Капитан полоснул меня яростным взглядом и скрежетнул зубами. Но в его взгляде уже сквозил страх загнанного в угол зверя. По раскрасневшемуся лицу пробежала судорога, а изо рта вырвался хрип:

— Послушайте, послушайте! Давайте успокоимся. Мы же взрослые люди, всё можно решить. У меня есть деньги, связи. Давайте просто забудем обо всём, а я вам заплачу. Лейтенант совершил ошибку. Он молод и глуп.

— Какой же вы слизняк, капитан, — презрительно процедил я и медленно двинулся к артефакту, чтобы взять его и убрать подальше от греха.

Но судьба в этот день оказалась весьма капризной…

Артефакт вдруг выпустил струю чёрного тумана, соткавшегося в подобие двухметровой летучей мыши. Полупрозрачной, с красными злыми глазами и крыльями, будто испещрёнными дырами от гниения. Да и пахло от неё соответствующе — как от покрытого личинками стухшего куска мяса, забытого в трущобах на жарком солнце.

Тварь распахнула пасть, усеянную мелкими зубами, и испустила пронзительный вопль, будто ей на яйца наступили. Крик ударил по ушам как ржавый скальпель, чуть не вспоров барабанные перепонки.

— А-а-а! — болезненно завизжали дворянки, повалившись на пол возле входной двери.

Павел зашипел, упал на колени и зажал уши руками.

Капитан же мучительно скривился, согнувшись в пояснице. А вот лейтенант раззявил рот, судорожно зашарив рукой по кобуре. Но его трясущиеся пальцы не могли совладать с застёжкой, чтобы вытащить табельный пистолет.

Меня тоже стеганула нешуточная боль, но я отчасти был привычен к таким крикам. Всё-таки пару раз был женат, да и в Лабиринте сражался с такими монстрами. Так что я, пусть и морщась, но всё же сумел швырнуть «шаровую молнию» в летучую мышь. Но она резко дёрнулась в сторону окна и размылась как туман. Магия лишь слегка задела её, по большей части расплескавшись по паркету. На нём осталось чёрное выжженное пятно. Ничего, паркету, наверное, уже лет двести, так что пора бы его и поменять.

Пока же я снова кинул магию в летающую сволочь. Но она опять увернулась, взмыв под потолок, где разразилась новым воплем, ещё более сильным, чем предыдущий.

Теперь уже все люди попадали на пол, зажимая уши. Даже я грохнулся на одно колено, и у меня начало двоиться перед глазами. Но я всё же кое-как сфокусировал взгляд на существе и швырнул в него «клинки».

Моя магия ударила в потолок. Жалобно зазвенела закачавшаяся люстра и посыпалась штукатурка. Благо, что хоть один «клинок» задел кровожадную сволочь.

Тварь запищала от боли, перейдя на какой-то ультразвук, после чего с яростным свистом ринулась на Павла, сумевшего встать на четвереньки. Он попытался создать «шаровую молнию», но не мог сконцентрироваться.

Жизнь внука повисла на кончиках когтей монструозной твари, с предвкушением распахнувшей пасть.

Время сгустилось до состояния киселя. Стало тяжело дышать, мысли путались, ноги подгибались от усталости. В таком состоянии я точно хрен попаду в столь ловкую и быструю тварь!

Пришлось пойти на риск и активировать «скольжение». Оно позволило мне в мгновение ока оказаться перед Павлом да заорать во всю глотку. Подобные летучие мыши боятся громких звуков. И мой рёв престарелого льва действительно заставил тварь инстинктивно метнуться в сторону. Однако её острые как бритва когти успели вспороть рукав пиджака и кожу. Пошла кровь, быстро пропитывая материю.

Я с болезненным шипением упал на одно колено, прижав ладонь к ране. А существо ринулось вдоль пола к лежащему на боку совершенно обалдевшему лейтенанту с окровавленными ушами. Над ним возвышался уже вставший на ноги капитан. Он с ужасом в глазах дёрнулся к входной двери, у которой жалобно стонали дворянки.

Форменная фуражка слетела с головы Сомова и упала к его ногам. Насмешливо сверкнул двуглавым орлом, прикреплённым над лакированным козырьком. Имперский герб на миг привлёк внимание капитана, а затем мужчина встретился взглядом с наполненным мукой взором одной из дворянок.

Всё это продлилось буквально пару ударов сердца, а потом в глазах капитана вспыхнуло что-то человеческое, давно забытое — совесть…

Сомов выхватил из кобуры табельное оружие и принялся стрелять в крылатую тварь.

Грохот выстрелов и запах пороха заполнили холл, освещённый со скрипом покачивающейся люстрой. Но ни одна пуля не попала в стремительно летящую тварь, оставляющую за собой запах крови и гниения.

— Бегите, сударыни, бегите! — захлёбываясь воздухом, прокричал бледный капитан, пытаясь одной рукой поднять лейтенанта. — Бегите, вашу мать!

Крик Сомова утонул в хрипе, вылетевшем из груди, когда когти чудовища вошли в его плоть.

Капитан рухнул на пол, заливая его кровью.

А я воспользовался тем, что монстр слегка замедлился, атакуя мужчину. Зачерпнул остатки выносливости, скривился от боли в солнечном сплетении и швырнул «клинки». Они с хищным шелестом разорвали тварь на несколько кусков. Те прямо в воздухе начали таять как туман поутру.

Однако душа существа попыталась юркнуть в артефакт, но меня такой исход не устраивал.

Уже практически теряя сознание, я использовал «жатву». Она незаметно для всех втянула душу в «клетку», где та заняла аж три ячейки. Осталось всего девять свободных.

Теперь без заключённого в нём монстра артефакт стал лишь красивым и бесполезным камешком. К счастью, когда это выяснится, вряд ли кто-то подумает на меня.

Пока же лейтенант с воплями бросился к Сомову, распластавшемуся на животе в луже крови:

— Капитан! Капитан!

— Дедушка, ты спас меня… — дрожащим голосом пролепетал Павел, вставая на ноги. — И ты… ты сам пострадал.

— Да, костюм писец как жалко, — прохрипел я, глянув на порванный рукав, мокрый от крови.

— Я отдам тебе свой, — вымученно сказал внук и поднял телефон.

Тот мигнул и показал заставку, натолкнув меня на одну догадку.

— Молодец, — сипло бросил я Павлу. — Ты только делал вид, что звонил в отдел контроля за артефактами?

— Ага, — дёрнул тот губами, пытающимися сложиться в бледную кривую улыбку. — У меня же не было времени искать их номер.

— Одобряю. Эдак ты скоро передьяволишь самого дьявола, — сумел прошептать я и судорожно сглотнул, находясь в сознании лишь благодаря адреналину, бегущему по венам, и железобетонному упрямству, присущему ведьмакам.

— Он ещё жив! — вдруг заголосил Чистов, перевернув капитана на спину. — Молю, господа Зверевы, помогите дотащить его до машины! Мы успеем в больницу, она тут рядом, а там есть маги жизни и зелья. А может, у вас есть нужные зелья⁈

— К сожалению, нет, — взволнованно выдохнул Павел и посмотрел на меня, словно просил разрешения помочь Чистову.

— Валяй. Капитан, конечно, мразь, но под конец поступил правильно, — махнул я непострадавшей рукой и мрачно прошептал, играя желваками: — Только не забудь хорошенечко вмазать лейтенанту по роже.

— Ударить его? — ахнул внучок, выгнув брови.

— А ты хочешь убить его? А куда тело денем? Да и свидетели будут.

— Нет, я не понимаю, зачем его бить.

— А чтобы, сука, помнил и благодарил, что мы его действительно не убили за их с капитаном подставу.

Внезапно входная дверь со стуком распахнулась и на пороге появился Алексей. Его глаза горели праведным гневом, а пальцы сжимались в кулаки. Но когда он увидел залитого кровью капитана и встающих на ноги растрёпанных дворянок, то удивлённо раззявил рот, блеснув белоснежными ровными зубами модели, рекламирующей зубную пасту.

Металлический запах крови и гнилостный душок ещё витали в пахнущем порохом холле, а люстра наконец перестала раскачиваться, осветив побледневшее лицо Алексея Зверева.

— Что? Что здесь произошло⁈ — судорожно выдохнул он и отступил, пропуская Чистова и Павла.

Они вынесли раненого капитана на улицу и аккуратно понесли к служебной машине.

— Вашего дорогого дедушку хотели подставить! — судорожно выдохнула одна из дворянок, выходя из холла.

— Самым наглым образом! — добавила вторая и повернулась ко мне: — Игнатий Николаевич, мы так просто этого не оставим! Мой брат трудится в центральном отделе, я попрошу его разобраться и наказать виновных.