— Нет, она не придёт. Она ненавидит меня. Я ведь столько раз оставлял её ни с чем.

Де Тур хмыкнул, сканируя меня острым взглядом. В его глазах продолжала греметь мучительная внутренняя борьба.

— Меня впер-рвые чуть не сожр-рал монстр-р, — произнёс он, глядя, как я вытаскиваю сердце из окровавленной грудной клетки чудовища.

— И как ощущения?

— Не хотелось бы к ним пр-ривыкать, — мрачно выдал француз и посмотрел на наручные часы. — Пор-ра возвр-ращаться к пр-роходу. Вр-ремени осталось мало. На этом охота для меня закончена. Все мои тр-рофеи съел пр-роглот.

— Но наверняка трофеи у вас были ого-го какие! Как у рыбака, с чьей удочки в последний миг сорвался настоящий левиафан, — насмешливо выдал я, даже не думая щадить чувства де Тура.

А он бы мои пощадил, окажись я на его месте? Вот уж хренушки — издевался бы так, что ой-ёй-ёй!

Француз смолчал и, отвернувшись, выпил зелья выносливости и здоровья.

Я тоже заправился зельями и выбрался из оврага, чувствуя, что мой дар подрос сразу на два уровня. Теперь у меня шестьдесят третий.

— Идёмте, де Тур! Только ответьте на один вопрос, — хмуро сказал я, следуя чуть позади аристократа, сверяющегося с камнем-навигатором. Тот ощущал своего собрата, лежащего возле точки выхода.

— Какой вопр-рос? — просипел француз.

Его мышцы под разорванной одеждой напряглись. Я чётко видел это, поскольку с него уже давно сошла защита, наложенная артефактом.

— Вы следили за мной? Иначе как так вышло, что вы оказались рядом с моим маршрутом? — хрипло произнёс я, положив ладонь на кобуру, где прятался перезаряженный револьвер.

— Совпадение. Я следил за пр-роглотом, а он, видимо, за вами, — ответил де Тур, не оборачиваясь.

Он сосредоточенно пер. через джунгли.

— Странно. Проглот — существо шумное и туповатое. Как он умудрился напасть на вас, хотя это вы следили за ним, а не он за вами?

— Даже с самыми лучшими охотниками такое пор-рой бывает.

— Хм, — хмыкнул я, хмуря брови.

Француз что-то недоговаривал, скрывал. Не верю я в такие совпадения! Он точно выслеживал меня. Но зачем? Хотел посмотреть, сколько у меня трофеев? Нет, вряд ли. Не стал бы он тратить на это время.

Тогда, может, де Тур хотел помешать мне охотиться? И пока он увлечённо наблюдал за мной, проглот и напал на него. Один прыжок — и де Тур в его пасти. А ещё бы чуть-чуть — и проглот отомстил бы одному французу за всех лягушек, лишённых лапок.

Однако шутки в сторону! Как мне выбить из де Тура правду? Зараза. Сейчас, к сожалению, этого не сделать. Слишком много «против», а «за» — лишь моё любопытство. Да и точка прохода уже показалась… она, словно жаркое марево, клубилась над травой.

Мы двинулись к ней. А тут из-за кустов с шумом, как настоящий хряк, выбрался Крылов, весь покрытый грязью и листьями. Он тяжело дышал и обливался потом,

Да, ему тяжело дался этот путь. И ведь как долго он шёл! Я уже успел спасти француза, а барон только добрался до точки выхода. Хотя с его комплекцией и скоростью — ничего удивительного. Возможно, по дороге на Крылова ещё и напал кто-нибудь.

Однако барон, увидев нас, широко, пусть и вымученно улыбнулся.

— Как охота, господа? — выдал он, подкручивая седые кавалерийские усы. — Судя по виду де Тура, им самим кто-то пытался закусить, ха-ха! А что же вы, Зверев? Мешок ваш выглядит хлипковатым. Внутри всего пара голов? А у меня вон чего, — Крылов с гордостью показал свой мешок. — Многолетний опыт позволил мне отыскать целое гнездо. Но я пока вам не скажу, кого именно. Сюрприз будет. Давайте уже возвращаться, господа.

Он ехидно посмотрел на нас, едва не светясь от предвкушения того, как вывалит из мешка перед нашими удивлёнными глазами головы виверн. И по его мнению, это явно позволит ему победить.

Северная Пальмира, Павел Зверев

Два часа уже подходили к концу, и участники спора вот-вот должны были вернуться, поэтому башенку осаждали журналисты и репортёры. Они жаждали запечатлеть всё с первого момента: как трио охотников появится из Лабиринта, как они будут выглядеть и, естественно, какую добычу принесут.

Однако начальник башенки не хотел пускать никого даже в холл, ссылаясь на правила. Репортёры, конечно, давили на него: угрожали связями и обещали снять о нём разгромный репортаж. И тот, в конце концов, сдался — после того как ему позвонил кто-то из высшей аристократии.

Двери башенки распахнулись для журналистов, и Павел умудрился вместе с ними пробраться внутрь.

Народ миновал все залы и остановился на пороге комнаты, усиленной бронеплитами. Дверь в неё оказалась открыта настежь, нарушая технику безопасности! А вдруг из прохода в Лабиринт вырвутся какие-то твари? Но пока тот спокойно клубился в металлической арке, поблескивающей в лучах включённых фонарей. Те висели под потолком среди труб огнемётов и стволов пулемётов.

Журналисты гудели как растревоженные пчёлы, готовясь к появлению участников пари. Они проверяли микрофоны, настраивали камеры и жаловались на хреновый свет.

Павел же напряжённо глядел в арку прохода, чувствуя, как от волнения и духоты лицо покрывается липкой плёнкой. Случайно он заметил Владлену Велимировну, тоже с трудом протиснувшуюся сквозь толпу, набившуюся в помещение.

— Госпожа декан, и вы здесь⁈ — удивился он, повысив голос, чтобы перекрыть гомон толпы.

— Я не могла пройти мимо такого развлечения, мальчик, — усмехнулась она, обернулась, глянула поверх голов и бросила: — Миронова, ты где там запропастилась? Опять пропускала тренировки в зале, и теперь твоя задница где-то застряла?

— Простите, Владлена Велимировна, — пролепетала покрасневшая блондинка-студентка, выбравшаяся из толпы. — Добрый день, Павел!

— Добрый день, сударыня, — проговорил тот своим самым мужественным голосом, втянув щёки и живот. — Вы сегодня несравненно красивы.

— А в тот раз в Лабиринте она была сравненно красива? — с издёвкой спросила декан.

— Эм-м, — мучительно замычал пухляш, пытаясь выкрутиться из ситуации.

— Павел не то имел в виду. Он просто хотел сделать необычный комплимент, — встала на его защиту блондинка, вызвав у парня благодарную улыбку.

— Господи, Миронова, какая ты смелая! Лучше бы на учёбе такой была. Если бы не твой отец, я бы тебя уже давно отчислила. Ты за какое зелье ни возьмёшься, у тебя получается отрава для мышей, — язвительно выдала декан. — И не забывай, что тебе ещё предстоит отрабатывать в лаборатории.

Девушка покраснела и опустила взгляд.

Павел мужественно выпятил грудь, подумал немного и с загоревшейся хитринкой в глазах произнёс, косясь на Велимировну:

— Госпожа декан, не хотите ли поспорить?

— И какова тема спора? Сколько ты сегодня выдавил прыщей? Не интересует, — оскалилась стерва, сложив руки на смуглой груди, выглядывающей из декольте тёмно-синего сарафана.

Но Павел не смутился, а отбарабанил:

— А тема популярная — пари моего дедушки. Как вы считаете, какое место он займёт?

— Второе, мальчик, — не задумываясь ответила брюнетка, словно уже размышляла об этом. — Де Тур — отменный охотник в самом расцвете сил. А твой дедушка ещё помнит, как прятался в пещерах от диких зверей и корябал наскальные рисунки. Думаю, все древние изображения сисек — это его работа. Но барона Крылова он всё же должен обойти.

— Нет, мой дедушка будет первым, — вскинул подбородок Павел, нервно облизав губы.

— Да ты сам не веришь в это, — усмехнулась декан. — Ладно, я готова с тобой поспорить. Сегодня у меня азартное настроение. Что ставишь, Павлуша? Пару карамелек?

— Я… я… готов до блеска отмыть всю институтскую лабораторию алхимии, если проиграю. А ежели выиграю, вы избавите сударыню Миронову от отработки, — проговорил стремительно краснеющий парень, стараясь не смотреть на студентку, удивлённо выгнувшую брови.

— Ого! А ты не промах, Павел! — развеселилась Владлена, широко улыбаясь. — У деда научился кадрить барышень? Ну-ну, давай посмотрим, что выйдет из этой затеи. Я принимаю твои условия.