— Это хорошо, вот на том столе отчеты по поводу формирования новых дивизий, — он ткнул пальцем в дальний угол, — разберите их все, а после доложите мне. После обеда в штаб прибудет группа офицеров, командированных из рейхскомиссариата Украины. Там дела совсем плохи, русские наступают по всем фронтам. Помогите им с обустройством, выделите жилье. Если еще не знаете, где есть свободные комнаты, спросите у секретарши.

Закопаться в бумаги оказалось выходом. Когда голова занята конкретными столбцами цифр и многочисленными сводками, не до рефлексий. Так что до обеда я провел время за столом, читая отчеты и делая нужные выписки. Судя по бумагам, все обстояло хуже некуда. Вчера на совещании офицеры скорее даже преуменьшали истинное положение вещей. Сейчас же я видел, что поставки, начиная примерно с января месяца, буквально идут крахом. Во многом этому способствовали постоянные авианалеты, раз за разом уничтожавшие эшелоны и колонны грузовиков, пытавшихся доставить к линии фронта технику и припасы.

Но все же решающую роль в переломе ситуации играли советские войска, теснившие фашистов все дальше и дальше из своих земель. Еще немного, и Украина, и Беларусь будут свободны. Линия фронта сейчас проходила через Львов, Брест и Гродно. Дальше — Польша и Чехия, а там и до Берлина недалеко. И с каждым днем текущая линия фронта сдвигалась все быстрее и быстрее. Иногда в хороший день на двадцать-тридцать километров.

Эта война должна закончиться как можно быстрее, я делал все, чтобы так случилось. И даже ночной суд на шаг приблизил победу.

Мои мысли вновь вернулись к тому, что я совершил. Не перестарался ли? Адекватно ли было возмездие? Весь мой опыт говорил — нет, не перестарался, сделал все, как должен был сделать. Парня жалко, и, наверное, он не виноват, что концлагерь полностью его искалечил, изменил сущность, перевернул душу, но… он перешел черту. И я не мог поступить по-другому.

Часы на городской ратуше пробили двенадцать раз.

— Закончили, лейтенант? — фон Штауффенберг подошел к моему столу.

— Да, господин полковник, вот список выборочных рекомендаций. В целом же, ситуация плачевная.

— Сам знаю, — он резко мотнул головой, а его единственный глаз сурово сверкнул, — но советую не высказывать ваши настроения при офицерах. Могут быть проблемы.

Конечно, сдадут Абверу по милую душу. Этого я, разумеется, не хотел. Даже здесь, в кабинете полковника, могла быть установлена прослушка. И эта секретарша — уж больно подозрительно поглядывает на всех входящих и выходящих, независимо от чина и ранга.

— Я изучу список, а вы отправляйтесь вниз, командированные уже прибыли и ожидают расселения.

Вот уж не ожидал, что окажусь в порученцах у немецкого начальника. Забавно судьба мной играет. Но ничего, для дела потерплю.

— Слушаюсь, господин полковник! — гаркнул я. — Будет исполнено!

Клаус лишь покачал головой. Я же, чеканя шаг, вышел из кабинета. Показалось или секретарша чуть растрепала свою идеальную прическу? Подслушивала у дверей?

Я широко улыбнулся ей и спросил:

— Господин полковник сказал мне, что адреса от квартир, куда я должен расселить прибывших офицеров, у вас?

Она ответила суровым взглядом, в котором не было и намека на приязнь. Потом порылась в ящике стола и вытащила связку ключей.

— Офицерские казармы разрушены бомбардировкой, поэтому вы можете отвезти господ в запасной дом на Беренштрассе. Вот ключи от комнат.

— Премного благодарен! — я помнил эту улицу — самый центр города. Именно на ней в дальнейшем будет находиться советское, а после и российское консульство. Ирония судьбы.

Секретарша отвернулась, игнорируя мое присутствие. А на меня внезапно напало веселье.

Я подмигнул ей и поинтересовался:

— А что такая прелестная фройляйн делает сегодня вечером? Не желаете ли прогуляться по вечернему Берлину? А если покажете мне достойное заведение, где прилично готовят, с удовольствием угощу вас ужином!

Она удивленно взглянула на меня и внезапно покраснела. Ба! Да ты, кажется, совсем неопытная в амурных делах.

— Я не могу… — девица еще больше раскраснелась и на мгновение стала даже симпатичной.

— Зайду за вами в шесть часов, — отрезал я, — кажется, в это время вы заканчиваете?

И, не слушая дальнейших возражений, вышел из приемной. Мне требовалось слегка развеяться, а нет лучше легенды, чем компания внештатного агента, тем более, женского пола. В донесении потом ее рукой так и будет написано, мол, ничего компрометирующего не делал, а проводил время достойно и без нареканий.

Я еще не познакомился с господами из Абвера и делать этого не желал и впредь. Надеюсь, секретарша — надо, кстати, узнать ее имя, а то некрасиво может выйти, — послужит достаточным прикрытием. Разыграю рьяного дурака, коих немало служит в штабе, и, если повезет, обо мне позабудут, списав со счетов.

Внизу во дворе курили пятеро мужчин в офицерских чинах. Пехотный лейтенант, два обер-лейтенанта люфтваффе и два капитана, тоже пехотные.

— Господа, — кивнул я, — меня зовут лейтенант Фишер, адъютант полковника фон Штауффенберга. Я займусь вашим размещением по его личному распоряжению.

— Полковник — легендарная личность! — один из капитанов, с вытянутым лошадиным лицом, бросил окурок на землю и растер его носком сапога. — Немецкий крест в золоте! И это не считая иных наград. Настоящий герой! Это честь — служить под его руководством. Жаль, что лишь временно.

— Вы ненадолго в Берлин? — удивился я. — Планируете вернуться обратно?

— Конечно, наше место там, а не здесь. Надеюсь, эта командировка вскоре закончится.

Офицеры представились по очереди, в порядке старшинства.

— Капитан Кляйнгартен, — худой и высокий, лет тридцати, с цепким взглядом. Тот самый с лошадиным лицом.

— Капитан Зиберт, — совершенно обычной наружности, с простым и открытым лицом, внушающим доверие.

— Обер-лейтенант Баум, — молодой блондин спортивного телосложения.

— Обер-лейтенант фон Ункер, — явно щеголь и франт, даже в таких условиях выглядит элегантно. Тонкие кожаные перчатки не по форме, аккуратно подстриженные усики.

— Лейтенант Коше, — тоже молод, но явно себе на уме. Взять на всякий случай его на заметку.

Я кивнул каждому по очереди. Их фамилии ничего мне не говорили — обычные вояки, в меру молодые, но, видно, опытные, прошедшие через многое. Интереса для меня они не представляли. Поэтому я планировал отвезти их в квартиры и вернуться в штаб, как и приказал Штауффенберг, который, как мне кажется, слегка забыл, что я — лишь вымышленный его адъютант. Впрочем, для достоверности, я старался выполнять свои обязанности как можно лучше.

— Рад знакомству, господа. Мне сказали, вы прибыли из восточного рейхскомиссариата?

— Служили в Ровно, потом оказались во Львове, — пояснил Кляйнгартен, — а когда линия фронта приблизилась вплотную, нас командировали сюда с целью проследить за комплектацией новых дивизий, которые должны быть отправлены в помощь. Капитан Зиберт присоединился к нам в последний момент.

Многовато офицеров для подобной задачи. Вполне хватило бы двоих. Значит, наверняка, что-то скрывают. Интересно, что именно?..

— Прошу к машинам.

Поездка не заняла много времени. От штаба до Беренштрассе было рукой подать. Водители прекрасно знали адрес, так что мы не блуждали и через полчаса уже были на месте.

Две просторных трехкомнатных квартиры располагались друг напротив друга на втором этаже массивного здания, украшенного барельефами со львами. Солидно строили, на века, и бомбежка пощадила этот дом, не затронув его.

Мы поднялись по широкой мраморной лестнице. Все вокруг говорило о достатке людей, здесь живущих. Вот только ни одного квартиранта мы не встретили. Пусто. Кажется, дом давно был необитаем.

Открыв ключами обе квартиры, я улыбнулся:

— Располагайтесь, господа!

Офицерам новое жилье пришлось по душе.

— Даже вода идет из крана! — радостно воскликнул Баум. — Как в прежние времена!