Как я позволила всему зайти так далеко?

Как мы оказались в полноценных отношениях — и я этого даже не поняла?

Я прошла за ним на кухню, он щелкнул выключателем, я запрыгнула на столешницу, а он налил нам по стакану воды.

— Я рада, что Рико и Зейн переезжают.

Он протянул мне стакан и встал между моих ног.

— Да. Это пойдет им на пользу.

— Есть что рассказать про дом? — я взглянула на него поверх края стакана.

— Чертов болтливый братец не может держать рот на замке, да?

Я рассмеялась:

— А зачем, собственно? Почему это вообще должно быть секретом?

— Потому что я знал, что ты раздуешь из этого целую драму. Я не хотел, чтобы ты паниковала. Дом выставили на продажу, а я как раз искал новый объект. Твои братья искали жилье. Для нас обоих это было удачей.

Я кивнула:

— Я бы не стала паниковать. Это очень мило с твоей стороны. Ты вообще много сделал для Рико, и я… я благодарна.

— Это что сейчас было? Руби Роуз не зла, что кто-то сделал ей что-то хорошее? — он говорил с усмешкой, а его большая ладонь легла мне на шею, поднимая мой подбородок большим пальцем, чтобы я посмотрела на него.

— Называть меня Руби Роуз — жутковато, — улыбнулась я.

— Значит, теперь я жуткий?

Я вглядывалась в его лицо, чувствуя, как меня снова захлестнуло это чувство. Ком подкатывал к горлу, глаза начали предательски моргать, пока я пыталась сдержать слезы.

— Спасибо, Дикий Ривер.

— Пожалуйста, королева.

Скажи что-нибудь. Спроси, что он чувствует. Сорви пластырь.

— Ты расстроен, что я уезжаю? — прошептала я.

Он изучал меня, его палец ласково скользил вдоль моей челюсти.

— Я никогда не расстраиваюсь, когда ты идешь к своей мечте. Мы с самого начала знали, на что шли. Я в порядке, не беспокойся обо мне.

— Наверное, ты даже рад.

Он едва заметно кивнул.

— А ты? Ты рада? Готова ехать за своей мечтой и все такое?

— Конечно, — сердце стучало в ушах так громко, что я не могла мыслить трезво.

— Вот это мне и нужно было услышать, — сказал он, подхватил меня с кухонной столешницы и понес по коридору в спальню.

Ривер постоянно носил меня на руках, и обычно, если бы мужчина захотел так вот таскать меня по своему дому, мне бы захотелось заехать ему коленом между ног за то, что он считает меня беспомощной.

Но с Ривером все было не так.

С ним я никогда не чувствовала, будто он сомневается в том, что я могу справиться сама.

С ним это было как поклонение. Как забота не вместо моей собственной силы, а в дополнение к ней. Он просто хотел заботиться. Хотел иметь возможность это делать.

— Болит что-нибудь после всей этой покраски? — спросил он, опуская меня на кровать.

— Ни капельки, — я игриво повела бровями.

— Как насчет того, чтобы я сначала тебя отведал? А потом ты оседлаешь меня до полного забвения?

— Как я могу сказать «нет» на такое? — мой голос был полон флирта, но внутри уже всё дрожало от предвкушения.

Он потянулся к моим джинсовым шортам, расстегнул пуговицу и медленно опустил молнию. Стянул их с моих ног, провел пальцами по кружеву розовых трусиков.

— Обожаю твое тело. Обожаю эти чертовы розовые кружевные трусики и твои армейские ботинки. Ты сама сплошное противоречие. И я чертовски это люблю, — сказал он, находя мои руки и поднимая их над головой. — Держи их вот здесь.

От его слов у меня снова закружилась голова.

Я люблю тебя.

Я хотела сказать это. Впервые в жизни я хотела признаться мужчине в любви. Потому что любила Ривера так, как и не думала, что вообще способна.

Но эти слова все бы изменили.

Если уйти сейчас — никто не пострадает по-настоящему.

Я закрыла глаза, когда он стянул с меня трусики. Оставила руки там, где он велел.

Его голова устроилась между моих бедер, язык прошелся по клитору, и я резко вдохнула. Рука сама собой опустилась, зарылась в его волосы, но он замер и посмотрел на меня снизу вверх.

— Руки над головой — или ты не получишь разрядки. Я хочу, чтобы ты прочувствовала все, что я тебе даю. А не направляла меня туда, куда тебе хочется. Я знаю, чего ты хочешь, королева. Доверься мне.

Я подняла руку обратно, сцепила пальцы, удерживая их над головой, и едва заметно кивнула.

И Ривер исполнил все, что пообещал.

Его язык, губы, пальцы — это было чистое блаженство.

Он знал мое тело.

Знал мою душу.

Знал, чего мне не хватало. И как меня удовлетворить.

Мое тело задрожало. Я сжала руки так крепко, что суставы побелели, изо всех сил сдерживая желание потянуться к нему.

Потому что я доверяла.

Больше, чем когда-либо кому-либо.

Его язык — это была сладкая пытка. Он дразнил меня снова и снова. Один палец вошёл в меня, затем его губы обхватили клитор, и он втянул его в себя, так сильно, что я изогнулась в ответ.

Добавился второй палец — и за глазами взорвались вспышки света.

Губы раскрылись в стоне, и я разлетелась на кусочки.

Оргазм накрыл меня с головой, самый мощный в моей жизни.

Он держал меня в этом моменте до самого конца, пока дрожь не схлынула, пока каждая волна удовольствия не утихла.

И я поняла — теперь все остальные мужчины будут казаться ничем.

Потому что этот мужчина завладел мной.

Он завладел моим телом.

И моим сердцем.

Двумя вещами, которые я никогда не собиралась никому отдавать.

. . .Ривер

— Почему ты сегодня в особенно поганом настроении? И это, между прочим, не просто так сказано — плохое настроение ведь вообще твой фирменный стиль, — сказал Кингстон, когда мы стояли, сгрудившись у стеклянной витрины, заставленной кольцами.

Мы были в ювелирном магазине в Коттонвуд-Коув, где брат Ромео — Линкольн — когда-то купил кольцо для своей жены, Бринкли. Ромео был уверен, что если купить кольцо для Деми в Магнолия-Фоллс, об этом тут же проболтаются. И он был, вероятно, прав. Он хотел устроить сюрприз. Так что Линкольн утром пригнал нас сюда на частном самолете, а вечером мы должны были вернуться домой.

— Знаешь, если бы ты хотя бы половину усилий тратил на разбор собственной жизни, а не моих настроений, всем нам жилось бы веселее, — процедил я.

— Давайте найдем кольцо, а потом уже за обедом обсудим, почему Ривер сегодня особенно колючий, — вставил Хейс, глядя то на меня, то на брата.

А давайте вообще заткнемся по поводу моего гребаного настроения и поговорим о чём угодно другом?

Я этого вслух не сказал — иначе завязался бы совсем другой разговор.

Я кивнул, когда Ромео поднял одно из колец и посмотрел на него:

— Вот оно. Это — то самое.

— Прекрасный выбор, сэр. Кольцо с бриллиантом «принцесса». Классика и элегантность, — прокомментировал пожилой владелец магазина.

— Бинс у нас как раз такая — классная и элегантная, — сказал Кингстон, и я шлепнул его по затылку. Просто потому, что мне стало от этого немного легче.

Все рассмеялись, а Линкольн, глянув на Ромео, кивнул:

— Согласен. Оно идеально.

— Беру, — сказал Ромео и посмотрел на каждого из нас. — Спасибо, что пришли. Самое важное решение в жизни, и я хотел сделать все правильно.

— Вместе до конца, брат, — сказал Нэш и хлопнул его по плечу.

— Честь быть здесь с тобой, — добавил Линкольн. — Рад, что у моего брата такие друзья рядом.

Мы все растрогались от мысли, что Ромео собирается жениться на Деми. Мы ее обожали. Я знал, у них будет счастливая, крепкая жизнь.

А ведь сам я раньше ничего такого не хотел. Но в последнее время мои мысли неслись черт знает куда.

Может, потому что видел, как счастлив был Ромео.

Может, потому что сам становился старше.

А может, потому что Руби Роуз ворвалась в мою жизнь и перевернула ее с ног на голову. Заставляя хотеть то, чего раньше я избегал.

Королева.

Ромео расплатился, спрятал коробочку с кольцом во внутренний карман, и мы прошли пару кварталов до бара и гриль-ресторана Рейнольдс.