Мы поблагодарили его, и, когда оказались в машине, она повернулась ко мне.

— Ты был потрясающим.

— А ты была, черт возьми, великолепна. Эти дети смотрели на тебя, будто ты фея-крестная.

— Да ну, брось. Они боготворили тебя. — Она пожала плечами. — Ты был очень вдохновляющим, Ривер Пирс.

— Напомни мне об этом, когда мы будем голые.

Я чувствовал, как меня все сильнее затягивает к этой женщине.

И, знаете что? Это должно было пугать меня.

Но не пугало.

Я только хотел большего.

. . .

Руби

У меня был звонок с деканом Лэнгстоном, и ладони уже вспотели. За последние две недели я прошла несколько собеседований по программам, связанным с работой с детьми в разных форматах. Почти везде мне говорили одно и то же: я слишком квалифицирована.

А правда была в том, что мне нужно было найти работу до возвращения отца домой — а это уже не за горами. На дворе были выходные Четвертого июля, и время летело с пугающей скоростью.

Я больше не могла откладывать разговор с деканом — осенний семестр уже не за горами.

Я кликнула по ссылке Zoom на ноутбуке, поправила ворот рубашки и улыбнулась, когда на экране появился декан Лэнгстон.

— Доктор Роуз, здравствуйте. Рад вас видеть, — произнес он. Этот человек был воплощением формальности, и не стоило тратить силы, прося его называть меня Руби. Даже когда я была ассистентом преподавателя на протяжении последних двух лет, он звал меня исключительно «мисс Роуз».

— Здравствуйте, декан Лэнгстон. Спасибо, что нашли время для встречи.

— Конечно. Мы уже проводили собеседование с вами, и я уверен, что вы за это время пообщались с другими университетами. Впрочем, я не ожидал иного. Но время поджимает, и нам нужно получить ваш ответ. У нас несколько претендентов на должность. Мы предлагаем, пожалуй, один из самых привлекательных пакетов, так что надеюсь, вы уже определились.

Я прочистила горло. На самом деле, я еще не приняла окончательного решения — хотя других реальных вариантов у меня не осталось. Это была взрослая работа. Профессорская должность. Хорошая зарплата, отличные льготы, лето свободно, а если когда-нибудь у меня появятся дети — а я даже не уверена, будут ли они — то они получат впечатляющую скидку на обучение. Видимо, для большинства преподавателей это большой бонус.

— Я очень благодарна за то, что вы дали мне время рассмотреть разные варианты. На самом деле я рассматривала возможность поработать с более младшими детьми — теми, кто действительно нуждается в поддержке.

Он фыркнул и покачал головой:

— Вы ведь не прошли весь этот путь обучения, чтобы получать копейки, верно? Вы заслужили право преподавать на уровне университета. Это удобные часы, достойная карьера. Зачем вам связываться с проблемными детьми?

Сказано с апломбом богатого ублюдка.

— Наверное, потому что когда-то я и сама была такой, — ответила я, глядя прямо в камеру. — Психология дает много путей, где я могу применить свои знания.

— Позвольте угадаю — вам все сказали, что вы слишком квалифицированы?

— Да, это я слышала не раз, — призналась я.

— Если бы вы хотели работать школьным психологом и разнимать подростков во дворе, вы могли бы пойти другим путем. А у вас — докторская степень.

Спасибо, Кэп.

— Я просто рассматривала разные возможности. Но да, преподавание в университете, пожалуй, и правда наиболее разумный вариант по ряду причин.

— Сказано как настоящим доктором психологии, — произнес он сжатым голосом, и я снова не могла оторвать взгляд от его несчастной моноброви.

Живот сжался от того, к чему я сейчас, по сути, давала согласие. Все казалось каким-то неправильным. Хотя, возможно, это и есть взрослая жизнь — принять решение о том, чем ты будешь заниматься ближайшие тридцать лет. Я соглашалась стать новым Дереком Хэмилтоном. Купить дом, пить вино и раз в месяц ходить на «счастливые часы» с коллегами. Стоять перед аудиторией, изображать эксперта в своей области и раз за разом выполнять одну и ту же рутину… до пенсии.

Скучно. Обыденно.

Но стабильно. Ответственно.

— Единственное, что меня беспокоит — отец вернется не раньше первой-второй недели августа, а вам, насколько я понимаю, нужно, чтобы я была на месте уже к первому числу. Может, я могла бы начать в середине года — со второго семестра в январе?

Мысль о том, что у меня будет еще полгода здесь, внушала облегчение. Я не была готова уезжать. Мне нравился мой распорядок. И я хотела провести немного времени с отцом, когда он вернётся.

— Не беспокойтесь. Мы наймем временного преподавателя, чтобы он закрыл курс до вашего приезда. В течение недели-двух пришлем вам контракт. Добро пожаловать в команду, Руби.

Я кивнула, но в горле встал комок.

— Спасибо за понимание. Я очень это ценю.

— Мы на связи. Всего доброго. — Он завершил звонок, а я откинулась на спинку кресла, обрабатывая разговор. Я должна была радоваться. Разве не этого я хотела? Больше никаких терзаний и поисков. Больше не нужно было разрываться, чтобы оплатить аренду. Не жить от зарплаты до зарплаты.

Я даже смогу помогать отцу с деньгами, чтобы он не надрывался, если сам не захочет.

Раздался стук в дверь. Я встала, открыла — и влетели оба моих брата.

— Эй, сестричка, мы пришли утащить тебя на ужин, — заявил Зейн, подхватив меня и закружив, как варвар.

— Что? Вы меня на ужин еще ни разу не звали.

— Ну, я теперь официально устроился в Knockout Gym. Ромео впечатлился, как я покрасил раздевалку, а его завхоз скоро уезжает. Так что он предложил мне постоянную работу, — сказал Рико. — Вот мы и решили устроить праздник.

— А я получил повышение в автосервисе. И пришел вернуть тебе деньги, которые ты отдала Сэму за меня. Так что за ужин платит Рико, — сказал Зейн сквозь смех, пока Рико не показал ему средний палец.

Я опешила. Зейн никогда не пытался вернуть долг. А Рико и работа — это вообще что-то из разряда фантастики.

Все это — сплошные сюрпризы.

Я едва слышала о матери за последние недели — значит, с ней все спокойно.

А в жизни Венди Роуз-Дейн-Холт-Слотер отсутствие новостей — это лучшая новость.

— Не смотри на нас так, будто мы с луны свалились, — пробормотал Рико, почесав затылок. — Нам нравится, что ты дома. Это… приятно.

— Не привыкайте. Я только что приняла предложение преподавать в университете. Уеду, как только папа вернется.

— Тогда надо ценить оставшееся время, — сказал Зейн, обняв меня за плечи.

— Ценить? Глянь-ка, какой у нас изысканный словарный запас, — рассмеялся Рико.

— Эй, моя старшая сестра теперь профессор в Университете Западной Калифорнии. Все теперь будут ждать от меня чего-то подобного, — пробормотал Зейн.

Я схватила сумку и вышла за ними из дома.

Когда мы приехали в Golden Goose, Мидж взяла меню и проводила нас к столику.

— Слышала, Оскар вернул Буна, — сказала я, пока мои братья останавливались, чтобы поздороваться буквально с каждым на нашем пути.

Мидж обернулась:

— Знаю, ты считаешь меня ужасным человеком, но я люблю животных. И Бун сам пришел ко мне — как и твой пес когда-то.

Впервые за все время, что я знала Мидж Лонгхорн, она не выглядела виноватой. Она выглядела жалкой.

Грустной. С разбитым сердцем.

Пес был даже не ее. Что с ней вообще?

— Ты в курсе, что можно просто пойти в приют и взять оттуда собаку?

Ее плечи напряглись. Она оглянулась по сторонам, потом снова посмотрела на меня и тихо сказала:

— Приютом уже двадцать пять лет заведует Даг Каллан.

— Я знаю. Ты его не любишь?

— Я была замужем за ним сразу после школы. Мы были молоды. Все быстро развалилось. С тех пор он отклонял все мои заявки на усыновление. Я перестала пытаться. А покупать собаку у заводчиков — не мое.

Значит, у нее проблемы с заводчиками, но угонять чужих псов — нормально?

Я вздохнула:

— Ты разбила ему сердце? Почему он так с тобой?