Я остановилась у мраморной колонны, позволяя себе короткую передышку и попробовать здешнее вино, которое разносили специально назначенные слуги. Со стороны мы с Вэлмиром выглядели идеальной парой — но внутри всё давно трещало по швам. И сегодняшний вечер должен был стать последним аккордом этой тщательно разыгранной симфонии.
Музыка сменилась на более торжественную, и объявили открывающий танец — тот самый, где по традиции участвуют хозяева вечера и самые влиятельные гости. Я уже приготовилась остаться в стороне, наблюдая из-за колонны, но распорядитель неожиданно назвал моё имя вместе с титулом. Несколько секунд понадобилось, чтобы осознать — меня только что пригласили в центр зала. Причём первой партнёршей герцога, что было намеренно выделено распорядителем.
Вот уж чего-чего, а этого я не ожидала. Вэлмир невозмутимо повернулся ко мне, словно всё было заранее оговорено, хотя я прекрасно знала — мы подобные детали не обсуждали. Его взгляд был внимательным, спокойным, но не ледяным. Скорее… оценивающим. Он протянул руку — не для формы, а как приглашение, от которого нельзя отказаться, если не хочешь стать главным поводом для сплетен на ближайший год.
Секунду я стояла неподвижно, прежде чем вложить пальцы в его ладонь. Они были тёплыми — и почему-то это стало самым неожиданным открытием за весь вечер до сего момента.
— Ты знал? — тихо спросила я, когда мы вышли к центру зала под десятками взглядов.
— Нет, — таким же спокойным шёпотом ответил он. — Но отказаться сейчас — значит поставить тебя под удар.
Значит, он делал это ради меня. Не из вежливости, не ради имиджа — просто чтобы не дать толпе разорвать моё имя на кусочки. Это было… странно.
Музыка мягко рассыпалась вокруг, и мы начали двигаться. Танец оказался куда сложнее, чем я ожидала: с поворотами, сменой позиций и близостью, от которой становилось неловко. Мир будто сузился до его руки на моей талии и моего дыхания, которое почему-то никак не могло стать ровным. Его взгляд — напряжённый, сосредоточенный — держал моё внимание крепче, чем это позволяли приличия.
— Ты сегодня слишком задумчива, — едва слышно произнёс он, когда очередной поворот приблизил нас почти вплотную. — Это тревожит.
Я была уверена, что подобной фразы никогда от него не услышу.
— У тебя всегда есть повод для беспокойства, — ответила я спокойно, стараясь скрыть внезапную растерянность. — Я всего лишь часть списка.
— Не говори глупостей, — впервые в его голосе прозвучала тень раздражения. — Если бы ты была частью списка, я бы не стал сейчас танцевать с тобой в центре зала.
Мы замолчали. Между нами возникло странное, тягучее напряжение, не похожее ни на раздражение, ни на холод. Оно напоминало ожидание — как перед грозой, которая давно собиралась над горизонтом. И именно в этот момент я заметила её.
У самого края зала стояла женщина лет сорока: слишком простое тёмное платье, слишком спокойный взгляд, слишком неподвижная поза для подобного мероприятия. Она не смущалась официальностей и не пыталась изобразить радость от происходящего — лишь внимательно рассматривала нас с Вэлмиром, словно пыталась провести какие-то невидимые параллели.
Наши взгляды встретились. Я почувствовала, как по коже пробежал лёгкий, ни на что не похожий холодок. Не страх и не тревога — скорее инстинктивное ощущение, что эта женщина знает обо мне куда больше, чем должна. Не обо мне, а о настоящей Элении.
Музыка оборвалась, танец завершился. Гости зааплодировали, а я едва удержалась, чтобы не оглянуться снова. Вэлмир отпустил мою руку, но не сразу — словно проверял, не потеряла ли я равновесие и смогу ли передвигаться без его помощи. Какое-то нестандартное у него поведение сегодня…
— Всё в порядке? — прозвучало слишком серьёзно для светского мероприятия, пока мы отходили в стороны закусок.
— Да, — сказала я ровно. — Просто показалось, что за мной наблюдают.
Он коротко скользнул взглядом по залу, и его лицо впервые за весь вечер приобрело не ледяную, а настороженную выраженность.
— Если кто-то сегодня решит наблюдать за тобой — я это замечу, — тихо произнёс он. — Обещаю.
Пока я пыталась вернуть себе обычное спокойствие, поток гостей начал рассеиваться по залу, образуя небольшие кружки для разговоров. Приглушённый смех, звяканье бокалов, шелест тканей — всё сливалось в единый фон, за которым легче было спрятать собственные мысли. Я уже собиралась отойти в более тихий угол, когда услышала голос — высокий, певучий, с лёгкой насмешливой ноткой, которая неизменно звучала в каждом её слове.
— Эления, дорогая! — тон был слишком радостным, чтобы быть искренним, от чего я едва не поморщилась.
Я медленно обернулась. Ко мне стремительно приближалась, похоже, та самая «приятельница» прежней хозяйки тела — безупречно одетая, ослепительно улыбающаяся, с внимательными глазами зелёными, в которых ни на секунду не выключалась оценка происходящего. Она обняла меня так, будто мы не виделись целую вечность, и тут же принялась щебетать, не давая вставить слово.
— Ты просто обязана это услышать. Представляешь, эта несчастная, которая недавно устроила тот фарс… да-да, та самая, что опозорилась на приёме у виконтессы… так вот, она каким-то чудом умудрилась сюда заявиться! В таком виде, словно только что вылезла из дешёвой лавки. Я думала, её просто не пустят, но нет — её действительно впустили. Ровно на три минуты. А потом вышел распорядитель, даже лица не меняя, и под ручку, с улыбкой, проводил её за ворота. За шиворот, можно сказать. Ты бы видела лица окружающих!
Она смеялась легко и звонко, искренне наслаждаясь чужим унижением, как хорошей постановкой в театре. Я молчала, прислушиваясь к себе. Прежняя Эления, вероятно, откликнулась бы таким же смехом, добавив парочку едких замечаний. Но во мне, к моему удивлению, поднялось лишь тихое чувство неловкости за ту неизвестную девушку и лёгкое раздражение от того, с какой лёгкостью здесь обращаются с чужой судьбой, словно с карточкой в колоде.
— Ты сегодня так тиха, — заметила она наконец, склонив голову набок. — Обычно ты первая смеёшься в подобных случаях.
Я собралась с мыслями и едва заметно улыбнулась — спокойно, сдержанно, будто этот светский маскарад больше не касался меня так, как раньше.
— Наверное, настроение другое, — мягко ответила я. — Или просто устала наблюдать за бесконечными спектаклями. Когда-то это было весело, а сейчас так банально и скучно…
Она удивлённо вскинула брови, будто услышала от меня нечто совершенно несвойственное, но быстро спрятала удивление за очередной ослепительной улыбкой и перевела разговор на последние новости. А я вдруг ясно почувствовала, что стою здесь как чужая — с чужими людьми, чужими привычками и чужими шутками, в которых мне больше не хотелось участвовать.
И именно в этот момент я поймала на себе чей-то взгляд — спокойный, внимательный, совершенно не похожий на любопытство остальных. Вэлмир наблюдал за мной издалека, словно пытаясь понять, кем именно я сегодня являюсь для этого зала — украшением, союзницей или загадкой.
Моя «приятельница» и не думала оставлять меня в покое. Она держалась рядом так плотно, словно боялась упустить меня из поля своего внимания — или новый повод для пересудов. Слова лились из неё непрерывным потоком, и я понимала, что в этом и заключалась её истинная стихия.
— Кстати, — она доверительно понизила голос, хотя вокруг и так стоял гул, не позволяющий уловить чужие разговоры, — мне шепнули, что твой бывший поклонник снова где-то здесь крутится. Ты помнишь, конечно… Луиджи. Какая жалость, что всё закончилось так некрасиво. Хотя… для некоторых это даже слишком мягкое выражение. Но, признаюсь, он выглядел тогда так, словно земля ушла из-под ног. Ты должна чувствовать себя настоящей победительницей.
Она улыбнулась так широко, что на миг мне показалось — губы вот-вот лопнут от усилия. Я сдержанно кивнула, хотя внутри всё сжалось. Победительницей я себя точно не ощущала — только уставшей пешкой, которая однажды перепутала сторону доски. Новость о присутствии бывшего жениха где-то в опасной близости от меня не привела в восторг, потому я начала осторожно осматривать зал.
