Просто… Гендвалин выглядел как-то взрослее. И интереснее. А Боран сейчас реально кипятился, как петух, еще и унижал противника. И соревнование предложил он…

И вообще я ему авансов-то не давала!

Может, если он посоревнуется, то выпустит пар. Пусть даже победит Генд. Ничего страшного.

И тут со всех сторон послышалось:

— Ставлю на Борана десять монеток!

— На Борана — пять! — на этот раз был женский голос. — Он всегда выигрывает в этой игре!

— Семь монет на Борана! — сказал хозяин комнаты.

В общем, ребята принялись делать настоящие ставки, и все ставили на Борана.

Проклятье… Это уже просто некрасиво!

Но лицо Генда оставалось беспристрастным. Он лишь слегка усмехался краешком губ.

— Пять монет на Гендвалина! — наконец произнесла Манечка. — Я считаю, кто-то должен поддержать более сла… обычно проигрывающую сторону.

— Ставки сделаны? — осведомился один из парней, который все это записывал.

— Минуточку, — Гендвалин обернулся ко мне. — Лена еще не сделала ставку. Ты не будешь участвовать?

— По правде, я не взяла с собой денег, — честно ответила я. Ведь местных монет у меня действительно не было, и мне подумалось, что в перспективе это может стать проблемой. Но запретила себе пока что переживать об этом. — Но если бы были, то я поставила бы на тебя, Генд. Я считаю, это было бы справедливо.

— В таком случае, думаю, лишние средства тебе не помешают. Если Лена не возражает, ставлю двадцать монет от нее на себя, — криво улыбнувшись сказал Гендвалин. — Не беспокойся, Лена. Я выиграю.

Все это было сомнительно… Но как же он был хорош сейчас! Это было так эффектно!

— Ставь, — согласилась я. — И спасибо. Выигрыш заберешь себе.

— Это твоя ставка. Выигрыш будет принадлежать тебе, — отрезал Генд, а мне почему-то не захотелось спорить.

Словно его слова расставили все точки над «и».

— Откуда у тебя такие деньги? — проворчал Боран. К этому моменту он, кажется, начал приходить в себя. А еще в его лице появилось сомнение — видимо, начал допускать свой проигрыш.

— Выдали в отделе стипендий. Кураторам, если ты не забыл, полагается дополнительная стипендия, — спокойно и слегка ехидно ответил Генд. — Я еще не успел проиграть ее в азартные игры.

— Все, начали! — скомандовал Сартекс, поморщившись. — Устроили тут тотализатор из благородного соревнования.

И началось…

«Дуэлянты» располагались на расстоянии шагов семь друг от друга — максимум, что позволял размер комнаты.

Боран — сосредоточенный и злой — первый поднял руку и выпустил из нее что-то вроде смерча. Было буквально глазами видно, как воздух скручивается и упругой спирально надвигается на Гендвалина.

Видимо, этот смерч должен был вжать его в стену. Вернее, усадить на стул, что стоял возле нее. Но парень тоже выставил руку — и из нее ударил такой же смерч. Две воздушные спирали сошлись в центре комнаты, и началось противоборство.

Боран явно напрягался, шептал проклятья, но… наступал. Усиливая поток, он делал маленькие шажки вперед. Гендвалин же, казалось, был совершенно спокоен. Брови не сошлись на переносице, пот не выступил на лбу. Он вроде бы немного отступал, но и свой поток ослаблял не слишком сильно.

Так продолжалось достаточно долго… Боран наступал, а Генд приближался к стулу.

— Да в прошлый раз он уже валялся на полу! Вот ведь! — воскликнул Гард. — Слышишь, Генд, ты что, все ночи напролет тренировался?

— Тшш! — шикнула на него Манечка. — Нельзя отвлекать соперников! А то засчитаем победу тому, кого ты отвлекал!

Я же почему-то вцепилась руками в края своего креслица. Переживала слишком сильно, мне почему-то очень хотелось, что Гендвалин выиграл или хотя бы не ударил в грязь лицом.

И вовсе не из-за денег!

В грязь лицом не ударил, а вот победа была очень под вопросом. Несмотря на невозмутимый внешний вид, он продолжал отступать, было видно, как «смерч» Борана теснит его.

Это при том, что Боран уже мог считаться моим другом, а этот Гендвалин ничем не доказал своей лояльности, кроме подчеркнутой галантности и желания обогатить меня местными монетами. Почему я так за него болею?

Из-за того, что меня выбесили ревнивые потуги Борана?

— А-а! Ну как всегда! — воскликнул Вердан, когда Генд отступил к самому стулу и, казалось, сейчас плюхнется на него пятой точкой.

Но тут что-то произошло…

«Смерч» Гендвалина вдруг вырос, стал шире, мощнее, и вот уже он уверенными шагами идет на Борана, который кряхтит и обливается потом.

— Изнурить противника, а потом вдарить… Умно… — тихо сказал Сартекс. — Генд, давай! Я даже готов потерять эти десять монет! Давай, жги! Такого еще не было! Я тоже еще ни разу его не сделал!

— Если мы еще и жечь будем, боюсь, от комнаты ничего не останется, — тонко усмехнулся Генд.

И на мгновение мне показалось, что его спокойное лицо как-то исказилось. Словно это была не его эмоция, не его мимика.

— Да что ж это такое! — воскликнул Боран и неуклюже рухнул на стул со своей стороны. — Чтоб тебе копызыри отгрызли… — дальше следовало какое-то, видимо, неприличное слово.

Мой встроенный переводчик, подаренный мне неизвестно кем при переходе в этот мир, такого слова не знал. Я могла лишь догадываться о потере какой части тела Гендвалина мог мечтать Боран.

При упоминании копызырей моя «сумочка» с интересом приоткрыла один глаз — я поняла это по тому, как «она» пощекотала ресницами мою руку.

— Немедленно затихарись обратно. Это не про твою честь трапеза, — шепнула я Паю.

А дальше все было так, как должно было быть. Генда заслуженно хвалили, хлопали по плечу. Борана утешали, мол, вспомни, сколько раз ты прежде выигрывал.

— Похоже, он и верно взялся за ум. Талантливый ведь, — чуть ли не с умилением произнесла Манечка.

— Так, а теперь давайте поцелуй, потом деньги будем делить! — сказал Гард. — Хотя чего уж нам… Девчонки сегодня разбогатели! Особенно Лена!

— Какой поцелуй? — оторопело спросила одна из девушек-целительниц.

— Как какой? — удивился Гард. — Ясно же, что они на нее спорили вообще-то! Думаю, Ленка должна поцеловать победителя!

— Ой! Мы так не договаривались! — возмутилась я. — Генд, ты извини, я очень рада твоей победе! Поздравляю и восхищаюсь! Но… — вообще-то теперь мне было жалко Борана, хоть со своей ревностью и самоуверенностью сегодня он получил по заслугам. — Но… такого правила не было. И спорили вы все же не на меня. Я вообще против спорить на живых людей! Я так не играю!

Поддержал меня неожиданно… сам Гендвалин.

Лукаво посмотрел на меня, подошел… вдруг взял меня за руку. При этом, возможно, от остроты ситуации, по телу вдруг пробежали мурашки. Приятные такие, интересненькие…

«Неужели правда целоваться полезет», — на мгновение подумала я.

О времена, о нравы! Вернее: о миры, о нравы! Как мне вообще на это реагировать? Превентивно дать пощечину?

Но он… наклонился и поцеловал мне руку. Отпустил.

Мурашки взбесились и проскакали по мне еще несколько раз. Сколько именно — я не считала!

— Друзья, — сказал он. — Предлагаю считать поцелуй засчитанным. У меня всего одно сердце, чтобы рисковать им сильнее.

«Это он про настоящие поцелуи», — поняла я.

«Ах», — подумала одна часть меня.

«Где-то я уже слышала что-то подобное!» — подумала другая, более саркастически настроенная часть.

— В конечном счете это все нечестно, ты знал, что победишь, — пробубнил где-то за кадром Боран. — Знал ведь, точно! Тренировался, так ему хотелось меня сделать…

Но так или иначе провожать нас с Манечкой отправились Вердан с Гендвалином. При этом Вердан, считавший себя покровителем Манечки, и странный Генд шли с нами, как настоящие секьюрити. То есть не байки травили, а всерьез провожали нас. Словно нам могла грозить какая-то опасность. Не знаю уж какая, если учесть, что встретился нам лишь один преподаватель в мантии, который намекнул, что в столько поздний час студенты должны спать, и как нам повезло, что наткнулись мы на него, а не на кого-нибудь построже.