— Так что вот такие дела, — тихо, но весомо подытожил я. — Кого не устраивает такой расклад — дверь там.

Указал пальцем на тяжелую створку.

— Кто считает меня щенком, выскочкой, самозванцем — дверь там. На этом тема закрыта.

Медленно обвел взглядом зал. На лицах застыло недоумение — смесь шока и неверия. Речь прозвучала вызывающе и нагло, но плевать. Уж я точно веду себя приличнее, чем этот рыжий тиран, который превратил Нижнюю Кузню в личную пыточную.

Серафина смотрела на меня вновь свысока, вернув на лицо маску ледяного спокойствия, но заметил, как дрогнули пальцы женщины — не рискнула возразить. Гюнтер поджал губы, погрузившись в свои мысли. Старик Хью впервые смотрел мне прямо в глаза — прищурившись, с неожиданным интересом, словно увидел во мне что-то, чего не замечал раньше.

А Брандт стоял, опустив голову — дыхание выровнялось, плечи обмякли, словно из них выпустили пар.

Не было восторженных криков, аплодисментов или клятв верности, но не было и возражений. И мне было плевать — я просто выговорился. Скинул груз, который давил неделями. Терпеть унижения, молчать, когда тебя смешивают с грязью, прикусывать язык — хватит. Наелся этого в учебке, где дедовщина ломала хребты, наелся в части, выбивая уважение в коллективе. Больше не буду молчать.

Брандт нервно теребил край фартука — огромные пальцы, способные гнуть подковы, сейчас выглядели беспомощными.

— Так и быть, — тихо прохрипел мужик. — Я буду молчать в тряпочку.

Оружейник медленно поднял на меня взгляд, и в глубине глаз прочитал обещание: «Когда всё это закончится — мы поговорим по-другому. И тогда за спиной не будет Барона». Чувствовал, как невысказанные слова жгут мужику язык, но тот проглотил их.

— Хорошо, — ответил я на то, что Брандт сказал, и на то, о чем промолчал.

Кивнул, принимая хрупкий мир.

— Тогда за дело! — вырвалось привычным командирским голосом. Тем самым, которым поднимал парней в бой с огнем.

От автора:

Катастрофа Бронзового века. Первая глобальная цивилизация рухнула под напором стихии и войн. А ведь все еще можно спасти… https://author.today/work/425225

Первым делом решил структурировать хаос — попросил притащить огромную грифельную доску и прислонить к стене.

Мелом расчертил черное поле на пять широких столбцов — пять попыток, пять путей к спасению или гибели.

В каждом столбце начал выписывать условия и ресурсы.

Столбец первый: «Магма».

Здесь всё выглядело обманчиво просто. Главный ингредиент — я сам, способность сочетать Огонь и Землю. Техническая часть требовала доступа к плавильной печи — как объяснил Гюнтер, та находилась этажом ниже в специальной изолированной комнате. Судя по описанию, это была какая-то хитрая вариация тигельной печи с усиленным поддувом и магматическим сердечником, способным держать экстремальные температуры. Мне предстояло лично осмотреть конструкцию, понять, как местные инженеры решили проблему теплоизоляции и контроля, и адаптировать процесс под Вливание.

Столбец второй: «Дамаск».

Пакетная ковка. В теории понимал процесс: слои, флюс, температура сварки, проковка, складывание. Но на практике… Как поведет себя метеоритное железо при сварке с серебром? Не выгорит ли серебро раньше, чем железо станет пластичным? Оставил эту колонку полупустой — предстояло провести консультацию с Системой.

Столбец третий: «Порошок».

Спекание — самый технологичный и сомнительный вариант. Размолоть метеорит в пыль — это уже вызов, а затем спрессовать с серебряной пудрой без вакуумной камеры и гидравлического пресса… Колонка зияла вопросительными знаками. Технология моего мира здесь буксовала, натыкаясь на отсутствие оборудования. Придется изобретать велосипед, если это вообще возможно.

Столбец четвертый: «Ядро Зверя».

Замена души. Если не можем отдать свою, возьмем чужую. Здесь проблема была логистической — у Барона, как выяснилось, есть сокровищница с парой десятков Ядер, оставленных для особых алхимических нужд — нам нужно получить доступ, провести анализ и выбрать идеального кандидата. Найти тварь, чья духовная структура максимально близка к человеческой. Фактически — смухлевать перед лицом вечности, подсунув «Зеркалу Творца» фальшивку. Пометил этот пункт как приоритетный для обсуждения со слугой Барона.

И, наконец, пятый столбец — «Ядро Практика».

Последний шанс и финальный рубеж.

Этот столбец сделал самым широким, разбив на две ветки.

Ветка А: «Внутренний Резерв».

Кто-то из нас должен прорваться. Выписал имена всех присутствующих мастеров — предстояло выяснить текущие ранги, потенциал и, главное, готовность рискнуть шкурой. Есть ли реальные шансы форсировать прорыв за неделю?

Ветка Б: «Внешний Ресурс».

Экспедиция в Столицу, поиск наемного мастера. Здесь ключевой фигурой становился Торгрим — разговор с ним был назначен на вечер, и организовать его должен был Салим — тот самый слуга Барона, которого к нам приставили для решения деликатных вопросов.

Но Торгриму нужен надзиратель — «ухо и кинжал» Барона, человек, которому можно доверить тайну, но который не связан клятвой с кланом фон Штейн.

И тут в памяти всплыло лицо с повязкой на глазу — Йорн.

Старый знакомый из Верескового Оплота. Где тот сейчас? Выжил ли? Вернулся в деревню или помер в лесах? Я не знал, но интуиция подсказывала: если кто и подходит на роль независимого наблюдателя, то это Йорн. Его дом — образец порядка, знания в алхимии позволяли поддерживать форму без дорогих эликсиров, а ненависть к Скверне была личной и глубокой. Мужик был идеальным кандидатом, если, конечно, еще жив.

Отвел Салима в сторону, надеясь получить весточку из деревни. Новости об Оплоте могли бы прояснить судьбу Йорна, но ответ слуги был коротким и неутешительным: связь потеряна. Разведчики не рискуют соваться в ту сторону, патрули молчат. Фактически, Вересковый Оплот отрезан от мира.

Это осложняло всё — Йорн был моим джокером, но карта выпала из колоды. Напротив пункта с сопровождающим пришлось поставить знак вопроса.

Главная проблема заключалась в том, что мы не могли пробовать варианты по очереди — линейная схема не работала, нужно запустить все пять процессов параллельно, чтобы успеть к сроку.

Неделя.

Вряд ли у Древней Твари внутри стоит таймер с обратным отсчетом, но Барон не идиот — если назвал этот срок, значит, есть сведения, что-то, что говорит: через семь дней будет поздно. Что именно произойдет? Тварь пойдет маршем на Черный Замок, как Годзилла? Или просто отравит воздух на километры вокруг?

Гадать бессмысленно — нужно работать с тем, что есть.

Мы стояли перед доской, глядя на столбцы, исписанные мелом. Чувствовал спиной напряженные взгляды мастеров — моё дерзкое вступление в должность перекроило атмосферу в «Горниле». Люди ждали ошибки, оценивали каждое слово и решение. Эго уязвленных гениев затаилось, готовое ужалить при первой слабости.

Какого хрена люди не могут засунуть амбиции в задницу хотя бы перед лицом апокалипсиса?

Решил игнорировать этот фон.

— Ну, что дальше? — нарушил тишину Гюнтер. — Идем пробовать вливать твою Магму?

Я покачал головой, не отрывая взгляда доски.

— Нет, — ответил спокойно. — Магма никуда не убежит.

Ткнул пальцем в пятый столбец.

— Начнем с главного — с Ядра. Самый долгий и сложный путь, поэтому запускать его нужно прямо сейчас.

Повернулся к мастерам.

— Давайте разберемся с «Внутренним Резервом» — нужно знать, кто на какой ступени находится.

Обвел людей взглядом.

— Может, в Замке есть наставник? Практик высокой стадии, способный протащить ученика через барьер? Духовные Кристаллы? Зелья прорыва? Выкладывайте всё, что может помочь срезать углы — ищем любой способ.

Обзор внутренних ресурсов оказался удручающим.

Леди Серафина застряла на пятой ступени Закалки — для неё культивация всегда была обузой, обязательной программой для аристократки из семьи Серебряных Ткачей. В юности, живя в сияющем Элизиуме — столице ремесел в Центральном Регионе — та практиковала только потому, что семья требовала соответствовать статусу. Но стоило девушке сбежать в Каменный Предел, под крыло старого, ныне покойного наставника, как забросила медитации. Её страстью стало зачарование металла — искусство плетения узоров, не требующее физической мощи тела.