Хорошо, что я почти случайно узнал об этом буквально за пару дней до приезда специалистов! Пришлось всё переигрывать: базовый лагерь геологов решили разместить в остроге Самоцветном, все припасы туда забросили при помощи нового траулера, который всё равно ходил в озеро промышлять угря, лишний крюк, конечно, требовал затрат времени, но не являлся чем-то особо сложным. Даже пикап туда по воде доставили! А потом так же на кораблике перевезли от Пристани и геологов, которые ничего не имели против такого способа перемещения. В итоге всё прошло, словно так и задумывалось.

Кстати, надо наводить порядок с топонимами на Изнанке. Чем больше народа здесь обитает или просто бывает — тем больше разночтений возникает. Так, форт на берегу Умбры, который должен называться Пристань, именуют и «Рыбацкий», и «Рыбачий», и просто «Рыбный», а ещё — «Развилка». Панцирный именуют «Ферма», «Охотничий» и даже «Мясной», видимо, из-за нахождения в нём мясозаготовительного цеха. Даже Самоцветный не избежал появления таких кличек, как «Дальний» и «Замостье». Только Щучий по какой-то причине остался без альтернативных вариантов названия. Надо нарисовать официальную карту, а ещё поставить знаки с названиями на въезде в каждое поселение. И как-то наказывать за попытки обозвать так, как приспичило. Штрафовать, например, за неправильное название в документах.

А безусловным финалом лета стал приход кандидата в секретари, а может — и в помощники. Его нужно описывать отдельно…

Рашид Самсонович — какие ассоциации возникают при таком имени-отчестве? Смуглый, носатый, скорее всего — полный и не слишком высокий, в полосатом халате, да? Ну, что носатый — с этим не поспоришь, хоть нос и не того фасона, что ожидается. А фамилия Гуркензафт? Тут уже простора для фантазии больше, не скрою — от Черноморского побережья Кавказа до северных Германских княжеств. А если всё это — один человек, тогда что?

А тогда это кандидат в мои секретари, а если выйдет толк — не в том смысле, который дед вкладывает в своей присказке «толк выйдет, а дурь останется», а в нормальном — то и в личные помощники. Длинный, минимум метр девяносто, худой, костистый, с массивным, грустно обвисшим носом и какой-то фоновой тоской в больших и вроде бы умных глазах. Только взглянув на мою реакцию после прочтения документов, он только вздохнул.

— Если вы, ваша милость, дозволите мне сказать…

— Конечно. Само слово «собеседование» подразумевает беседу, а если один из собеседников молчит… Впрочем, я понимаю, о чём вы — можете говорить без разрешения.

— Спасибо. Если хотите спросить, как меня так угораздило, но стесняетесь — то можете таки только кивнуть, я уже привык. Это надо сказать спасибо моему папеньке: когда ему пришлось переселиться на новое место работы из Эривани, сильно на восток и чуть-чуть на север, в те места, где наших вообще не было, он решил назвать меня на местный лад, чтобы стать ближе к тамошнему обществу. Но, видимо, у него не совсем получилось, потому как через полтора года его всё же зарезали, и мама с нами тремя вернулась на родину под Ровно. Как уважаемая вдова с дворянским перстнем, хотя и почти без денег.

— И как жилось с таким набором из имени и фамилии в тех краях?

— Спасибо, не так уж и плохо: там в местечке неплохая диаспора, а если надо было ездить на бывшие коронные земли, там меня порой принимали за немца. Имя же местные переделали в Рысека, решив, что это у меня неправильно записано в метрике привычное им Рышард. Так что если и смеялись — то над безграмотными, по их мнению, узбеками, а я просто не спорил, зачем мне оно надо? Вот господа полицейские порой слишком бдительно проверяют документы, и не только их…

«Был у меня знакомый, тоже страдал из-за документов, но там из-за несоответствия внешности и национальности, потом как-нибудь расскажу. А имя — можно же и поме… Ах, да…»

Вот-вот, это у деда в его мире какой-то бардак творится: любой желающий в любой момент может прийти в специальную учётную контору и поменять хоть имя, хоть фамилию, хоть всё сразу на какую угодно другую. И как они в случае чего находят нужного человека — ума не приложу, это какой должен быть аппарат по учёту и отслеживанию⁈ У нас с этим делом проще и строже. Способов сменить фамилию есть ровно три. Во-первых, через вхождение в род. Не важно: через брак, через вассальную присягу с полным вассалитетом или через принятие в слуги рода. Или как бывший норвежец в род Беляковых вошёл, нередкий случай. Второй способ — это волей богов при получении Покровителя и дворянского достоинства в Храме. Тут и сказать нечего, всё и так понятно. Ну, и третий — через личное обращение к Государю Императору. Понятно, что дворяне таким способом воспользоваться в принципе не могут: их бог такого не поймёт, мягко говоря. А разночинцам провести своё прошение по инстанциям долго, дорого и хлопотно, но порой случается. Для имени же остаётся только третий вариант. А, ещё можно доказать, что в документе ошибка — например, буква пропущена или перепутана: скажем, записали «Симён» вместо «Семён».

Пока всё это проносилось у меня в голове, возможный будущий секретарь усмехнулся, умудрившись сделать это грустно, и продолжил:

— А в школе и на улицах вообще чаще называли «Сочный», уж простите за такую подробность.

— Это по тому же принципу, как самого здоровенного лося в банде именуют «Мелким», а заросшего диким волосом, как бабуин — «Лысым»? Или из-за фамилии[1]?

— Я так думаю, что тут оно совпало, ваша милость. Так что — без шансов…

Рашид Самсонович мне в целом понравился. Даже несмотря на то, что излучал, казалось, физически различимую тоску. Он был слабым одарённым со стихией Воды, уровнем один и семь, закончил магуч в Ровно по специальности «Ирригационные и оросительные сооружения», затем — курсы по делопроизводству там же, а затем дважды повышал квалификацию, оба раза — в Берестье. Трудился в нотариальной конторе в Барановичах и был там на хорошем счету, занимаясь в основном делами, связанными с наследством (и я могу понять, почему). В совершенстве знает правила документооборота и законы, касающиеся оформления прав собственности, их передачи и отчуждения. Ну, и правила оформления объектов недвижимости до кучи. Потом владелец конторы, где работал «пан Рысек», умер, наследник же решил сократить штаты и взять на работу кого-то из приятелей — случай частый и обычно ничем хорошим не заканчивающийся, но это совсем никак меня не касается. Ко мне бывший помощник нотариуса пришёл без посредничества кого-то из общих знакомых, по дедову выражению — своим ходом, прямо на вербовочный пункт. И прямо в лоб зарядил сидевшему на первичной фильтрации гвардейцу:

— Вам в вашем войске нужны же какие-то учёт и канцелярия?

Тот, надо сказать, не растерялся, или растерянность его длилась недолго, вспомнил, что я искал что-то такое и переправил соискателя по инстанциям ко мне в кабинет. О как, у меня в хозяйстве уже свои инстанции завелись! Как мыши, честное слово… Да, кстати, надо того унтера, что догадался отправить соискателя не восвояси, а дальше на вербовку, премировать какой-то приятной мелочью, за памятливость и расторопность. Много давать нельзя: унтер не сделал ничего, что не входило бы в его обязанности, которые и так оплачиваются, а платить дважды за одну работу мало того, что глупость, так ещё и развращает персонал. Но и не двойную винную порцию выдать, а что-то такое, что будет какое-то время служить поводом похвастаться. Например, именное перо, или пресс-папье, чтобы демонстрировать всем награду.

— Скажите, Рашид Самсонович, а что вас подвигло попробовать наняться именно ко мне, и откуда вы вообще узнали о наборе?

— Узнал очень просто: один из клиентов старого хозяина к вам устроился, я ему помогал оформить продажу дома в Старой Мыши, а он рассказывал, как его тут приняли.

Я кивнул в знак понимания — мы на самом деле рекомендовали принятым на службу не делать секрета из общих условий, чтобы привлечь новых кандидатов, под запретом было только разглашение информации, непосредственно связанной со службой.