«Ну а в церкви, если кто и подумает о нас что-нибудь смешное, вслух все равно этого не скажет! — попытался успокоить себя Александр. — И вообще, о чем я все-таки думаю?! Всего несколько дней назад я даже не был уверен, что свадьба вообще состоится, а теперь меня волнуют такие мелочи!» Твердо решив больше в этот день ни о чем не переживать, он спустился в зал на первом этаже. Там, несмотря на недавний кутеж, царил редкий в доме Пушкина порядок. Пыль везде была тщательно вытерта, мебель и окна блестели яркими солнечными бликами, каждая вещь лежала на своем месте… Вот только на столе, нарушая всю остальную гармонию, валялось небрежно брошенное Никитой письмо. Оно могло быть от кого угодно — поздравления с приближающейся свадьбой приходили Пушкину в последнее время едва ли не каждый день, — однако при виде этого конверта он почему-то сразу насторожился. И уже в следующую минуту его опасения подтвердились.
Письмо, как Александр и предчувствовал, было от Натальи Ивановны, и она, к его полному ужасу, писала о том, что свадьбу, скорее всего, опять придется отложить. Ей не на что было нанять карету, а допустить, чтобы Наташа шла на венчание пешком, ее мать не могла.
Громко выругавшись, Пушкин бросил письмо обратно на стол и заметался по комнате. Надо было срочно что-то предпринять, найти какой-то выход, раздобыть где угодно подходящий экипаж и пригнать его к дому Гончаровых! Через пару минут он сообразил, что проще послать Наталье Ивановне денег. Пусть наймет карету по своему вкусу — а то ведь, если он выберет экипаж сам, с нее станется заявить, что он слишком бедный или, наоборот, слишком вычурный для того, чтобы ехать на венчание!
— Она специально это делает, чтобы мы не поженились, специально все деньги потратила, чтобы Натали не могла ко мне приехать! — бормотал Александр сквозь зубы, пересчитывая отложенные на первое время после свадьбы деньги. Их было не так много, но на карету для любимой невесты поэт не поскупился.
— Эй, кто-нибудь! Никита, Ипполит! — высунувшись в коридор, позвал он слуг и, услышав торопливые шаги, метнулся обратно в комнату, к столу. — Быстрее сюда, Ипполит! Отнесешь на Никитскую улицу письмо! Сейчас я его напишу, подожди…
Он быстро набросал на листе бумаге несколько слов, вложил письмо и деньги в конверт и велел Ипполиту ехать к Гончаровым как можно быстрее. Тот поспешно скрылся за дверью, а Александр еще несколько раз прошелся по гостиной, с ужасом думая о том, что посланные Наталье Ивановне деньги могут оказаться бесполезными. Кто мешает его без пяти минут теще придумать еще какую-нибудь помеху для их с Наташей счастья?
— И ведь придумает, старая ведьма! — простонал он и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Не зря он все-таки вчера грустил, неслучайным было так утомившее его в последние дни предчувствие чего-то плохого!
Надо было как-то отвлечься от беспокойства, но старый испытанный способ — сесть за письменный стол и начать писать — теперь не принес бы ему утешения. Пушкин чувствовал, что не сможет написать ни строчки, пока точно не будет знать, что свадьба состоится.
Исполнительный Ипполит стал вестником, принесшим хозяину счастье. Он действительно вернулся очень быстро и сообщил, что письменного ответа госпожа Гончарова ему не дала, но на словах велела передать Александру благодарность.
— И все? Больше она ничего не сказала? Ничего от меня не потребовала? — долго выпытывал у него Пушкин, но слуга заверил его, что Наталья Ивановна просто обрадовалась и была очень благодарна будущему зятю. Не было никаких новых просьб, никаких надуманных предлогов еще почему-нибудь перенести венчание на другой день. Александр взглянул на тикавшие в углу часы и нервно вздохнул. До назначенного времени оставался час. Приглашенные на свадьбу гости, наверное, уже выходили из дома или даже ехали к церкви, предвкушая, как будут веселиться. Их уже нельзя было остановить и развернуть назад, это не смогла бы сделать даже сама Наталья Ивановна! Не было больше в этом мире силы, которая помешала бы ее дочери стать женой Александра. А самому ему надо было только набраться терпения и прожить оставшийся час. «Это очень тяжелое испытание, но я пройду его с честью!» — пообещал он себе, снова поднимаясь в свой кабинет, чтобы через пару минут опять спуститься, а потом — еще раз подняться по лестнице. Сидеть на месте в эти минуты он не мог!
Побродив по дому около получаса и растеряв остатки терпения, Пушкин не выдержал и выскочил на улицу. Ехать в церковь было еще рано: он оказался бы там первым, и ему пришлось бы, на радость зевакам, болтаться вокруг нее в ожидании невесты и гостей. Идти пешком тоже не стоило: так он мог и опоздать, к тому же еще и испачкаться по дороге в грязном от копоти снегу. В итоге, постояв некоторое время на крыльце, Александр все же отправился ловить экипаж, решив проехать половину дороги, а дальше идти как можно аккуратнее.
В этом ему наконец повезло — к церкви Большого Вознесения он пришел как раз вовремя. В тот же самый миг с другой стороны к ней подъехала нарядная карета, из которой первой выбралась закутанная в длинную меховую шубу Наталья Ивановна Гончарова. Александр, крестясь на ходу, торопливо взбежал по ступенькам храма, чтобы встретить свою невесту у алтаря, но в последний момент оглянулся и увидел, как следом за матерью из кареты показалась его любимая в белоснежном подвенечном платье и накинутом на плечи черном полушубке.
В церковь Гончарова вошла уже без полушубка, одетая только в белое, в цвет, который всегда особенно четко оттенял ее красоту. Лицо скрывала кружевная фата, такая плотная, что о том, куда невеста смотрит и какое у нее выражение лица, можно было только догадываться. Но Александр знал, что под этими кружевами девушка, которая всего через несколько минут станет его женой, радостно улыбается.
Наталья прошла к Александру по слегка потертой ковровой дорожке, остановилась рядом, и ее пальцы вдруг незаметно сжали его руку. Он осторожно пожал ее маленькую хрупкую ладонь и с огромным трудом удержался от глупой счастливой улыбки во весь рот. Его мечта исполнилась. Больше ему в ту секунду не было нужно ничего.
Но уже через пару минут охватившая его радость рассеялась без следа. Им с Натальей дали в руки свечи, свидетели, несколько раз поменявшись местами, но в конце концов разобравшись, кто где должен стоять, заняли места у них за спиной, подняв над их головами тяжелые венцы, в храме наступила не нарушаемая даже случайными шорохами тишина, и внезапно огонек свечки в руке Александра как-то странно заплясал, вытянулся высоко вверх и, слабо вспыхнув, погас, превратившись в длинную и тонкую струйку дыма. Сзади кто-то приглушенно ахнул — Пушкину показалось, что это была Наталья Ивановна, и даже вставший перед женихом и невестой священник на мгновение растерялся.
Но длилось всеобщее замешательство недолго. Наталья поднесла свою свечу к погасшему фитилю Александра, и на нем снова вырос маленький, робкий огонек. Все облегченно вздохнули, жених благодарно кивнул невесте и улыбнулся, словно ничего особенного не произошло. Венчание началось. Но свеча, которую держал Пушкин, все равно горела слишком слабо, и казалось, что она вот-вот снова погаснет. Сам же он теперь мог смотреть только на этот огонек, боясь, как бы он снова не потух, и не зная, что делать, если это случится во второй раз. Раньше, сталкиваясь с дурными приметами, он, как правило, отступал, бросал начатое дело. В памяти у него до сих пор четко сохранилась заваленная снегом и залитая лунным светом зимняя дорога, через которую наискосок проскакал худой длинноногий заяц. Тогда Александр хоть и с большой неохотой, но повернул назад, и это избавило его от очень крупных неприятностей, а может быть, даже и от смерти. Но теперь отступать было некуда. Хотя Пушкин и не стал бы этого делать, даже если бы в ближайшие минуты столкнулся со всеми плохими приметами, какие только существуют на свете!
Его готовность не пошатнулась, даже когда нехорошие приметы вдруг и правда посыпались на него одна за другой. Жениху и невесте настало время обходить вокруг аналоя. Александр не видел, что произошло — то ли священник случайно задел лежащие на краю крест и Евангелие, то ли их изначально положили так неловко, что они сползли по наклонной поверхности под собственной тяжестью, но когда он вместе с Натальей и свидетелями почти завершили первый круг, оба священных предмета с громким стуком упали на пол. Наталья тихо ахнула и подалась вперед, собираясь нагнуться за ними, но ее опередил оказавшийся поблизости дьякон. Жених и невеста двинулись дальше, все так же медленно и торжественно, и только в толпе гостей теперь слышались какие-то перешептывания.
