И, как на грех, эта самая тетушка, сгорбленная, в черном балахоне, лохматая остановилась напротив меня и простерла в мою сторону руку:

— Тебя-то я и искала, о не наша студентка! — возопила она. — Предрекаю тебе — вскоре ты родишь ребенка! И будет этот ребенок…

Мое сердце похолодело. Это было прямо в точку!

Ведь и ректор «предрекал» мне именно это.

Что же, ничего не изменилось? Этот дамоклов меч так и висит надо мной⁈

А студенты оставались студентами, они принялись хихикать.

— Бабуль, скажи, а в Академии-то она останется? Или сразу рожать начнет?

— В Академии останется, кстати, — непринужденно ответила бабка, бросив на вопрошавшего острый взгляд. — А вот ты — нет. Особенно если и дальше будешь прогуливать маганализ.

— Брось, бабуль, его все прогуливают! Скукотища же страшная! — парировал студент, но было видно, что ему стало не по себе.

Казалось бы, тема ушла в сторону. Но не тут-то было.

Бабуля не унималась, продолжая с безумным видом простирать руку в мою сторону:

— И будет этот ребенок… первым…

«Первый драконом, рожденным от человеческой женщины», — вздохнула я про себя.

Бабуля знала слишком много, чтобы ей не верить. Ведь то, что ректор делится с ней своими планами — маловероятно. Значит, настоящая прорицательница.

— Отставить путать студентов перед завтраком! — раздался вдруг знакомый голос.

И прямо из воздуха перед бабулей предстал ректор собственной персоной.

Студенты расступились и принялись почтительно склонять головы.

Со всех сторон послышалось:

— Доброе утро, великий магистр…

Странно, но, кажется, при этом обращении на лице ректора появилось выражение удовольствия. Ему было приятно! Как будто его не величают так каждый день!

Ишь ты какой! Почет любит. Еще один минус в его копилку.

Хотя плюсы есть тоже. Например, студенческий билет, зачисление… Весомый такой плюс.

Мы с Манечкой благополучно спрятались за какими-то высокими парнями и принялись наблюдать, что будет происходить.

Наверное, сейчас был подходящий момент, чтобы отвести «великого магистра» в сторонку и потребовать объяснений… Но я решила не трогать кое-что, пока не воняет, уж простите мой земной «французский».

Гендвалин подозрительно шустро спрятался вместе с нами.

— Не хочу ему на глаза попадаться. А то вдруг передумает и отчислит… — прошептал он мне на ухо.

Я кивнула, что понимаю.

— Из-за этого магистра Манечка опять рискует своей ногой… — прошептала моя «сумка» своей ручкой висевшей на моем плече недалеко уха.

— Терпи, брат, это жизнь, — одними губами ответила я.

Осторожно выглядывая из-за парней, мы увидели, как ректор строго глядит на поклонившуюся гоблиниху.

— Ну и с какой стати вы пугаете студентов, милая тетушка? — осведомился он. — Кто-то из них опять украл ваши тыблоки? Тогда следовало бы обратиться ко мне, а не рыскать тут, как сыщик из королевской охранки.

— Так я что… Я ничего… — замялась бабуля. Видимо, ректор для нее был авторитетом. — Я так… хожу тут, будущее предсказываю… Вот ребеночка девочке нагадала… Ребеночек — это ведь хорошо? А бабке старой развлекаться чем-то нужно. А то сижу в своем Темном саду и света белого не вижу…

— Понятно, — усмехнулся Анадор и сложил руки на груди, задумчиво глядя на бабулю. — Давайте, тетушка Кати, я вам игр настольных пришлю. Пригласите сторожа Фирлакса — он вам компанию составит. А там, глядишь, и кто из ребят на огонек заглянет.

— Милость твоя к старой бабке не знает никакого предела, — почтительно сообщила гоблиниха. — А давай!

— А вот навязывать предсказания не стоит. Ибо знание будущего может как укрепить, так и ослабить дух, — продолжил ставший неожиданно рассудительным ректор. — Все, все свободны… Идите домой, тетушка Кати, давайте я вас провожу.

…И он натурально нагнулся, взял тетушку за локоть и повел куда-то.

Но вдруг оглянулся:

— А кому тетушка ребенка-то нагадала? — с любопытством спросил он.

Студенты начали оглядываться в поисках меня, а высокие парни расступились…

— О-о! Девушка с ведром! — снова усмехнулся ректор, завидев меня.

Ехидненько так усмехнулся.

— Проклятье! — прошипел рядом Гендвалин и отступил в тень.

— Да, это я, великий магистр, — унимая внутреннюю тряску — то ли от страха, то ли (что более вероятно) от злости, ответила я.

— А ведро где? — насмешливо поднял одну бровь.

Ах, как красиво! Все же паразит был удивительно хорош.

— Сумка за него, — ляпнула я, слегка приподняв Пая.

Тут же осеклась. В голове закрутилось, вдруг «великий магистр» легко может сразу распознать в сумке или ведре копызыря. Не просто так ведь он «великий»! А тогда, с Очистителем, нам просто повезло.

Или он прекрасно знает и про Пая тоже, просто рассматривает все это, как невинную шалость.

— Ну что же, поздравляю, материнство — говорят, дар свыше, — в очередной раз усмехнулся ректор. — А сумка, как и ведро, всегда в хозяйстве пригодится. Однако на вашем месте я не стал бы манкировать учебой. А если кто-нибудь из студентов захочет немедленно осуществить то, что ведет к деторождению помимо вашей воли… — разумеется, в этот момент студенты вовсю смеялись, восхищенные остроумием ректора, — то можете обращаться прямо ко мне.

— Вы этому студенту поможете? — крикнул кто-то из толпы студентов и начал протискиваться назад, чтобы спрятаться. — А то вдруг не справится с… деторождением!

— Помогу, — улыбнулся ректор. Широко так улыбнулся. — Отчислением. Или морпедой под мягкое место! — рявкнул он напоследок.

Что такое «морпеда» я не знала. Но подозревала, что в этом случае мягкому месту не поздоровится.

Ректор отвернулся и дальше повел гоблиниху в неизвестном направлении.

Я могла бы облегченно выдохнуть — он опять не прибрал меня к рукам. И опять не подал вида, что мы знакомы лучше, чем могло бы показаться.

Но куда там!

Все это привлекло ко мне внимание.

— До чего хорош! — шептались девушки. — Ах, вот я бы от него родила, кстати… Тут и учебу бросить не жалко!

— Девушка, а девушка, а что там за история с ведром? — интересовались парни.

В общем, со мной кинулись знакомиться и расспрашивать. И репутация моей подруги Манечки была тут не помехой.

Гендвалин не знал историю про встречу ректора с командой студентов, бросавших Очиститель в окно. Поэтому отдуваться пришлось нам с Манечкой. Про сам Очиститель умолчали. А вот про встречу с ректором пришлось выложить почти правду. И про его интерес к моему ведру.

Генд же с каждым нашим словом мрачнел.

— Вы, значит, уже встречались… — мрачно процедил он посреди всеобщего хохота.

И так и оставался мрачным и сосредоточенным, пока коренастая гномиха не выдала нам еду.

На этом проблемы не закончились.

Когда мы уже сидели за столом, и я периодически накладывала куски в сумку (оказалось, что таким образом Пай тоже может питаться) под изумленным взглядом Гендвалина…

— Люблю перекусить между лекциями, — сообщила я ему.

Как раз в этот момент к нам подвалил ревнивый Боран.

Взгляд его блеснул обидой. А на Генда он и вовсе смотрел с откровенной антипатией.

Эх, вот уж совершенно не хотелось мне быть яблоком раздора между друзьями, но по всему получалось, что никуда не деться от этой участи.

Впрочем, я что, виновата, если нравлюсь им обоим?

У меня и своих проблем хватает!

— Доброе утро, Лена и Маня, — подчеркнуто игнорируя Генда, сказал он. — Лен, тебе еду дали? Как? Ты же не числишься…

Я вспомнила, как Манечка объясняла, что еду могут дать и просто так. И это было похоже на правду, потому что гномиха с густой пышной бородой на раздаче была наидобрейшего вида. Из тех тетушек, кто накормит любого, включая всех приблудных собак и кошек. Жаль нельзя так же отдать ей на прокорм копызыря…

Но Борану я сказала правду.

— Меня неожиданно зачислил ректор. Видимо… после истории с ведром.

— Да ты что⁈ — изумился Боран и, кажется, даже перестал ненавидеть Генда.