Боран пытался все же отправиться с нами. Но другие участники вечеринки ему не дали — мол, тут честная победа, смирись. Мне все еще было немного жаль его, но кто вообще просил его ревновать, становиться таким собственником? Не я это начала. Наши совместные приключения и его помощь вовсе не обязывают меня быть его девушкой.

Тем более что я все еще надеялась выбраться из Академии!

В идеале — из этого мира.

Думала, что от обилия впечатлений мысли будут крутиться и давать заснуть. Но стоило мне опустить голову на подушку, как я заснула. Кажется, в последний момент ко мне подкралась «сумка», превратилась в амебу и сладко свернулась у меня под бочком.

Воевать с питомцем не стала, просто сил не было.

В общем, подумать о двух неожиданных поклонниках и одном ректоре я не успела.

А утром меня разбудила Манечка.

Она трясла меня за плечо и кричала:

— Ленка, просыпайся! Тут уже твой поклонник пришел!

— Это кто? — приоткрыв один глаз, осведомилась я.

— А ты уже забыла? — рассмеялась Маня. — Я ванную уже освободила! Давай срочно умывайся! А то придет еще и Боран, и начнется…

В общем, да, умывалась я в солдатском режиме. В таком же режиме одевалась и причесывалась.

А вслед за этим мы с Манечкой вывалили в коридор, где стоял Гендвалин.

— Доброе утро, Лена, — сказал он. И дальше не стал тянуть: — Как куратор первого курса факультета Общей магии, рад сообщить, что ты зачислена на первый курс этого факультета официально. Мне только что вручили бумагу. Вот она. Подписана самим ректором. Можешь проверить. Позволь сопроводить тебя на занятия.

— Что-о⁈ — изумилась я.

И мы с Манечкой переглянулись.

Ведь вообще-то, согласно версии, которую знает Манечка, ректор не должен знать обо мне. Вернее, он видел меня с ведром, но не должен осознавать, что это я украла его щипчики, ворвавшись в кабинет.

И уж совсем непонятно, с чего это вдруг он зачисляет меня в Академию, если вспомнить его истинные цели в отношении меня!

— Ректор тебя зачислил на первый курс факультета Общей магии. Вероятно, область твоих способностей неизвестна и может трактоваться как «общемагическая». Поэтому выбран этот факультет, — пояснил Гендвалин.

Видимо, он не понял, что мое изумление (даже шок!) связано с самим фактом зачисления в Академию, а вовсе не с тем, что, мол, не на тот факультет.

— Ну да… — Манечка вдруг встала напротив меня и принялась мне картинно подмигивать. — Лена хотела на Стихийный.

— Со Стихийным сложно, — вздохнул Гендвалин. — Даже я не него не попал в свое время. Хоть вы видели вчера — мог бы.

— Ладно, — подыграла я Манечке, мол, будем учиться, где предложено, на худой конец. — Давай бумагу и спасибо, что сразу прибежал мне ее отдавать.

— Да, как только меня вызвали в деканат и дали бумагу, я решил сообщить тебе эту новость. А то ребята говорили, ты пока собиралась ходить вольнослушателем… — улыбнулся Генд.

Я взяла у него бумагу. К счастью, неведомая сила наделила меня знанием не только местного языка, но и письменности. Поэтому я без труда прочитала на этом листе с вензелями в виде драконов, что некая Елена Петрова зачисляется на первый курс… Бла-бла-бла… «Желаем Елене успешного обучения», — так, весьма душевно, заканчивалась бумага.

Правда, мне в этом пожелании почудилась ехидная улыбочка ректора.

Ниже шла очень красивая витиеватая и размашистая подпись под именем ректора (оно не изменилось с тех пор, как он мне представился).

Еще была печать, то ли ректорская, то ли просто Академии — я не поняла.

Я вздохнула.

Вот и как это понимать? То, что он так поступил, говорит как минимум о том, что он прекрасно представляет, где я нахожусь. То есть тогда, когда мы наткнулись на него (а я была «девушкой с ведром»), он потом проследил. Но не стал сразу забирать меня, а затеял какую-то игру.

Может, чтобы усыпить мою бдительность? Ведь в то, что ректор просто так взял и отпустил меня, как-то не верилось. Еще меньше верилось, что он осознал, насколько некрасив и жесток его план в отношении попаданки.

Или…

Плюнул и решил найти другую попаданку? А меня пристроить, куда может.

Ох! Ничего не понятно.

Но раз уж он все равно знает, где меня искать… И раз сам зачислил в Академию, попробую-ка я тут учиться. Не исключено, что здесь для меня на самом деле самое безопасное место. Тут хотя бы кормить будут!

А то, уверена, «заработанные» благодаря Гендвалину монеты очень быстро закончатся, если я попробую жить на них вне Академии.

Будем решать проблемы по мере поступления.

Я подавила порыв просто разрубить узел. Пойти к ректору и потребовать объяснений. Вдруг именно на это он и рассчитывает? Вдруг у него есть какое-то правило, что «она должна сама прийти ко мне»?

Опять вздохнула, разглядывая бумагу.

— Да не переживай, — поддержал меня Гендвалин. — На нашем факультете на самом деле самое лучшее образование. Нам дают основы во всех областях помимо самой Общей магии. А на других факультетах все более специализированно.

— Хорошо. А студенческий? Мне нужно в деканат зайти? — поинтересовалась я. — А зачетка? А талоны на питание…

— Талонов на питание нет, — сообщила Манечка. — Нужно показывать студенческий. А когда примелькаешься — уже ничего не нужно показываться. По правде, обычно достаточно один раз показать… У них там глаз-алмаз. А может, просто не любят, если даже нелегал голодает.

Гендвалин извлек из кармана маленькую книжечку.

Ну не такую уж маленькую на самом деле, куда больше обычного студенческого.

— Это студенческий билет и зачетка в одном лице. А на обратной стороне высвечивается твое расписание и есть карта, — он открыл книжечку на задней стороне. — Вот, видишь, план Академии. А вот этот кружок показывает, куда тебе идти. Рисует маршрут. И пишет… Видишь, сейчас написано: «Завтрак, вам следует поспешить!».

— Вижу, — улыбнулась я.

Надо же, настоящий навигатор! Точно пригодится.

— А еще студенческий билет является официальным документом, — сообщил Гендвалин. — Вне Академии он может засвидетельствовать твою личность.

— Прекрасно! — воскликнула я и схватила у него драгоценный документ. Все так неожиданно хорошо складывалось, что мне хотелось поцеловать Гендвалина в щеку. — Так, и где у вас тут кормят?

Несмотря на загадочность поведения ректора, я испытала острое облегчение.

Я могу, не скрываясь, ходить по Академии. Вероятно, теперь я могу и выехать из нее — если захочу.

Я могу узнать что-то новое…

А там, глядишь, найду того, кто поможет мне вернуться на Землю. Ведь должны же быть способы, помимо мужика с лопатой!

Но, как известно, слишком долго «все хорошо» не бывает…

Первые проблемы начались еще до завтрака.

***

Гендвалин, естественно, пошел с нами. И более того — настаивал на том, что он как старшекурсник должен впоследствии подтянуть меня по материалу, который преподавали на первом курсе, пока меня еще не было.

Но не это было проблемой.

Первой из них было то, что мы не успели покормить Пая. И теперь моя «сумка» периодически покусывала мне руку, напоминая о своем существовании. Мне приходилось приложить «ее» к уху, чтобы услышать угрозы насчет Манечкиной ноги, если его в ближайшее время не накормят.

Второе — возле столовой, конечно, была толпа, мы оказались в самом конце очереди. Ничего страшного, если бы вдоль очереди не прогуливалась странного вида низкорослая и горбатая бабуля, разглядывавшая нас, как будто выбирала, кого сварить на обед.

Студенты опасливо отступали от нее. Манечка потянула меня назад:

— Это как раз тетушка Кати, — прошептала мне Манечка. — Та, что тыблоки выращивает! Древняя гоблиниха. Никто не знает, сколько ей лет. А на свет божий она вылезает, когда считает, что ей пришло откровение и она должна сообщить его общественности. Обычно это какое-нибудь мерзкое предсказание кому-нибудь из студентов. Например, что он не сдаст экзамены и вылетит из Академии!