— Спецпоезд? — заинтересовался я. — Тот самый, под названием «Америка»?

— Теперь его переименовали в «Бранденбург», — пожал плечами Клаус, — сейчас состав стоит в туннеле между Гревенвисбахом и Хассельборном и в любой момент готов к отправлению. Полагаю, на нем фюрер и вернется в Берлин.

Последние слова были сказаны исключительно для госпожи Рифеншталь, которая меланхолично поглядывала на проплывающие мимо пейзажи и молчала всю дорогу. Смерть Шпеера подействовала на нее самым гнетущим образом, и даже личное приглашение Гитлера не слишком воодушевило актрису.

— Кстати, — продолжил граф, как ни в чем не бывало, — семь вагонов поезда забиты золотом и прочими ценностями, которые Гитлер приказал вывезти с территорий рейхсгау «Ватерланд». Сначала вагоны шли в другом составе, но в Дрездене их прицепили к спецпоезду, и с тех пор сокровища всегда при фюрере.

Меня эта информация весьма заинтересовала, а вот Лени даже не шевельнулась, продолжая бессмысленно смотреть в окно.

Хм, семь вагонов золота и ценностей — не тот ли это потерянный «золотой поезд», который в прошлой исторической линии вышел однажды из Бреслау в сторону Вальденбурга, но до пункта назначения тогда так и не добрался, навеки сгинув где-то в дороге?

А сейчас, получается, добрался? И я даже знаю его нынешнее местоположение. Могу ли я как-то использовать эти сведения? Непонятно. Но я отложил эти данные в своей памяти… так… на всякий случай.

Нашу машину в очередной раз остановили для проверки документов. Серьезный блок-пост: мешки с песком, легкий бронеавтомобиль с грозно торчащим пулеметным стволом, защитная полоса, слева и справа овраги — не обойти и не объехать. К счастью, у фон Штауффенберга все было в полном порядке, и, когда он показал бумаги и нам разрешили ехать дальше, я вновь тронул автомобиль с места. Чуть в стороне я заметил огороженную и хорошо охраняемую территорию, с возвышавшимися многочисленными строениями.

— Главный бункер, — пояснил Клаус, — а сразу за комплексом расположены армейские казармы. Но нам дальше. Рулите, лейтенант!

Вскоре по ходу движения вверху на холме показалась круглая сторожевая башня, высокие каменные стены и верхние этажи замка. Когда-то много сотен лет назад на башне дежурили стражники, высматривавшие неприятеля, теперь же там установили пару прожекторов — сейчас они не светили, но я увидел, как блестит стекло на солнце.

— А вот и наша цель — Цигенберг, — Штауффенберг смотрел на замок, не отрываясь. — Нам туда. Его построили еще в четырнадцатом столетии по приказу лордов Фалькенштайн, как пограничную крепость. Но все, что сохранилось до наших дней — это башня и стены, сам же замок спустя несколько столетий был полностью перестроен в небольшой дворец в стиле барокко.

— Да вы знаток истории, граф? — удивился я.

— Интересуюсь, много читаю. Сначала фюрер не хотел устраивать главную квартиру в самом замке, посчитав, что это слишком помпезно и не соответствует его имиджу простого человека, чуждого роскоши. Поэтому Шпеер выстроил целый укрепленный комплекс в долине, мы только что мимо него проезжали. Замок Крансберг и семь сооружений в Визентале тоже принадлежат к комплексу, плюс многочисленные бункеры и прочие постройки. Но сейчас Адольф решил, что все условности можно отбросить, и остановился в Цигенберге — там ему комфортнее.

Дорога свернула в лес и повела вверх по широкой спирали. Вековые деревья нависали с обеих сторон, топорща свои еще голые после зимы ветви, словно скрюченные пальцы мертвецов.

— Весь склон заминирован на случай внешней угрозы, — полковник забарабанил пальцами по приборной панели, — но я не думаю, что русские сюда дойдут. Уж скорее американцы, но для них приготовлено много сюрпризов. К тому же, на случай, если оборона комплекса будет невозможна, Цигенберг попросту взлетит на воздух. Фундамент тоже заминирован. Пусть потом роют скалы, в поисках ответов, если захотят…

Дорога, ближе к вершине холма, чуть расширилась, пошла брусчатка, и, наконец, мы остановились перед полукруглой аркой первых ворот. Двойная решетка, пулеметные гнезда, усиленная охрана. Над воротами трепыхалось на ветру красное полотно с черной свастикой в белом круге. Тут же рядом висели несколько флагов с немецкими орлами.

Мрачно, пугающе, грозно. Еще бы, сам фюрер почтил своим визитом этот дом!

Фон Штауффенберг нервно дернул лицом, но, когда офицер охраны подошел к машине, выдавил из себя дежурную улыбку и протянул стопку документов для проверки.

Офицер долго и тщательно изучал бумаги, потом отдал их обратно и вздернул правую руку вверх в нацистским приветствии:

— Хайль Гитлер! Все в порядке, господа, проезжайте!

Миновав небольшую простреливаемую зону, я тормознул у вторых ворот, за которыми уже возвышалась массивная громада замка. И вот тут проверка была куда серьезнее. Я насчитал не менее двадцати солдат за решеткой ворот и в самом дворе еще несколько десятков.

— Штурмбаннфюрер СС Хегль, — вперед шагнул высокий мужчина с угловатым лицом. — Провожу личный досмотр всех вновь прибывших!

Мы с полковником выбрались из автомобиля. Я чуть потянулся после долгого сидения за рулем, спина слегка затекла от неудобного положения.

Клаус был недоволен.

— Вы знаете, с кем говорите? Я — боевой офицер, прибыл сюда по личному приказу фюрера. Этот лейтенант — мой адъютант и тоже боевой офицер, недавно с фронта! Имеет ранения, награды! И вы намерены нас обыскать?

— Я все понимаю, господин полковник, — тон Хегля был спокойным, но весьма непреклонным. — Но у меня есть приказ, и я намерен его выполнить. Приготовьтесь к досмотру! И прошу сохранять спокойствие. Это в ваших же интересах!

Надежда на то, что отсутствие Раттенхубера негативно скажется на охране первого лица государства, не оправдались. Хегль бдил.

Я заметил, что эсэсовцы направили на нас стволы автоматов, и пулемет на вышке плавно повернулся в нашу сторону. Штауффенберг легко мог пойти на прямой конфликт, и это, вероятно, кончилось бы плачевно. Он тоже все понимал, но отступить уже не мог, это уронило бы его авторитет.

Ситуация подвисла буквально на волоске. Мгновение — и по нам откроют огонь из всех стволов.

Граф открыл было рот, чтобы еще раз громко возмутиться всем происходящим.

И тут задняя дверь автомобиля распахнулась и появилась Лени, но не вялая и апатичная, какой была всю дорогу, а лучезарная, брызжущая энергией и невероятной харизмой красавица и одна из главных знаменитостей империи.

— Петер, дорогой мой, как я рада вас видеть! — она сходу обняла Хегля и расцеловала его в обе щеки. Штурмбаннфюрер покраснел от смущения, но видно было, что он очень доволен. — Почему мы стоим? Почему задержка?

— Видите ли, дорогая Лени, правила досмотра предписывают мне…

— Уж не думаете ли вы, что эти доблестные офицеры злоумышляют против нашего фюрера? Петер! Я была о вас лучшего мнения!

— И все же… — штурмбаннфюрер был непреклонен.

— Хорошо, — внезапно согласился фон Штауффенберг, — проверьте наш багаж. Я не буду чинить препятствий!

Хегль махнул рукой, и тут же двое солдат направились к багажнику машины, где лежали чемоданы. Я подошел, встав рядом, и указал, какие предметы багажа принадлежат мне, а какие — полковнику. Собственно, это были лишь пара сумок, остальное — два чемодана Рифеншталь.

Я сам помог открыть наши с Клаусом сумки и, не выражая видимого недовольства, наблюдал за процессом досмотра, который проходил весьма деликатно и завершился буквально за пару минут. Разумеется, несмотря на тщательную проверку, ничего запретного внутри не нашли — да там ничего и не было, кроме личных вещей.

— Теперь попрошу сдать оружие, — ровным тоном потребовал Хегль. — Когда вы будете покидать резиденцию, получите его обратно в целости и сохранности.

— Это переходит все допустимые границы, штурмбаннфюрер! — нахмурился полковник.

— Таковы правила, и я не стану их нарушать, — чуть устало ответил Хегль, которому, видно, не впервой было выслушивать подобные упреки в свой адрес.