— И всё же, — продолжила она, не дав мне ни малейшей передышки, — ты теперь герцогиня. Это звучит слишком заманчиво, чтобы грустить из-за прошлых неудач, правда? Титул, положение, власть… Ты ведь понимаешь, насколько удачно тебе всё это досталось?

Фраза была сказана словно между прочим, но в её голосе скользнула едва уловимая зависть. Я почувствовала, как внутри поднимается желание поставить её на место, но тут же подавила этот порыв. Смысла не было. Мы говорили на разных языках — и мир у нас был разный.

— Положение всегда обязывает, — спокойно ответила я. — И редко достаётся просто так.

Она хотела было расспросить подробнее, но её внимание внезапно переключилось на очередную группу вошедших гостей. Я последовала её примеру — скорее из вежливости, чем из интереса — и на миг совершенно забыла как дышать.

На дальнем краю зала, почти растворяясь среди множества людей, стояла девушка. Светлые волосы мягкой волной спадали на плечи, ловя свет люстр так, что вокруг неё словно появлялось тонкое сияние. Платье — простое, но безупречно сидящее — не кричало о себе, однако взгляд почему-то возвращался именно к ней. Она не смеялась, не жестикулировала, не пыталась занять центр внимания. Она просто стояла, и в этом было что-то настолько притягательное, что даже музыка на мгновение перестала иметь значение.

Лица я толком не видела — мешали танцующие пары, движущиеся фигуры, блики света на хрустале. Но ощущение не отпускало: кем бы она ни была, её появление здесь — не случайность. Внутри что-то отозвалось лёгким, настороженным звоном, как тонкая струна, которую едва коснулись.

— Ах да, — тем временем продолжала моя собеседница, не заметив моего отсутствующего взгляда, — тебя ведь будут сегодня официально представлять как полноправную хозяйку? Это, должно быть, так волнительно… Хотя, конечно, ты уже привыкла держаться на высоте.

Я кивнула машинально, всё ещё пытаясь уловить силуэт незнакомки. Но она уже исчезла из моего поля зрения, словно растворилась среди множества драгоценного блеска и шелка. Только странное ощущение пустоты осталось — как после короткого сна, где было что-то важное, но детали ускользнули.

Разговор рядом постепенно превратился в привычный фон — слова о статусе, выгодных партиях, драгоценных украшениях и последних скандалах сливались в один непрерывный поток. Я отвечала автоматически, учитывая правила приличия, но мысли снова и снова возвращались к той светловолосой незнакомке. Не знаю почему, но ощущение её присутствия не отпускало, словно тонкий шлейф аромата, за который никак не удаётся ухватиться.

Зал постепенно наполнялся всё больше, музыканты сменили мелодию на более лёгкую, и пары снова двинулись в танце. Я поймала себя на том, что машинально скольжу взглядом по толпе, будто пытаюсь найти подтверждение собственной догадке — и когда наконец увидела её вновь, стало ясно: это была не случайность.

Теперь она стояла ближе к центру зала. Свет люстр мягко касался её волос, делая их почти серебристыми. В её позе не было ни робости, ни нарочитой уверенности — лишь естественное достоинство, к которому невозможно придраться. Несколько дам уже шептались, украдкой поглядывая в её сторону. Она, похоже, не замечала внимания — или просто не придавала ему значения.

— Кто это? — спросила я как можно небрежнее, будто речь шла о новом украшении на витрине.

Моя собеседница обернулась, нехотя отрываясь от своих мыслей, и на миг в её взгляде мелькнуло раздражение оттого, что центр разговорной оси сместился.

— Ах, она, — с заметной снисходительностью произнесла она. — Новая фигура на нашем светском поле. Что-то вроде дальней родственницы какого-то мелкого дворянского дома. Имя… — она на секунду задумалась, — кажется, Райлин. Или что-то похожее. Не слишком важно. Хотя, признаю, внешность у неё слишком уж выразительная. Такие всегда привлекают внимание, даже если им нечего предложить.

Я сдержанно кивнула, хотя внутри возникло странное ощущение, будто меня пытаются убедить, что передо мной пустая оболочка, в то время как сама оболочка как будто жила собственным светом.

Музыка сменилась вновь, и распорядитель объявил танец для приглашённых гостей повыше рангом. Толпа расступилась, освобождая пространство, и я уже знала, что увижу, прежде чем позволила себе посмотреть в центр зала.

Вэлмир шагнул вперёд. Сдержанный, уверенный, в своём привычном образе человека, который не привык уступать ни пространство, ни право выбора. И именно к нему вывели ту самую девушку — светловолосую, спокойную, будто в её мире не существовало ни шёпота, ни зависти, ни чужих ожиданий.

Она опустила взгляд в лёгком реверансе, затем вложила ладонь в его руку. Движение вышло плавным, отточенным, но при этом не выученным, а естественным — словно она всегда принадлежала этому месту. Музыка разлилась мягкой волной, и они закружились в танце.

Я наблюдала, и внутри всё стало странно тихо. Не было ревности, злости или боли. Только ощущение, что внезапно сложился последний фрагмент картины, который до этого упрямо терялся где-то на краю поля зрения. Вэлмир смотрел на неё не так, как на меня или кого-то ещё. Не мягко, не страстно — а внимательно. Будто пытался разгадать сложную формулу, которая внезапно стала иметь значение.

Толпа ахнула от восторга — красиво, гармонично, словно музыка писалась именно под их шаги. И никто уже не сомневался, кто стал центром этого вечера.

— Смотри, — тихо прошептала моя назойливая «подруга», выдыхая с завистью, — новая фаворитка судьбы. Вот увидишь — скоро о ней будут говорить все, а ты останешься на заднем фоне. Кстати, я всё же вспомнила, как её зовут. Жозель, кажется.

А я вдруг поняла, что она ошибается лишь наполовину. Об этой девушке будут говорить не как о случайной гостье, а как о той, вокруг кого незаметно начнёт выстраиваться новая история. Та самая, ради которой судьба двигает фигуры по доске, не спрашивая разрешения у тех, кто оказался рядом.

И именно в этот момент меня осенило. Эта светловолосая девушка — не просто красивая гостья. Она — настоящая главная героиня этой истории. И сейчас она танцует с моим фиктивным мужем — герцогом, который до этого казался холодным и недоступным, но, похоже, наконец нашёл человека, способного нарушить его идеальную ледяную симметрию.

Музыка всё так же лилась над залом, а история моей фиктивной помолвки тихо подошла к финалу, будто сама перелистнула последнюю страницу. Слёзы медленно скатились по щёкам, и всё же я улыбалась — легко, свободно и немного горько от понимания, что наша с ним история действительно завершилась. Иначе и быть не могло. Я знала это с самого начала.

Конец первой книги