В это же время Захар поразил своего противника «тленом». Тот в мгновение ока сгнил до состояния трупа, пролежавшего в земле не один месяц.

— Отлично, — похвалил я их, глядя на два тела, упавших на пол.

— Удирают! — взволнованно выдала байкерша, указывая пальцем на бесов.

Те в виде синего тумана выскользнули из тел, больше непригодных для использования.

К слову, бесов мог видеть любой человек, поскольку туманное состояние — это их форма жизни. А вот когда в них попали мои «шаровые молнии», то они погибли, испустив души. И вот их-то увидел только я благодаря «истинному зрению». Ну и, конечно, втянул души в «клетку», где они на двоих заняли четыре ячейки. Хм, у меня осталась всего пара свободных.

— А мы хорошая команда, — улыбнулась байкерша и благосклонно посмотрела на меня.

— Ага, — сипло согласился я, чувствуя, что мой дар добрался до пятьдесят шестого уровня.

После убийства морозных бесов мы обшарили трупы бойцов из группы зачистки. Нашим уловом стали патроны и кое-какие зелья первого ранга — не маги могли пользоваться только такими, а на нас они уже не действовали в силу наших высоких уровней.

— Зараза, — расстроился Захар и жалобно посмотрел на пояс Марии, как голодный василиск на свежую печень.

— На, раз уж ты свои где-то потерял, — поделилась она с ним зельями выносливости и здоровья.

— Благодарю, я обязательно вам отплачу! — заулыбался молодой некромант и глотнул допинг.

Царапина на его лбу сразу же затянулась, а глаза снова загорелись энергией. Он с интересом принялся наблюдать, как я меняю свои летние ботинки на берцы, стащенные с трупа.

Ноги вконец замёрзли. Эх, взял бы и кевларовую броню, да тяжеловата она для меня. А вот паренёк заинтересовался ею. Он снял с мертвеца не только её, но и взял «калаш».

— Прибарахлились? Тогда за мной, — махнул я им рукой и двинулся в соседнюю комнату.

Там тоже лежали трупы. А один вообще превратился в подобие ледяной статуи. Он стоял возле витрины, вытянув руку и раскрыв рот в безмолвном крике.

— Жесть, — содрогнулась Мария, поправив волосы, усыпанные инеем. — Кто его так? Он же промёрз до самых костей. Урони его — и расколется.

— Альфа, — осипшим голосом ответил я, подойдя к витрине с разбитым стеклом.

В ней среди осколков красовался лишь один экспонат — старинная водка в бутылке в виде короны. Рядом с ней стояла табличка с текстом, который гласил, что водку этой марки пил сам император Михаил Третий.

Взяв бутылку, я откупорил её и налил содержимое в тут же найденную стопку.

— Игнатий Николаевич, вы что делаете? — удивился некромант, глядя на меня. — Это же раритет.

— Пользуюсь случаем, — усмехнулся я, отломил указательный палец у ледяного мужика, помешал им водку и залпом осушил стопку. — Б-р-р, не очень. Видимо, у императора Михаила отсутствовал хороший вкус. Но хоть согревает. А вы что так уставились на меня, словно я на ваших глазах монашку изнасиловал под гимн империи? Замёрз я, вот и выпил. Идёмте дальше, не хрен зенки пучить, аж аппетит весь отбили.

Они переглянулись и следом за мной двинулись по этажу, где на каждом шагу попадались следы кровавого сражения. Тут и там валялись на снегу растерзанные трупы людей и обломки каменных троллей. Кое-где осыпались стены, а двери были сорваны с петель.

Под ногами, прямо в инее, валялись гильзы, а среди них мрачнели сгустки замёрзшей крови. Она поблёскивала в свете моргающих ламп, время от времени издающих электрический треск.

Казалось, весь этаж вымер. Тишину нарушали только шелест наших шагов да шум дыхания.

— А где монстры? — еле слышно прошептал крадущийся за мной Захар.

— Тоже с нетерпением ждёшь встречи с ними? Понимаю, — усмехнулся я и серьёзно добавил: — Возможно, они рассредоточились по зданию. Или частично поубивали друг друга: разные виды монстров не очень-то и уживаются. Да и группа зачистки успела покрошить нескольких троллей. Оставшиеся монстры могли вернуться в Лабиринт.

— Хорошо бы, — протянула Мария и вздрогнула, поскольку судьба решила поиздеваться над её словами.

Впереди из-за поворота раздался многоголосый пронзительный визг, душераздирающий скрежет металла и стрёкот автоматных очередей.

— Нашли, твари! Они нас нашли! — долетели до меня истошные крики носатого блондина Протасова.

— Вали их! Вали! Только патроны берегите, их почти не осталось!

— Это всё из-за тебя, Игорь! Я же сказал, чтоб ты дышал тихо! А ты, млядь, как паровоз! Теперь нам конец! Никто нас не спасёт!

— Да возьми ты себя в руки, Протасов! — грохнул чей-то простуженный бас. — Будем действовать с холодной головой — выживем.

— Их десятки! — лихорадочно вскричал носатый, перекрыв грохот сражения.

Я посмотрел через плечо на байкершу с Захаром и иронично спросил:

— Наш выход? Или подождём, когда битва достигнет апогея, и только тогда появимся во всём своём великолепии, как цветы энотеры в полнолуние?

— Игнатий Николаевич, — укоризненно покачала головой бледная Мария, решительно стиснув «калаш».

— Ладно, вперёд, гвардия.

Выглянув из-за угла, я увидел просторное помещение, заросшее инеем. Поблёскивали стальные стеллажи с бутылками, перегонными кубами и дистилляторами. А между ними скакали субтильные ушастые гоблины. Их нависающие над тонкими губами носы были даже длиннее, чем у Протасова. Зеленоватая кожа мерцала как кварц. Крохотные глаза горели голодным огнём, а развесистые острые уши едва не лежали на узких плечах.

Гоблины издавали что-то среднее между визгом, писком и хохотом, разевая широкие рты, снабжённые множеством шилообразных крепких зубов. Они были способны грызть гранит, так что для них не стала препятствием металлическая дверь в подсобку, где засели Протасов, Игорь и бородач в кевларовой броне.

— Мерзкие гоблинцы, — усмехнулся я, приготовившись к бою.

Если промедлить, твари растерзают людей. Гоблинов-то — вагон и маленькая тележка! Прежде я их с закрытыми глазами по Лабиринту ссаными тряпками гонял, а сейчас придётся поднапрячься.

— Ого, сколько их, — тихонько ахнул некромант из-за моей спины. — Их намного больше, чем нас.

— Главное — не количество, а качество. Сила, если тебе угодно. Она-то всё и решает во всех мирах. А когда всё решается силой, сила — это всё.

«Музей водки», маг Игорь

«Калаш» бессильно замолк в руках тяжело дышащего Игоря, а всего мгновение назад и у бородача с Протасовым кончились патроны.

Гоблины уже лезли в подсобку, напоминающую узкий пенал, где на полках стояли покрытые инеем вёдра, лежали половые тряпки и швабры, а стены были облицованы плиткой, покрытой морозным узором.

— Нам конец! — истошно завыл Протасов, судорожно хватая ртом воздух. — Патронов нет, зелий тоже, да и выносливости всего ничего осталось!

Паника вспыхнула в его глазах, а зубы застучали так, словно он пытался их разбить.

— Да заткнись ты! — рыкнул басом бородатый маг в кевларе и швырнул шар огня в первых гоблинов, ворвавшихся в подсобку.

Пламя охватило их, заставив завизжать. Но те твари, что напирали сзади, продолжали лезть, не обращая внимания на горящих собратьев.

— Господи, спаси! — Протасов упал на колени, молитвенно сложив руки. — Умоляю, спаси меня!

И тут с противоположного конца помещения внезапно прозвучал насмешливый хрипловатый голос:

— Кто тут звал Господа? Он послал вам седого ангела и двух стажёров. Вперёд, мои бравые воины, наведём здесь порядок!

— Твою мать! Да это же Зверев! — опешил Игорь, попутно швырнув в гоблинов «каменный кулак».

Тот размозжил череп одному. Но у самого мага вырвался болезненный стон, вызванный тем, что даже такая простенькая магия высосала чуть ли не всю оставшуюся выносливость.

— Старик Зверев⁈ — пискнул Протасов.

На его лице разом столкнулись десятки эмоций: стыд с надеждой, гнев с разочарованием, уязвлённая гордость с ликованием. А особенно пышно зацвели чёрная досада, раздражение и даже злость на то, что явился именно Зверев. Ведь Протасов насмехался над ним. Да и сам Игорь язвил, называя старика «слишком опытным бойцом», намекая, что он обуза.