— Или ночью, если кто-то всё же решит вернуться, — с нажимом проговорил Вэлмир, намекая на прошлых гостей.

Но Карнеллиус на это не ответил, несмотря на статус моего жениха. Просто повернулся и ушёл, растворившись в полумраке коридора, как и вся прислуга ранее. Я лишь подозрительно прищурилась, словно это могло дать ответы на все вертевшиеся в голове вопросы, а после с опаской заглянула в комнату. Она была такой же, как и всё в этом доме: тёмной, закрытой, с тяжелыми шторами, толстыми стенами и высоким потолком. В воздухе пахло травами и сталью, будто тут не отдыхали, а лечили после битвы.

— Думаешь, он нас подставит? — спросила я тихо, когда дверь закрылась.

— Думаю, он никому не доверяет. И имеет на то причины.

— Как и ты, — не удержалась я, начиная осматривать комнату.

Герцог не ответил. Только медленно и задумчиво подошёл к окну. Он долго смотрел на не завешенное окно, а после, не раздвигая штор, приоткрыл одну створку. В комнату тут же ворвался свежий воздух, прохладный и бодрящий, но вместе с ним в нос ударил странный металлический запах. Я чуть поморщилась и на автомате шагнула ближе к окну, чувствуя, как внутри зарождается смутная тревога.

— Чем-то пахнет… — пробормотала я, отодвигая плотную ткань и вглядываясь в сад, но ничего подозрительного не увидела.

Вэлмир, нахмурившись, уже прикрыл створки и отступил, задержавшись у стены. Он тоже что-то уловил — это было видно по напряжению в плечах. И тут в коридоре послышались шаги, хотя с учётом слов хозяина ничего слышать не могли. Чёткие, лёгкие, будто кто-то шёл не спеша, но точно знал, куда именно направляется. Через секунду — странный звук, похожий на глухой удар, а следом за ним последовал приглушённый вскрик.

Я замерла, а блондин метнул на меня короткий взгляд и тут же подошёл к двери. Двигался беззвучно, в привычной осторожной манере, словно каждое движение было выверено. Его рука чуть дрогнула — остатки магии, судя по всему, держались на силе воли, хотя в лесу её он практически не использовал. Но сейчас он был готов к любому исходу.

Спустя долгие несколько минут, прошедшие в напряжении, дверь без стука распахнулась и на пороге возник тот самый слуга, встретивший нас у входа в поместье, только теперь он выглядел иначе. Прежняя безупречность и мрачность будто слетела. Лицо побледнело, в глазах читалось напряжение, а голос предательски дрогнул.

— Простите за вторжение, — начал он, склонив голову, — господин Карнеллиус просит вас спуститься.

— Причина? — Вэлмир не повышал голоса, но в нём кольнуло недовольство.

Слуга на мгновение замешкался, будто выбирал слова, а лицо герцога начало казаться выточенным из камня, в то время как взгляд стал тяжёлым и властным. В какой-то степени стало даже жаль беднягу, вызвавшего гнев аристократа, но его вина была неоспорима. Несмотря на наше пребывание в гостях, он был обязан постучать и получить разрешение, чтобы войти.

Он же нарушил этикет и смеет что-то требовать от самого герцога, который одним своим словом способен сломать ему жизнь, несмотря на статус слуги другого аристократа. Так или иначе знать редко заботится о своих подчинённых, занимающихся порядком в доме. Для них нет проблемы заменить любого новым человеком, даже если тот давно заслужил признание и успел отличиться.

— Его дочь… пропала. Её комната пуста. Окна закрыты, замки не взломаны, магические печати целы. Мы… не знаем, как это произошло.

Я не сразу поняла, что именно он сказал. Слова прозвучали спокойно, но смысл будто ударил по затылку. В груди всё сжалось, а дыхание стало каким-то неровным. Сразу вспомнился недавний шум и крик, что были десятью минутами ранее, но Вэлмир не среагировал на него и не пошёл проверять, что произошло. Это могла быть естественная реакция на крик, но мой жених в тот момент лишь насторожился и начал прислушиваться. Неужели мне показалось, а он почувствовал что-то странное? Или всё же нет?

— Когда это случилось? — тихо спросила, ощущая, как по спине прошёл неприятный холод.

— Примерно час назад. Она часто уединялась и запрещала беспокоить… но в этот раз… дверь открылась, и её не оказалось.

Он явно не знал, как говорить об этом. Возможно, боялся. Возможно — действительно не понимал, что именно произошло. Вэлмир же не стал ждать. Уже через секунду он направился по коридору, минуя слугу, и я поспешила за ним, чувствуя, как внутреннее напряжение только растёт.

Дом стал казаться совсем другим, словно исчезновение таинственной дочери хозяина запустило нечто большее, чем просто тревогу. Мы поднимались по лестнице в тишине. Каждая ступень уже отзывалась под ногами приглушённым скрипом, будто сама усадьба не была рада нам. Коридор встретил тусклым светом от настенных ламп и слабым ароматом ладана — пряным, тягучим, неуместным в этой тревожной тишине.

Слуга провёл нас до резной двери на втором этаже. Остановился, чуть замешкавшись, как будто не решался войти первым, но всё же без предварительного стука толкнул створку и отступил в сторону, пропуская нас внутрь, где хозяина дома не оказалось. Выходит, нас не напрямую звали к нему, а для расследования? Но разве именно герцог должен заниматься подобным?

Комната оказалась просторной, с высоким потолком, тяжёлыми шторами и множеством мелких деталей, выдавших в её хозяйке человека утончённого, склонного к уединению. Здесь всё было на своих местах, как на витрине. Ничего не нарушало общего порядка, лишь одно бросалось в глаза: кровать оставалась заправленной, подушки нетронутыми, а рядом стоял пустой стакан, в котором ещё оставались капли воды.

— Здесь не было борьбы, — пробормотал Вэлмир, осматриваясь.

Он подошёл к трюмо, провёл пальцами по чуть пыльной поверхности и склонился к закрытому ящику. Я стояла ближе к двери, стараясь ничего не задеть. Внутри росло странное ощущение, будто мы вторглись в пространство, куда нам нельзя было входить. В углу комнаты стоял высокий шкаф, рядом — кресло с раскрытой книгой на подлокотнике. Закладка всё ещё торчала между страниц, как будто хозяйка собиралась вернуться через минуту.

— Слуги утверждают, что защитная магия не была нарушена? — спросил Вэлмир, обернувшись к стоящему у порога слуге.

— Да, господин. Мы проверили печати и все по-прежнему активны. Ни одно окно не открывалось, ни один портал не зафиксирован.

— Тогда она или ушла добровольно… — начал он, но замолчал. Слишком очевидно, что это не так.

Я сделала шаг к столику у окна и заметила нечто странное. На белой скатерти лежало перо — не птичье, скорее декоративное, со странным металлическим блеском. Оно не вписывалось в остальной интерьер, и даже казалось чужеродным. Я потянулась было, чтобы рассмотреть, но в тот момент Вэлмир резко, но нежно перехватил моё запястье.

— Не трогай, — тихо, но отчётливо. — Это не её.

— А чьё тогда? — прошептала я.

Он наклонился, приблизился, и несколько секунд всматривался в находку, словно пытался вспомнить, откуда может быть этот предмет. Потом тихо выдохнул и чуть прищурился.

— Я не уверен. Но если это то, что я думаю… то она ушла не по своей воле. И нас ждёт не ночь отдыха, а настоящая охота.

Мы ещё не успели глубоко войти в зал дома Карнеллиуса, как картина начала медленно складываться и нисколько не радовала моё воображение. Велмир остановился у окна, сквозь которое проникал слабый свет — неяркий, золотисто‑утренний, но едва заметно дрейфующий по полу, хотя до утра ещё было далеко. Он прислонился к раме, чуть приподняв край шторы, и глядел внутрь двора. Я стояла позади, пытаясь не делать шагов, чтобы не сдать нашего положения.

Из-за двери неожиданно вышел виконт Кальдевари — тот, с кем мы прибыли в поместье. Слуга рядом с ним держал поднос с двумя чашами из керамики, украшенных простым орнаментом, стоявший изначально в прихожей. Поднос слегка дрожал. Виконт внимательно посмотрел на Вэлмира, потом на меня, и сделал шаг вперёд.