Торгрим сидел странно — вразвалочку, небрежно разбросав ноги, но взгляд был тяжёлым и недобрым. Подозрение сочилось из тёмных зрачков, ловивших отблески огня. Рука мерно перебирала чётки, и кристаллы издавали шелестящий звук, похожий на перестук костей.

— Здравствуй, Кай, — произнёс старик, не шевельнувшись.

.Странно… Когда видел его в прошлый раз, мужчина сидел за столом с прямой спиной — был воплощением власти и дисциплины. А теперь в нём будто что-то сломалось или изменилось — так сидят люди, которые потеряли всё, или которым уже нечего терять. Эта мысль мелькнула и исчезла.

Я застыл, всё ещё сжимая в руках ком грязной одежды.

Вдруг слева послышался шелест быстрых шагов. Вздрогнул и обернулся — ко мне учтиво подлетел тот самый паренёк-слуга, вытянул руки ладонями вверх и замер в ожидании, чуть склонив голову, словно перед вельможей.

— Вашу одежду, мастер, — прошелестел тихо, с акцентом. — Как только её постирают и приведут в порядок, принесут в ваши покои.

Я стоял, нахмурившись, и тупо смотрел на него. Мои покои? Парнишка издевается? То есть я буду жить где-то здесь, в замке, в собственной комнате? Или он так высокопарно называет сырую пещеру с соломенным тюфяком?

Тем не менее, повинуясь рефлексу, протянул одежду. Слуга принял с осторожностью, будто это была королевская мантия, поклонился и тут же исчез в боковой двери, за которой успел разглядеть узкий коридор, выложенный полированным камнем.

Дверь захлопнулась, оставив меня один на один с главой клана.

Всё ещё не мог до конца осознать эту встречу — старик из шахты — тот самый, которому клялся, что у меня нет никакого Дара, что я — простой подмастерье без таланта к Ци… Уже не помнил разговор дословно, но суть помнил чётко.

Я лгал ему.

И теперь старик был здесь и, видимо, всё знал.

Медленно перевёл на него взгляд — Торгрим сидел неподвижно, как статуя. Живой казалась только рука, безостановочно перебиравшая чётки, каждый камень в которых, казалось, светился внутренним светом.

— Здравствуйте, — произнёс тихо и просто, скорее прощупывая почву, чем приветствуя. Тянул время, лихорадочно соображая: что бы мужчина ни предъявил, как бы ни угрожал — выберу самую простую тактику: игнорировать, быть закрытым, как сейф. Я не собираюсь оправдываться или вступать в спор — сделал то, что должен был, чтобы сохранить жизнь и ремесло. Точка.

Ждал, когда старик заговорит, но тот молчал — взгляд буравил насквозь, не мигая, словно был хищной птицей, затаившейся на каменном уступе перед броском.

Я громко прочистил горло. Тело, распаренное после купели, налилось тяжестью. Всё, чего сейчас хотелось — упасть и уснуть, а не играть в гляделки.

— Чем могу быть полезен? — спросил нетерпеливо, без гонора, но и без подобострастия -просто чтобы разбить театральную паузу. Ноги сами понесли вперёд, сделал несколько шагов и остановился посреди комнаты.

— О… Ты УЖЕ полезен, мальчик, — прошипел глава клана, и уголок рта дёрнулся. — Ты уже полезен. Слышал о твоих успехах и приключениях — остался под впечатлением.

Вздохнул. Опять эти танцы вокруг да около и многозначительные намёки… Это начинало раздражать. Хотелось взять молот и просто расставить все точки над «и».

— Господин Торгрим, — я выпрямился. — Прекрасно помню наш разговор — помню, как убеждал вас, что у меня нет Дара. Помню, что вы сказали: если я вру — мне будет худо. Всё помню. И тем не менее…

Сделал паузу, глядя в глаза главе клана Рудознадцев.

— Тогда посчитал нужным сделать именно так — хотел вернуться в деревню и ковать. Я не хотел остаться в вашей шахте, даже если бы вы позолотили мою клетку — хотел сам выбрать свою судьбу. Да, солгал. Что сделано, то сделано.

Развёл руками.

— Так что… Если считаете, что мне нужно понести наказание за ложь — валяйте. Только учтите: сейчас я представляю некоторую ценность — не для вас, а для барона. И за любой вред моему здоровью придётся отвечать перед ним лично. Если это всё, о чём вы хотели поговорить — тогда, думаю, вопрос исчерпан. А если нет… тогда можно это отложить? Я чертовски устал, не ел и хотел бы отправиться на свою койку.

Коротко поклонился и направился к двери, в которую мы вошли с Брандтом — она была справа от Торгрима.

Шёл и думал: а не слихачил ли? Не перегнул палку? Прикрываться именем барона перед человеком, который контролирует или контролировал половину золота провинции — это хождение по лезвию. Если старик захочет — сожжёт меня, и никакой барон не спасёт, но гнал эти мысли. Торгрим не дурак — мужику что-то нужно, иначе его бы здесь не было.

Уже взялся за дверную ручку, когда тот заговорил.

— Ты спесив и глуп, — голос был жёстким и скрипучим, как несмазанный механизм. — Мой тебе совет: сначала спроси, чего человек от тебя хочет, а затем подожди ответа и выслушай. Ты слишком много на себя взял, маленький щенок — эта ноша раздавит тебя очень скоро, даже глазом моргнуть не успеешь, как всё закончится.

Я замер, рука застыла на бронзовой ручке. Голова опустилась.

Стоял и молчал, переваривая услышанное — в словах не было прямой угрозы. Скорее… предсказание или совет опытного игрока, который видит партию насквозь. Но зацепило меня другое: «Спроси и выслушай».

Одним движением шеи повернул голову.

— Глава Торгрим, — сказал устало. — Я ведь спросил вас. «Чем могу быть полезен?», но вы не ответили — начали игру словами. Я очень устал и туго соображаю, и сейчас не до словесных загадок.

Развернулся к нему всем телом.

Мужик больше не смотрел на меня — взгляд упёрся в пустоту. Свет факела падал сбоку, выхватывая орлиный профиль — в полумраке казался силуэтом, высеченным из камня. Бледная кожа, глубокие морщины… Но тело было крепким — не гора мышц, как у Брандта, а жилистая сила. Подтянутый, стройный и опасный. Казалось, постарело только лицо, а тело осталось молодым.

Торгрим вдруг прекратил перебирать чётки, поднял их к глазам и посмотрел на блеск кристаллов.

— Шахта… — произнёс старик тихо — в голосе прозвучала тяжесть. — Ты ведь знаешь, что с ней случилось?

Я опустил взгляд. Значит, уничтожена? Полностью? В памяти всплыли лица: охранник Арн, бригадир, тот парнишка Тарк, с которым плавили руду… Неужели никто не выжил?

— Нет, — ответил немного потерянным голосом. — А что? Что случилось?

Мужик молчал, дыхание было тяжёлым и грузным, словно каждый вдох давался большой ценой.

Затем Торгрим повернулся ко мне — взгляд потускнел, тёмные глаза казались выцветшими, как зола.

— Всё, что ты нажил за долгую жизнь… потерять проще, чем создать самое малое, — пробормотал рудознатец. Взгляд снова уплыл, проваливаясь в бездну воспоминаний.

— Шахта уничтожена? — спросил тихо, боясь ответа. — Кто-то… кто-то выжил?

Торгрим ответил не сразу — молчал так долго, что подумал, старик забыл обо мне. А когда заговорил, проигнорировал вопрос.

— Какая у тебя ступень Закалки, щенок? — спросил глава по-деловому.

Я облизнул пересохшие губы. Снова этот «щенок» — уже начал отвыкать, а тут опять… Да чтоб вас всех! Но на вопрос о шахте так и не ответил, но почему-то и так понял — скорее всего… все мертвы. Арн, Тарк, шахтёры… Все.

— Четвёртая.

— Чувствуешь Огонь? — мужчина продолжил допрос. — Камень?

— Чувствую Огонь. И Камень. — Сделал паузу. — Стал чувствовать буквально сегодня.

— А там, в шахте? — резко повернулся ко мне, и глаза снова вспыхнули. — Как понял, где руду долбить? Как нашёл жилу?

Вот же блин… Как ему сказать? Вдруг вспомнил, что вообще не хотел ввязываться в разговор, но старик, как опытный паук, втянул в свою сеть.

— Послушайте, господин Торгрим, — прервал его, повысив голос. — К чему всё это? Вы можете сказать прямо? У меня завтра адски трудный день. На меня вдруг начали рассчитывать, а я понятия не имею, что там нужно будет делать. Какая-то Звёздная Кровь, ещё что-то… Мне нужно поспать, нужно подумать. Если можете — пожалуйста… ближе к делу.