Я не прерывал его, хотя накопились вопросы. Потом задам, если потребуется.

— На наше счастье, началось наступление, и те, кто удерживал нас в крепости, двинулись туда. Сначала мы обрадовались, но как только начали подрываться на ловушках, поняли, что ничего не закончилось. Акинджи по всему периметру крепости заложили свои ловушки. Мы сунемся в одно место — нас засыпает огненным дождём. Сунемся в другую — деревья валятся со всех сторон. Короче, решили просто пробиваться к своим, и будь что будет, — он тяжело вздохнул и помял переносицу. — По пути ещё двоих потеряли, но до наших добрались.

Он замолчал и хмыкнув, покачал головой.

— И артефакт не нашёл, и людей погубил. Плохой из меня командир. Видимо пора уходить на покой и давать свободу молодым.

— Почему вы сказали, что вас предали? — подал я голос.

— Потому что нас ждали и не показывались, пока мы в крепости не оказались. Они загнали нас в ловушку. Как они могли знать, что мы в этот день придём туда? — он выжидательно посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами. — Вот и я не знаю. Сначала пустили слух, что артефакт в крепости, затем дождались нас. Кто-то что-то мутит. Я не доверяю здешним командирам, поэтому о своих догадках говорю лишь тебе, — понизив голос до шёпота, проговорил он и многозначительно посмотрел на меня. — Как только встану на ноги, вернусь в Москву, и только там министру всё расскажу. Нужна внутренняя проверка, и такая, чтобы крыса ничего не заподозрила.

— Верное решение, — ответил я.

Меня подмывало рассказать про того мага земли, но решил не мутить воду, пока сам не удостоверюсь. Возможно, это не имеет никакого отношения к его службе. Во всяком случае теперь я тоже буду начеку.

Я рассказал Орлову о том, как его семья беспокоилась, как Лена порывалась приехать сюда и пойти на поиски, как Винокуров поднял всех на ноги и узнал об их исчезновении. Сергей растроганно вздохнул. Все его раны почти зажили, но до разговора со мной он опасался встать на ноги. Ему казалось, что они снова откроются.

После моего рассказа он откинул одеяло, опустил ноги на пол и сказал, что слишком загостился в госпитале, и пора бы уже делом заняться. Сначала осторожно, будто боялся упасть, он ходил между кроватями, придерживаясь за них. Потом вышел в коридор и прохаживался от приёмной до палаты, с интересом заглядывая в операционные через прозрачные двери.

Мне понравилось, что он взял себя в руки и начал действовать. Я какое-то время наблюдал за ним, но вскоре понял, что Орлов в няньках не нуждается, и занялся своими обязанностями: поинтересовался самочувствием пациентов, у одного снял швы на ноге, у второго обработал мокнущую рану на щеке, у третьего обработал ожоги.

Вечером Трофим отпустил меня на отдых, а сам заступил на ночное дежурство. Сегодня раненных больше не привозили, поэтому ночь обещала пройти спокойно без происшествий.

Я зашёл в столовую, которая заметно преобразилась: на окнах висели вырезанные из бумаги снежинки, в углу стояла небольшая ель, украшенная разноцветными игрушками, в воздухе витал запах хвои и цитрусов.

— О, я и забыл, что завтра праздник, — сказал Гена, который зашёл после меня.

— Какой праздник? — уточнил я.

— Как это «какой»? Новый год, конечно. Интересно, а подарки будут?

— Добавка будет, — улыбнулась кухарки, которая в это время протирала столы.

Я окунулся в память Саши и «увидел» все эти праздники. В последние годы он их почти не праздновал. Во-первых, с ними не было Димы. А как можно радоваться и веселиться, когда судьба твоего отца неизвестна? Вообще Саша думал, что Дима уже мёртв, и бывало ревел ночью в подушку, тоскуя по нему.

Во-вторых, у деда и Лиды едва хватало денег на угощения, поэтому особо роскошного стола нельзя было ожидать, а из подарков он получал только вещи: то свитер, то шапку, то теплые подштанники. Он мечтал об обычных детских радостях: парке аттракционов, машинке на пульте управления, мешке с конфетами, но за последние пять лет его мечтам не суждено было сбыться.

Мне вдруг стало горько от того, через что прошла моя семья. Была бы моя воля, я бы сделал всё, чтобы уберечь их от этой тяжелой доли. Но былого не воротишь. Единственное, что я могу сделать — это больше никогда и никому не позволять причинять им зла. Даже этим чёртовым османам.

— Ты что стоишь? — подвинул меня плечом Гена. — Пошли есть и спать, пока есть возможность. Устал я сегодня.

— Чем занимался?

Мы подошли к столу раздачи, на котором стояли остатки тушенного мяса, несколько голубцов и два вида супа: гороховый и мясной с вермишелью. Едва простая, но сытная — то что надо, в полевых условиях. Запеченными перепелами полакомлюсь когда с победой вернусь в Москву. Про себя я решил, что мне нечего пока делать вдали от боевых действий, ведь я всё равно не смогу жить обычной жизнью, когда на нашу землю наступаю враги.

— Я задолбался перебирать лекарства и выискивать те, что поставили от рода Харитоновых. Сотни коробок перелопатил, ведь мои кумушки зачем-то распределяли лекарства по предназначению, а не по производителю…

— Это правильно, — прервал я его. — Представь, что тебе срочно нужно обезболивающее, а ты не знаешь, где оно, и открываешь подряд все коробки. Уж лучше пусть все обезболивающие лежат в одном месте, а антисептики в другом.

— Тоже верно, — кивнул он и продолжил. — Короче, я нашёл все лекарства, что эти козлы нам поставили. Родион сказал, что даже проверять не будем, есть ли среди них настоящие лекарства или все болванки. Просто всё отправим обратно в министерство вместе с большим гневным письмом. Пусть сами разбираются со своими поставщиками.

— Даже не верится, что они учудили такое, — сказал я, подталкивая поднос дальше, в сторону выпечки. — Интересно, что им за это будет?

— По мне, так пусть бы главу их рода прилюдно повесили, чтобы другим неповадно было на военных наживаться. Хорошо что у нас несколько поставщиков, и можно найти хорошее, качественное лекарство. А если бы они одни нам всё поставляли? Даже страшно подумать, сколько бы раненных умерло без обезболивающих и антибиотиков.

Мы сели за стол и продолжили разговор. Гена оказался очень опытным аптекарем. Он рассказал мне о собственных лекарственных изобретениях. Правда, они по сложности и продуманности и рядом не стояли с моими зельями, но для человека без моих способностей он был довольно талантливым.

После ужина мы разошлись по домам. Ему досталось место во втором доме вместе с бойцами, мы же с Глебом пока жили вдвоём, но комендант Михалыч нас предупредил, что они ожидают подкрепление, и бойцов поселят к нам.

Я зашёл в дом и увидел Глеба. Он сидел с кипой документов.

— Как прошёл первый день в новой должности? — спросил я и устало опустился на свою кровать.

— Скукота. Заняться нечем. Ходишь туда-сюда по территории, как дурак, — недовольным голосом проговорил он, но тут же оживился. — Кстати, я узнал про того мага земли. Он из личной охраны Апраксина. Зовут Владимир Краснов. Больше пока ничего узнать о нём не удалось, но Потапов, с которым мы сегодня на дежурстве были, сказал, что вроде нормальный. По крайней мере никаких нареканий не было. Но ты не волнуйся, я буду присматривать за ним. Он мне тоже не нравится, — Глеб с недовольным видом отшвырнул кипу бумаг. — Строит из себя непонятно что, будто выше нас по рангу. Нос задирает, тыкает. А по факту его дело — таскаться за Апраксиным, которому в лагере ничего не угрожает. Тоже мне — герой. Посмешище, — усмехнулся он и повалился на подушку.

Я подошёл к окну и выглянул на улицу. С неба сыпал мелкий колючий снежок, в лагере было тихо и спокойно. Слишком тихо и спокойно, будто и нет никакой войны. Уж не затишье ли это перед бурей?

— В первый раз буду отмечать праздник вне дома, — вздохнув, продолжил он. — Ты по домашним не тоскуешь?

— Нет, — честно признался я.

— А я по жене скучаю. Даже сообщение отсюда не напишешь, — он повернулся на бок, накрылся покрывалом. — Ну ладно, говорят же, что в разлуке больше осознаешь ценность пары. Вот пусть и осознает.