одним воришкой. Он сам пришёл, принёс пакет со всей похищенной у сослуживцев мелочёвкой, признавшись, что у него есть такое заболевание, которое в период обострений просто вынуждает стянуть хоть что-то. И главная проблема — как потом незаметно вернуть вещь хозяину, поскольку обращать краденое в свой доход он, по его словам, никогда не пытался. Говорит, обострение наступает раз в год-два и длится не больше месяца. И вот что с ним делать? Специалист хороший, опыт службы есть, причём в полковой артиллерии, в общении с сослуживцами тоже держит себя правильно. И вот такой сюрприз. И выгонять его не хочется, человек и специалист, повторюсь, хороший, да и явился сам до того, как хоть какие-то подозрения возникли. Ну, до следующего обострения ещё год, есть возможность посмотреть на него и решить, что делать дальше.