И в этом мне мог помочь только господин Омул, как заинтересованное лицо. Денег на других магов у меня не было.
— Я готов выслушать вас прямо сейчас, — ответил он.
Я кивнула. Меня опять повело так сильно, что Патрику пришлось поддержать. Я взглянула на него с благодарностью. Всё же он не такой плохой…
— Хорошо, давайте пройдём к бару…
— Прошу, — господин Омул подставил локоть. Когда я схватилась за него, он повёл меня за обломки барной стойки туда, где был вход на кухню.
Я попыталась собраться с мыслями: продумать, с чего начать разговор и как подвести к главному, к тому, что я ни в чём не виновата. Я такая же жертва обстоятельств, как и все остальные.
— Если то, что вы хотите мне рассказать, должно остаться только между нами, предлагаю пройти дальше, на кухню. У драконов очень хороший слух…
Я растерянно взглянула на него. Мой мозг всё ещё работал со скрипом.
— Нет, Авдотья будет очень недовольна. Она не любит, когда на кухню заходят посторонние…
— Авдотья? — нахмурился господин Омул. — Это драконья полукровка, которая работает у вас кухаркой?
Я кивнула и добавила:
— На самом деле это скорее мы с детьми работаем на неё… Она одолжила денег моему покойному мужу, чтобы тот купил трактир. И я всё ещё должна ей огромную сумму. Если бы она могла оформить трактир на себя, то я была бы кухаркой, а она хозяйкой.
Не знаю, зачем я рассказала всё это господину Омулу. Я собиралась поведать лишь о том, кто я и как здесь оказалась. Но мысли путались…
— У Авдотьи очень сильна драконья кровь, — добавила я. — Лина сказала, что никогда не видела, чтобы у полукровок были настолько драконьи повадки…
— Хм… Очень интересно… После того, как вы расскажете, как и у кого украли магию, я хотел бы, чтобы вы познакомили меня с вашей кухаркой.
— Я ничего не крала, — вздохнула я.
Мы как раз вошли на кухню и закрыли за собой дверь, чтобы драконы не смогли подслушать разговор.
На кухне было тепло и очень уютно. Лунный свет серебрил дорожку на деревянном полу. Печь дышала жаром, отдавая скопленное за день тепло. Мягко сияли натёртые медные котлы и чайники. На полке вдоль печи чернели тяжёлые пятна чугунных горшков, аккуратно расставленных вдоль стены.
— Что вы имеете в виду? — не понял господин Омул.
— Я попаданка, — призналась я, ныряя в омут с головой. — Совсем недавно я жила в другом мире…
Прямо там, стоя у закрытой двери кухни в полумраке осеннего вечера, я рассказывала господину Омулу, как всё случилось. Что я просто проснулась однажды не в своём мире. Что там я была образованной и довольно обеспеченной женщиной, руководила финансовой организацией, жила припеваючи и совершенно не собиралась ничего менять.
А потом внезапно оказалась здесь, в теле другой Олеси, которая, по всей видимости, и была его потерянной дочерью. Поэтому теперь я кажусь ему служанкой, укравшей пальто своей госпожи.
Господин Омул слушал внимательно, не перебивая. Иногда, когда я делала паузу, задавал вопросы — уточнял, правильно ли понял, не имела ли я в виду что то другое. Я только мотала головой и продолжала рассказ.
— Вот так всё и было, — вздохнула я и добавила: — Теперь вы понимаете: я ничего не крала. Я сама такая же жертва, как и ваша дочь… Кто то переместил мою душу из того мира и того тела сюда. И это точно не я сама…
Маг неопределённо качнул головой. Я молча смотрела на него, ожидая вердикта. Но вместо того, чтобы решить мою судьбу, он неожиданно спросил:
— А что с вами случилось там, в вашем мире?
Я нахмурилась:
— Не поняла, о чём вы говорите… Ничего. Я просто жила там. А потом стала жить тут…
Маг взглянул на меня. В его глазах не было никаких эмоций, которые помогли бы понять его настроение.
— Вы говорите, что вашу душу кто то отправил сюда. Но чтобы это стало возможным, вы должны были закончить свою жизнь там…
Я снова мотнула головой:
— Умереть?! Нет, я не умерла… Я просто проснулась здесь. И всё.
Он не стал спорить и вместо этого предложил:
— А вы хорошо помните свой последний день в том, другом, вашем мире?
Я кивнула… И только потом поняла, что нет. Не помню. Я помнила, как жила, работала, но любое моё воспоминание не было последним. Всегда помнила следующее утро, следующий день, вечер…
— Я… Я не знаю, — растерянно произнесла, копаясь в памяти, в которой, оказывается, не было дна.
— Давайте я помогу вам вспомнить, — улыбнулся господин Омул одними губами. Глаза его при этом продолжали смотреть на меня с каким то притворным участием.
Он слегка сжал мою руку, и в тот же миг во мне снова щёлкнул переключатель. Я мгновенно провалилась в ощущение бесконечного, всеобъемлющего страха.
Я закричала, как дикий зверь, попавший в ловушку, и дёрнулась, пытаясь вырвать ладонь из «его» рук…
— Тише… Тише, Олеся, — до меня, как сквозь толстый слой ваты, донёсся голос господина Омула. — Вы уже не там, вы здесь, в безопасности… Слышите?! Вам уже ничего не угрожает…
Я уцепилась за этот призрачный голос, как за спасательный круг, брошенный в бушующее море бесконечного ужаса. Стало легче: страх не ушёл, но стал менее липким и тяжёлым. Как будто я сумела на короткий миг вынырнуть из воды и сделать живительный глоток воздуха…
— А теперь, Олеся, попробуйте вспомнить, где и когда с вами случилось то, что так сильно напугало вас, — тихий, мягкий, наполненный магией голос убаюкивал страх, заставлял его отступать, выпуская меня из удушающих объятий. И позволяя вспомнить.
Я снова закричала от ужаса. Но этот крик был другим. Страх тоже был другим: он не лишал меня воли, неохотно, прилипая к коже, как липучка, отступал, показывая то, что прятал за своей пеленой.
И я вспомнила всё…
Слёзы вскипели на глазах. Я вцепилась в одежды господина Омула, чтобы не упасть, и кричала — кричала, избавляясь от кошмара, случившегося со мной в прошлом. В тот самый миг, когда я умерла там, в другом мире…
Я возвращалась домой после новогодней корпоративной вечеринки, посвящённой открытию первого филиала нашего банка в другой стране. Было темно и очень поздно. Но я ничего не замечала, я была абсолютно счастлива.
На это имелось две причины.
Во первых, я получила повышение. Именно меня назначили руководителем иностранного представительства и велели готовиться к длительной командировке и новой должности с совершенно сказочным окладом. Через два года, вернувшись домой, я смогу купить не только крохотный домик на южном берегу нашей родины, но и небольшую виллу там, где лето не заканчивается круглый год.
И наконец то смогу родить ребёнка. Командировочных хватит, чтобы спокойно сидеть в декрете, растить ребёнка и ни в чём себе не отказывать.
Во вторых, наши отношения с Максом перешли на новый уровень. Макс — такой же руководитель регионального отделения банка, как и я, мой конкурент за место руководителя в иностранном представительстве. Мы с ним неожиданно для всех и, пожалуй, самих себя, сошлись как раз в тот момент, когда бились друг с другом за столь желанное кресло на вершине успеха.
Перед началом корпоративной вечеринки он предложил мне съехаться и пожить вместе. Попробовать, как это вообще у нас получится.
«Олеся, мы с тобой уже не юные, — говорил он. — И прежде чем бросаться в омут семейной жизни с головой, стоит попробовать пожить вместе, чтобы понять, а надо ли это нам обоим».
Да, пожалуй, это звучало несколько цинично, но мне нравилось. Я сама думала так же. Даже будучи влюблённой в него, как девчонка, я не могла не пользоваться разумом и не просчитывать последствия своих решений. Я никогда не умела бросаться в омут с головой.
И это меня погубило.
Макс исчез сразу, как только объявили о моей победе. Он сухо поздравил меня и сказал, что ему нужно побыть одному. Я его понимала, на его месте поступила бы так же. Поэтому, попрощавшись, я осталась и продолжила принимать поздравления.
Вечеринка закончилась далеко за полночь. Я шла по парку абсолютно счастливая и довольная своей жизнью. И когда из кустов неожиданно вышел Макс и перегородил мне дорогу, я даже не испугалась. Улыбнулась ему и сказала:
