Я завис на уровне глаз мужчины, который засунул руку мне в карман и вытащил конверт. Осмотрев содержимое, он с довольным видом кивнул и, развернувшись, двинулся вглубь леса. Я же по воздуху поплыл за ним.

Первое время я ещё пытался сопротивляться, вызывая лианы или отправляя сигнал деревьям, которые попадались на пути, но заблокированным оказалось не только моё тело, но и магия. Я оказался в полной власти ведьмака, который уходил всё дальше от нашего лагеря.

— Что ты хочешь от меня? — с огромным усилием выдавил я.

Ведьмак бросил на меня мимолетный взгляд, одновременно зашипев, и мои челюсти со стуком закрылись. Больше я не мог произнести ни звука.

Мы шли довольно долго. За это время я чего только себе не нафантазировал. Самые жуткие мысли пронеслись в моей голове, рисуя страшные картины моей гибели: от смерти от удушья, до проведения чёрного ритуала, после которого моя душа будет навеки проклята и не сможет найти покой. Но сильнее всего я пожалел, что погибну из-за какого-то Краснова. Теперь я уже сожалел, что сам не схватил его и не отвёл в лагерь, а зачем-то полез в это дупло.

Вскоре мы оказались на довольно затоптанной поляне со следами от кострищ. Ведьмак снял лыжи, воткнул в сугроб и двинулся к сооружению, похожему на берлогу, накрытую сверху еловыми ветками. Отодвинув ветки, он исчез из глаз, а я остался висеть в воздухе и покрываться инеем.

На самом деле я ничего не чувствовал, даже холода, и это очень напрягало. На улице такой мороз, что я могу обморозить не только щеки или кончик носа, но и руки-ноги. Перед глазами тут же всплыли бойцы, что лишились конечностей, и я невольно поёжился. Горгоново безумие! Как же я мог так легко попасться? Почему вовремя не заметил ведьмака?

Захотелось крепко выругаться теми словами, что позаимствовал у деда, но даже этого сделать не мог, ведь зубы плотно сжаты по приказу врага.

Прошло минут десять, может пятнадцать, когда ведьмак показался из берлоги. Он подошёл ко мне, проверил карманы, забрал зельестрел и, схватив за ворот пальто, потянул за собой.

Я чувствовал себя воздушным шаров на привязи — плыл за ним и буравил ненавидящим взглядом, но он не обращал на это никакого внимания. Когда ведьмак довёл меня до берлоги, то отодвинул еловые ветки и с силой затянул внутрь.

В нос ударили запахи догорающих углей, прелой свежей земли, жареного мяса и пота. В полутьме я различил две фигуры. Они сидели на настилах, сделанных из еловых веток, и в напряжении разглядывали меня.

— Бу эсир учунчи хикбир сей йемийори, — проговорил на незнакомом языке один из них и поднялся с места.

Когда он приблизился ко мне, я разглядел старое морщинистое лицо, острый изогнутый нос и проницательные светло-голубые глаза. Он напомнил мне того ведьмака, которого мы с Демидовым поймали в гостинице.

— Занетем сок зайиф. Ама гозимуз узеринде, — ответил тот, что привёл меня.

Далее последовала долгая беседа. Я не понимал о чём речь, но догадывался, что они сейчас решали мою судьбу.

Затем в разговор вмешался ещё один осман — небольшого роста, с широкими скулами. Я сразу прозвал его про себя главарём. Было что-то властное в его взгляде, жестах и осанке. Он говорил нетерпеливо, грубо выкрикивая слова. Поднявшись на ноги, он быстро подошёл к нам и принялся тряси пальцем у носа ведьмака, который привёл меня сюда, будто тот был нашкодившим ребёнком. Ведьмак опустил взгляд на землю и не осмеливался перечить.

— Билки конустурмай денейелим? Кенди адамлари хакинда не билийор огренелим! — выпалил он, затем быстро подошёл к углям, находящимся в круге из камней и, выхватив один голыми руками, вернулся и… прижал уголёк к моей шее.

Я ничего не чувствовал, но понимал, что сейчас этот чёртов главарь шайки прожигает мою кожу. Он с силой прижимал уголёк к коже шеи и, видимо, ждал моих криков, но их не последовало. С удивлением взглянув на моё лицо, мужчина понял, что я ничего не чувствую.

— Денедим. Хикбир сей сойлемеди. Инатчи бири! — приказал он, и в ту же секунду ведьмак в белом что-то шикнул, и я упал на землю.

Вот теперь я почувствовал покалывание в замерзших конечностях и острую боль, но по-прежнему не мог воспользоваться своей магией. Возможно, нужно время, чтобы окончательно прийти в себя.

Главарь, который держал уголек так, будто тот и не обжигал его, навалился коленом мне на грудь и поднёс красный огонёк к моим глазам.

— Эй ты, — прошипел он по-русски, но с сильным акцентом. — Кто такой ты? Кто тебя подослал? Отвечай, гяур!

— Никто. Я просто проследил за магом, в котором сомневался, — честно ответил я, неотрывно глядя на уголёк, который подмигивал мне красными боками.

— Когда наступление?

— Я не знаю.

— С какой стороны будут атаковать?

— Я не знаю.

— У-у-у, гяур! Кяфир! Москоф! Отвечай, проклятый! — заорал он и прижал уголёк к моей щеке.

Жгучий жар пронзил тело. Я хотел оттолкнуть главаря, и едва смог поднять руку, но силы в ней не было.

— Я ничего не знаю о военных делах! — прокричал я, пытаясь остановить экзекуцию. — Я — аптекарь! Филатов! Аптекарь!

Однако осман будто не слышал меня. Он продолжал держать на моём лице уголёк и задавать вопросы:

— Где оружия? Где артефакты? Как охраняют?

— Не знаю! Я ничего не знаю!

Вдруг я отчётливо почувствовал неподалёку какого-то зверя. Это было не чутьё алхимика, а знание мага растений. Зверь был довольно крупный — точно не белка или заяц.

Я понимал, что отсюда живым не выйду, поэтому этот зверь — моя единственная возможность спастись. Собрав остатки сил и всю волю в кулак, я переключился на животное и мысленно велел явиться ко мне, хотя понимал, что это не Шустрик и не Зоркий, поэтому вряд ли получится.

Зверь услышал меня и повиновался. Вскоре я учуял эфир и понял, что это волк. Старый матёрый волк. Он стоял прямо у входа в подземное жилище и принюхивался.

«Ты должен защитить меня, — проговорил я, краем сознания продолжая слышать крики безумного османа. — Убей моих мучителей!»

Однако зверь не торопился выполнять мою просьбу. Судя по эфиру, он отдалился от входа. Возможно даже ушёл, что меня очень огорчило, ведь лианы мне по-прежнему недоступны, ведьмак забрал мой зельестрел, а магии нет. Я просто как новорожденное беззащитное дитя.

— Отвечай грязная свинья, — процедил сквозь зубы главарь и поднёс к моему левому глазу острие кривого кинжала.

Кислота раствори всех османский ведьмаков! Так просто я не сдамся! Если умирать, то в борьбе!

Безумным усилием я подтянул колени к груди и оттолкнул его. Мужчина повалился на спину, выкрикивая что-то на своём языке. Не успел я повернулся на живот и подняться на четвереньки, как на меня навалились сверху. Следом я почувствовал, как что-то острое вонзилось в спину.

— А-а! — я не смог сдержать крика боли, когда в меня по рукоять вогнали лезвие.

Вот и всё. Единственное, о чём я жалел в этот момент — вряд ли когда-нибудь моё тело найдут и похоронят. Если его не уничтожат ведьмаки, растащит лесные звери. Не та смерть, о которой я мечтал. Уже второй раз мне не удалось умереть достойно.

Вдруг послышался рык, и в землянку влетел тот самый волк. Это случилось так неожиданно, что никто не успел среагировать. Зверь вцепился в горло ведьмака и одним резким движением разорвал его. Затем он накинулся на главаря, который выставил перед собой кинжал, но оружие ему не помогло. Волк с наскока уронил его на спину и под оглушающий вопль принялся кромсать.

Третий осман рванул к выходу в надежде спастись от яростного хищника, но я подставил ему подножку, затем подобрал один из камней из круга с углями, и несколько раз ударил его в грудь в то самое место, где находилась точка, останавливающая сердце.

Осман застонал, пару раз прерывисто вздохнул и замер. Его сердце остановилось.

Всё кончено.

Я понимал, что у меня на спине рана, из которой ручьём течёт кровь, и если сейчас себе не помогу, то все усилия бессмысленны — всё равно умру.