Я сейчас слишком похожа на изгоя — стою в стороне, пытаюсь никому не мешать, не привлекать внимания. Но разве обязательно навсегда оставаться в этой роли? Луиджи — уже прошлое. Попытка похищения — тоже. Мой новый статус должен был их охладить, но после всего произошедшего решение принято само собой: этот вопрос закрыт. Значит, и я могу закрыть свой и идти дальше.

Возможно, даже оставить герцога в покое. Он не обязан быть частью моего пути, как бы мы ни оказались вплетены друг в друга случайными узлами. Его жизнь совсем другая и даже близко не похожа на мою. Гораздо более прямолинейная и продуманная. Тем более, скоро здесь появится та, кому и правда суждено быть рядом с ним — сильная, яркая, такая, что перевернёт его мир и станет настоящей герцогиней, а не временной заменой, которая запуталась между собственным страхом и попытками начать всё сначала.

Во всяком случае, я убеждала себя именно в этом.

Стоило мне сделать пару шагов по коридору в сторону выхода из крыла, как уверенность начала таять прямо на глазах. Решить всё на пустом месте на самом деле было легко, но поверить — сложнее. Поместье Дэлавьера умело давило тишиной, расставляло свои идеально выверенные тени и будто спрашивало: «Ты уверена, что готова уйти?»

Я остановилась у одной из больших арок, прислонилась плечом к холодному камню и закрыла глаза. Внутри всё спорило само с собой — желание вырваться вперемешку со страхом, что это очередной порыв, который потом обернётся теми же граблями, только в другой упаковке.

Но ведь что-то должно измениться. Я не могу всю жизнь быть приложением к чьему-то титулу. Если мой дар — не случайность, значит, он дан мне с какой-то целью. И если я останусь здесь, под крылом чужих решений, так и не пойму, кто я и что умею.

Мысль пришла неожиданно, лёгким щелчком внутри: чтобы двигаться дальше, мне не нужно рвать связь с герцогом. Нужно просто сделать свой ход первой. Пускай маленький, но он станет фундаментом к моей новой версии.

Я расправила плечи. Сад, библиотека, даже это тихое одиночество — всё словно подталкивало вперёд. Начать можно с простого. С того, что не требует вопросов ни от Вэлмира, ни от служанок, ни от всего этого вычищенного до блеска дома.

Архивы. Те самые, что Лейна пообещала подготовить. Если в библиотеке мне попалась лишь надорванная нить, то в архиве должен быть клубок. И если я хочу понять свой дар, разобраться в татуировке женщины и перестать быть пешкой в чужих интригах — мне необходимы знания.

Я выдохнула глубже, позволяя напряжению раствориться.

— Ладно, — прошептала я. — Посмотрим, что вы там скрываете.

И с этим я направилась в сторону старого крыла, к архивам, где книги не подчищают ежедневно, а правда прячется в пыли — такой же упрямой, как и я.

Никогда не думала, что однажды буду стоять перед зеркалом и испытывать почти физическое раздражение ко всему, что отражается вокруг. День официального выхода в свет подкрался слишком быстро, хотя с самого начала было ясно — избежать его не выйдет. Меня провели через настоящий марафон подготовительных процедур: ароматные ванны сменялись безжалостным натиранием кожи до покраснения, затем последовали бесконечные примерки, растянувшиеся на мучительные четыре часа, а под конец — макияж, окончательно лишивший ощущения времени и собственного тела.

К тому моменту бока ныли от корсета и тонких игл, которые то и дело соскальзывали во время подшива очередного платья. Губы были искусаны от нервного напряжения и осознания полной беспомощности перед происходящим, ведь обещание уже дано Вэлмиру — я появлюсь рядом с ним. Пусть договор так и не был подписан, одно условие будет выполнено: на этом приёме связь между нами получит публичный и окончательный разрыв.

Когда двери наконец закрылись, а служанки оставили меня наедине с собственным отражением, тишина показалась почти оглушающей. В ней было слишком много мыслей и слишком мало воздуха. Платье сидело безупречно — именно так, как и должно было, подчёркивая чужую мне утончённость и навязанную роль, в которой предстояло провести вечер. Я медленно выдохнула, пытаясь убедить себя, что всё происходящее — лишь необходимый этап, ещё один шаг к свободе, пусть и обставленный с показной роскошью и чужими ожиданиями.

Отражение смотрело на меня внимательно и холодно, будто задавая вопрос, на который не хотелось отвечать. Эта женщина в зеркале выглядела уверенной, собранной, почти равнодушной, и только я знала, сколько усилий стоило сохранить подобное выражение лица. Сегодня нельзя позволить себе ни слабости, ни сомнений. Каждый взгляд, каждое движение будут оцениваться, обсуждаться и, возможно, использованы против меня.

Я ещё раз мысленно прокрутила план, выверяя детали и возможные последствия. Вэлмир привык считать, что держит ситуацию под контролем, но этот вечер должен расставить всё по своим местам. Публичность станет моим щитом, а холодная вежливость — оружием. Главное — не отступить и не поддаться на попытки сыграть на чувствах, которых, по его мнению, у меня быть не должно.

Шорох шагов за дверью вырвал из размышлений. Время вышло. Я выпрямила спину, привычным движением расправила складки платья и позволила себе короткую, почти незаметную улыбку — не для окружающих, а для себя. Этот вечер станет точкой невозврата, и отступать я не собираюсь. Пора заканчивать фарс, который я сама же и начала.

Вопреки моим ожиданиям, на пороге появился сам Вэлмир и, остановившись, медленно оглядел меня с ног до головы. На мгновение даже показалось, что он утратил способность говорить, но это впечатление мгновенно разрушалось его привычно безэмоциональным выражением лица, где читалась разве что безграничная скука. Чёрные глаза сегодня казались скорее серыми, даже серо-голубыми, но при этом оставались такими же холодными и отстранёнными.

Вряд ли подобная глыба льда вообще способна испытывать что-то столь банальное, как удивление или восхищение. Приходится признать: сегодня я действительно выглядела впечатляюще. Чёрное платье, расшитое золотыми нитями по лифу и подолу, с алыми вставками на талии и рукавах, подчёркивало каждый изгиб и выгодно выделяло достоинства юного тела, в которое меня так любезно поселила судьба.

Волосы цвета воронова крыла оставили распущенными и напитали магией — новый тренд, как оказалось. Они мягко блестели и шелестели при каждом движении. Сверху сияла диадема с рубинами, будто без неё я выглядела недостаточно величественно. Великолипно, конечно.

Ради этого меня и наряжали как фарфоровую куклу? Так усердно старались выделить среди знати и подчеркнуть новый статус? Какой в этом смысл, если сам герцог проявляет ко мне не больше интереса, чем к одной из бесчисленных ваз, расставленных в его коридорах?

Вэлмир закрыл за собой дверь и медленно подошёл ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Казалось, он пытается подобрать слова, но в итоге не проронил ни единого слова. Лишь на мгновение его взгляд задержался на моём лице, будто проверял, готова ли я к предстоящему вечеру. Не дождавшись от него ни тени эмоций, я чуть сильнее выпрямила спину, скрывая усталость и раздражение за учтивым спокойствием. Он протянул руку — жест сдержанный, но безупречно вежливый, словно продуманная часть церемонии, и я вложила свою ладонь в его пальцы, потому что так требовал статус, договор и обстановка, где даже малейшая несдержанность будет замечена и тщательно разобрана по косточкам. Стоило заранее подготовиться и не забывать, что одна ошибка будет стоить позора.

— Нам пора, — тихо произнёс он, и в этом голосе не было ни тепла, ни раздражения, лишь привычная сдержанная ровность человека, который давно научился скрывать всё лишнее.

Мы двинулись к выходу, и с каждым шагом я всё острее ощущала, как корсет впивается в рёбра, а мысли запутываются между страхом, усталостью и странным упрямством довести нашу историю до логического финала. Снаружи уже ждали слуги, коридоры наполнялись приглушённым светом и звучанием шагов, и весь дом, казалось, подталкивал нас к неизбежности — выступить перед обществом в идеально отрепетированной роли пары, которой мы никогда не были.