Я тяжело дышал, опираясь о стену. Руки дрожали от перенапряжения, в глазах плясали круги, но внутри разливалось тепло. К черту «Живой Мост»! К черту жертвы! Мы обошли систему — взломали реальность инженерной силой!

— Дайте остыть, — сказал, улыбаясь. — И проверим на прочность.

Стояли и смотрели, как металл меняет цвет, переходя от красного к серому. Прошла минута, две.

И тут улыбка сползла с лица Серафины.

— Что-то не так… — прошептала девушка. — Магическая сила уходит.

— Что? — рявкнул Брандт. — Куда уходит? Он остывает, дура!

— Нет! — зачаровательница шагнула к форме, выставив руку. — Ци… Магма выветривается! Металл не держит её!

[Анализ объекта]

[Сплав: Нестабильный композит]

[Уровень энергии: 15%… 10%… 5%…]

[Статус: Критическая деградация структуры.]

— Смотрите! — крикнул Гюнтер.

По поверхности темного слитка побежала тонкая трещина.

— Нет… — простонал Старший Оружейник.

Трещина ветвилась и множилась. Слиток на глазах терял благородный блеск, становясь тусклым и мертвым. Серебристые прожилки почернели.

Раздался неприятный треск, похожий на звук ломающегося сухаря.

Слиток просто рассыпался и осел, превратившись в кучку серого песка, словно из него высосали все, что делало его металлом.

— Сука! — Брандт ударил кулаком в стену, выбив крошку из камня. — СУКА!

Я смотрел на кучку серого праха.

— Он иссох, — констатировала Серафина мертвым голосом. — Мы будто заставили их соединиться силой, но как только ты убрал давление Воли, они отторгли друг друга. Магма скрепила на время, но не стала частью целого.

Девушка подняла глаза.

— Это мертвый песок.

Подошел к форме, взял щепотку теплого праха и растер между пальцами. Ощущение, будто трогаешь пепел сожженного дома.

Брандт сполз по стене, обхватив голову руками. Гюнтер молча убирал инструменты.

Я стряхнул прах с ладони.

Магма не сработала — грубая сила проиграла, потеряли кусок метеорита и серебра, получив взамен горсть мусора.

Минус один вариант.

Оставалась идея с Дамаском, с Ядром Зверя… и тот самый пятый столбец.

— Убираем, — сказал хрипло. — Завтра пробуем узорчатую сталь.

Я вернулся в «Горнило» первым.

Вслед за мной, как тени, вплыли мастера и тут же расползлись по норам — молчаливые и сломленные.

Тот короткий миг, когда металл застывал в форме — впервые за всё время мы были не «банкой с пауками», а единым организмом. Все склоки, зависть и презрение к выскочке сгорели в пламени. Мы болели за результат и верили.

Но как только надежда рассыпалась серым пеплом, магия единения исчезла — мастера опять закрылись в раковинах, нацепив маски равнодушия. Ловил косые взгляды — не злые, а скорее устало-обреченные: «Ну а чего еще можно было ожидать от идеи сопливого пацана? Чудес не бывает».

— Четыре попытки, Мастер Кай… — донеслось из ниши Брандта. Голос Беса звучал без привычной ярости, но от этого еще жутче. — У нас осталось четыре хреновы попытки.

Промолчал, сгребая пергаменты с центрального стола.

Случайно перехватил взгляд леди Серафины — девушка сидела за столиком, не притрагиваясь к инструментам, и смотрела на меня. В холодных глазах не было высокомерия, только печаль и изучающий интерес. Заметив, что я смотрю, мадам тут же отвернулась, делая вид, что занята чертежом.

Взяв стулья, которые доставил Гровер, унес их в мастерскую.

За окном стремительно темнело. Солнца не было видно за плотной пеленой туч, но сумерки сгущались, обещая скорую тьму. Вместе с темнотой в окно ворвался пронизывающий ветер.

Я поежился, вжав голову в плечи. Внутренний Горн, истощенный «Вливанием Магмы», едва тлел — батарейка села. Тело, лишенное магического подогрева, сразу вспомнило, что смертное и за окном зима — не скажу, что прямо замерз, но температуру ощущал.

Сел на стул, глядя на снежные вихри за окном.

Итак, первый раунд за реальностью. Магма — мимо.

Паршиво? Да. Но, как ни странно, паники не было — скорее мрачное удовлетворение. Работа началась, сдвинулась с мертвой точки — лучше получить отрицательный результат сейчас, чем гадать и надеяться. Теперь нужно просто продолжать, шаг за шагом, отсекать неверные варианты, пока не останется один единственный.

Закрыл глаза, собираясь с силами — сегодняшний вечер обещал быть жарким, несмотря на мороз, и предстояла встреча с Торгримом — если, конечно, Салим не подведет.

Лицо слуги Барона всплыло перед глазами. Мужчина с Востока, молчаливый и опасный, как змея в траве — походка была бесшумной, а в узких, прищуренных глазах плескалась хитрость старого прохвоста — мужчина был единственным каналом связи с верхами, и от его новостей зависело многое.

Я не находил себе места, несколько раз вставал, выглядывал в общий зал, но там было пусто. Гюнтер и Серафина уже ушли. Брандт, ссутулившись над столом, что-то бормотал под нос, споря со своими демонами.

Только старик Хью спокойно оставался на посту — стоял над наковальней и ритмично постукивал крошечным молоточком.

Любопытство пересилило тревогу — всё равно ждать.

Подошел к его нише и замер в проходе. Старик даже не повернул головы — склонился над наковальней так низко, что пенсне почти касалось металла. В левой руке, в миниатюрных клещах, Хью держал маленькую, раскаленную до вишневого цвета заготовку.

Я сделал еще пару шагов, и Система подсветила объект.

[Объект: Медальон-резонатор (Незавершенный)]

[Ранг: Редкий (Потенциально)]

[Материал: Очищенная бронза с добавлением пыли Призрачного Свинца.]

[Конструкция: Сложная оправа с канавками для циркуляции энергии. Предназначена для инкрустации Духовного Кристалла малого размера.]

Значит, мастер не просто полирует железки, а работает с артефакторикой. Создает «гнездо» для камня, а это именно то, что нужно для «страховочного элемента». Если Хью умеет делать оправы, способные выдержать энергию камня, то может стать полезнее, чем кажется.

Старик, конечно, чувствовал взгляд, но продолжал работать с невозмутимостью часовщика, игнорируя всё, что находилось за пределами рабочего места.

— Хью… Могу к вам так обращаться? — спросил негромко.

Крошечный молоточек замер в миллиметре от раскаленной бронзы. Старик медленно отложил инструмент, поправил запотевшее пенсне и поднял увеличенные линзами глаза.

— Хью, — повторил мастер свое имя. — Всё-таки я бы предпочел, чтобы ты обращался ко мне «Мастер Хью». Если тебя, конечно, не затруднит, юноша.

Голос звучал вежливо, но сухо. Не дожидаясь ответа, снова схватил молоточек.

Три быстрых, выверенных удара. Металл остывал, меняя цвет с вишневого на тускло-красный — у мастера оставались секунды, прежде чем бронза станет хрупкой. Я замолчал, не желая сбивать ритм и портить работу.

Наконец, Хью выдохнул, удовлетворенно кивнул и отложил инструмент — выпрямился, аккуратно поправил кожаный фартук, снял пенсне и положил его на бархатную подушечку на верстаке. Затем повернулся ко мне, чинно сложив руки на животе.

— Слушаю, — взгляд был спокойным и выжидающим.

— Мастер Хью, — исправился я.

Глядя на деда, вдруг почувствовал неожиданное тепло — педантичный старик напомнил соседа из прошлой жизни — художника, который вечно таскался с мольбертами по подъезду, бурчал на шумных подростков, но часами мог рассказывать о грунтовке холста, если видел искренний интерес. Хью, кажется, был таким же — замкнутым фанатиком своего дела.

— Вы работаете с духовными камнями? — спросил прямо. — Я видел оправу. Она ведь не для стекла, верно?

Старик хмыкнул, пятерней зачесав длинные седые волосы назад. Сделал пару шагов ко мне, шаркая тапками по граниту, и посмотрел так, словно решал, достоин ли я ответа.

— Разумеется, — проскрипел дед. — Ювелирная артефакторика — это брак металла и камня. Одно без другого мертво, мальчик.

— Это… отлично, — кивнул, лихорадочно соображая. — Ваши навыки могут стать ключом. Я всё думаю о том ритуале — допустим, найдем мастера, допустим, теория с Камнем верна и внешний источник может удержать его душу от распада. Но… как именно?