Вот уже третий месяц Наталья Пушкина почти каждое утро просыпалась от веселого щебетания птиц за окном и от пробившегося в щель между шторами и упавшего ей на лицо теплого солнечного луча. Она вскочила с кровати и, на цыпочках подбежав к окну, раздвинула занавески. За окном колыхалось свежее зеленое море летней листвы, трепетавшей даже при самом слабом ветерке. В редких просветах между густо растущими листьями сверкало красноватое утреннее солнце и поблескивала искрящаяся под его лучами Нева. День опять обещал быть ясным и жарким — столица как будто бы забыла о своей постоянной мрачности и пасмурности и решила как следует побаловать людей настоящим летом! «Хотя, кажется, кто-то из горничных жаловался на плохую погоду», — смутно припомнила вдруг Наталья и пожала плечами. Может, и так. Может, и правда это лето было не таким уж солнечным, но у нее в памяти остались только погожие дни! Что и неудивительно — ведь все эти месяцы она была так счастлива… Снимать дачу на Каменном острове было просто замечательной идеей, здесь так хорошо, так весело и в то же время спокойно! Хотя, конечно, стоило это недешево, иначе они с Александром и малышами смогли бы провести здесь все лето и даже начало осени, а так им скоро придется уехать отсюда в квартиру на Мойке… Ну, да ничего, финансовые трудности — не настолько страшная беда, чтобы они не смогли с ними справиться! Чем она, Наталья, и займется сразу же после возвращения домой…
Молодая женщина полюбовалась еще немного просвечивавшими сквозь ветки бликами на воде и отступила от окна. Не стоило терять времени — надо было звать горничную и одеваться, чтобы пораньше отправиться на прогулку. Наталья потянулась к шнурку звонка, но не успела его дернуть: в дверь постучали.
— Натали, к тебе можно? — услышала она голос мужа.
— Нужно! Через две минуты! — отозвалась молодая женщина и, подбежав к зеркалу, принялась торопливо расчесывать растрепавшиеся за ночь длинные волосы. И лишь после того как они ровной темно-каштановой волной легли ей на плечи, она распахнула дверь и улыбнулась терпеливо ждущему на пороге Александру:
— Рано ты сегодня проснулся!
— Ты тоже, — улыбнулся он в ответ, целуя ей руки и одновременно захлопывая за собой дверь.
— Дети уже встали? — спросила Наталья, усаживаясь в одно из кресел и жестом приглашая мужа занять другое, напротив.
Александр кивнул, и его лицо приняло хитрое выражение:
— Встали, гуляют с няньками и собакой.
— А Катя и Саша?
— Уехали что-то купить. — Пушкин чуть заметно поморщился, говоря о старших сестрах жены, уже два года живших вместе с ними в Петербурге и, вопреки ожиданиям их матери, до сих пор не нашедших себе женихов. Александр изначально был не в восторге от этой идеи — им с Натальей и так редко удавалось побыть наедине, но спорить с грозной Гончаровой-старшей по-прежнему было очень вредным занятием. Пришлось уступить в надежде, что рано или поздно Александра и Екатерина все-таки выйдут замуж и станут жить отдельно от младшей сестры.
— Так мы одни остались? — уточнила Наталья.
— Да. В доме, кроме нас, никого. — К Пушкину снова стало возвращаться хорошее настроение.
— А дети давно ушли гулять?
— Минут десять назад. Их не будет часа два, — заверил ее супруг, и она расплылась в улыбке. Два часа — целых два часа! — они могли побыть наедине, не отвлекаясь друг от друга! В последние месяцы, после того как на свет появилась их младшая дочь Наташа, это случалось всего раз или два!
Уже в следующую минуту супруги сидели вдвоем в одном глубоком кресле, крепко обнявшись. Наталья уткнулась лицом в плечо Александру, прижалась к нему и почувствовала, как ее густые непослушные волосы, словно живые, пытаются освободиться от сдерживающих их шпилек. Она замерла, стараясь не двигаться и даже не дышать, чтобы все-таки сохранить прическу, но Пушкин провел ладонью по ее голове, и первая шпилька покинула свое законное место, с тихим звоном упав на паркет. Еще через несколько мгновений за ней последовала вторая, а потом и третья.
— И зачем я волосы прибирала?.. — с трагическим видом вздохнула Наталья, еще крепче прижимаясь к мужу.
Ответить ей Александр не успел. За окном внезапно что-то сверкнуло, и не успели супруги понять, что происходит, как загрохотал гром, и по оконному стеклу в бешеном темпе застучали крупные капли дождя.
— Ну вот… — капризно поджала губы Наталья. — Не быть нам сегодня вдвоем, сейчас дети вернутся…
Пушкин тоже казался раздосадованным, однако вскоре его лицо снова озарилось улыбкой.
— Значит, будем играть с детьми, дорогая, — сказал он, и в его глазах заблестела так любимая Натальей хитринка, с которой он всегда развлекал и их собственных, и чужих малышей.
Его супруга вздохнула, однако слишком расстроенной все же не выглядела, она тоже любила проводить время с детьми. Однако перед тем как встать, поправить прическу и выйти встречать возвращающихся с несостоявшейся прогулки малышей и их нянек, Пушкина успела подарить мужу быстрый, но полный страсти поцелуй.
А потом они вместе спустились на первый этаж — прямо навстречу промокшим, но довольно смеющимся Маше и Саше. Увидев родителей, те бросились к ним со всех ног, торопясь рассказать, как они гуляли, как услышали гром и испугались, как больше всех испугалась их любимая легавая и как все вместе они спешили домой, чтобы не намокнуть и не простудить младших Гришу и Наташу. Через минуту Маша висела на шее у отца, Саша обнимал присевшую перед ним на корточки и обхватившую его руками мать, и оба они, перебивая друг друга, делились с ними своими впечатлениями. Две молоденькие няньки, Прасковья и Татьяна, державшие на руках младших детей, поглядывая на все это, неодобрительно поджимали губы и качали головами. Обе давно пришли к выводу, что их господа безнадежно разбаловали своих детей, и поначалу не стеснялись сказать Наталье, какое ужасное будущее ждет бедных Марию и Александра-младшего, когда они вырастут. Но беспечная мать в ответ на эти упреки только смеялась и напоминала девушкам, как они сами были детьми и любили играть вместе с ней в Полотняном заводе. Татьяну с Прасковьей разговоры об их детской дружбе и совместных шалостях смущали, и вскоре они перестали делать Наталье замечания, хотя между собой по-прежнему говорили о том, что детей надо воспитывать в большей строгости.
Старшие дети, между тем, продолжали радостно смеяться и визжать, прыгая вокруг родителей. Наталья взяла на руки трехмесячную Наташу, ее супруг подхватил годовалого младшего сына, и все семейство неторопливо направилось вверх по лестнице в детскую.
— Ну что, мои милые Машка, Сашка, Гришка и Наташка? Во что будем сегодня играть? — поинтересовался по дороге Александр Сергеевич.
— В грозу!!! — в один голос закричали Маша и Гриша, все еще находящиеся под впечатлением от только что пережитого страха перед молниями и громом.
— Интересно, как вы собираетесь в нее играть… — с сомнением в голосе пробормотала мать.
— Ну что ты, Натали́, мы сейчас придумаем, как можно играть в грозу! — уверенно заявил Пушкин, вызвав у детей новый радостный вопль. Они в отличие от матери ни минуты не сомневались, что отец будет играть с ними и в эту игру, и в любую другую. Еще не было такого случая, чтобы он чего-то не знал или не умел!
— Сейчас у нас тут будет гроза не хуже, чем на улице! — пообещал детям Александр Сергеевич, открывая дверь их комнаты и пропуская вперед жену с маленькой дочерью на руках.
— Что-то мне уже страшно, — улыбнулась Наталья.
Маша выбежала на середину комнаты, опрокинув попавшийся ей на пути крошечный деревянный стульчик. Саша погнался за ней, пытаясь поймать за кончик ее длинную тоненькую косичку. Прежде чем мать успела пресечь его «преступный замысел», он схватил сестру за косу и дернул. Детскую огласил новый, теперь уже обиженный вопль.
— Саша, не смей так делать, как не стыдно, сейчас же попроси у Маши прощения! — принялась выговаривать сыну Наталья. Маша тем временем забежала за спину к отцу и оттуда, незаметно для всех, стала строить провинившемуся брату злорадные рожицы. Годовалый Гриша, увидев это, сначала испуганно нахмурился, но потом, словно почувствовав, что родители и старшие брат с сестрой веселятся, неуверенно засмеялся. И только самая младшая Наташа пока еще не понимала, что происходит вокруг. Но она видела, что ее мать рядом, и поэтому тоже была спокойна и счастлива.
