После «Баррикад» я поехал на тракторный завод. Сегодня надо решить вопрос со всеми строительными участками в разрушенной части города, и времени терять нельзя. На «Баррикадах» это сделать проще всего, они и так уже достаточно активно начали восстановительные работы своего жилого фонда, имеют организованные бригады и необходимые материалы.

А во всех остальных случаях никакой прилично организованной работы еще нет. Даже в Кировском районе пока сплошная кустарщина. Пользуясь наступающим тёплым сезоном, когда можно работать без оглядки на морозы, люди лепят времянки или ведут на живую нитку какое-то псевдовосстановление, в буквальном смысле из дерьма и палок. Никакого плана, никакой координации, никакого контроля качества.

Поэтому среди самых первых задач у меня и стоит объединение всех сил и средств, занятых на восстановлении жилого фонда, в одних руках. Только централизованное управление позволит навести порядок в этом хаосе.

На тракторном моё предложение тут же одобрили. Заводское руководство прекрасно понимало, что без нормального жилья для рабочих о восстановлении производства можно забыть. Завтра пятьдесят заводских строителей займутся непосредственным восстановлением Верхнего посёлка, а бригада строительного участка номер один подключится по мере своего прибытия в посёлок. Возглавит этот участок один из заводчан, двадцатипятилетний инженер, демобилизованный из армии и направленный в Сталинград. Молодой, энергичный, толковый специалист, по отзывам заводчан, как раз то, что нам нужно.

На бумаге уже существовала Особая строительно-монтажная часть, которая должна в первую очередь заняться заводским жильём, но реально ещё даже не приступили к её созданию. Документы ходят по кабинетам а Москве, согласования затягиваются, а дело стоит. И сейчас у меня есть шанс опередить эту волокиту и развернуться раньше. Заводские товарищи целиком и полностью на моей стороне, прекрасно понимают всю срочность ситуации, поэтому все вопросы были оперативно решены, и я направился дальше.

На ремонтной площадке у Кошелёва работа кипела. Все что-то делали, шло какое-то постоянное движение, слышались команды, звон металла, скрежет инструментов. На небольшой территории работало не меньше двухсот человек, и поэтому их действия производили такое впечатление кипучей, организованной деятельности.

Непосредственно разборкой разбитой техники занималось меньшинство, большая часть рабочих были заняты на сооружении нескольких эстакад и каких-то деревянных конструкций. Подошедший Дмитрий Петрович тут же разъяснил мне всё происходящее, с энтузиазмом показывая на разные участки площадки.

— Работы здесь много, Георгий Васильевич, очень много, — начал он. — А если действительно на завод будут свозить на переплавку всю разбитую технику даже с одной нашей области, то работы наверняка на несколько лет хватит. Поэтому заводские товарищи решили сразу же построить здесь отдельный цех для разборки и подготовки к утилизации. Будет что-то вроде двух конвейеров, разборки и сборки.

Он показал на строящиеся эстакады, где уже вырисовывались контуры будущих производственных линий.

— И конечно, нужна крыша над головой. Пока, конечно, деревянная, но это лучше, чем работать под открытым небом, особенно когда начнутся дожди.

Кошелёв наклонил голову и с лукавой улыбкой посмотрел на меня, явно угадывая мои мысли.

— А ведь вам, Георгий Васильевич, не терпится спросить, когда будет первый результат.

— Есть такое, — подтвердил я, — но я думаю, что сегодня вы вряд ли обрадуете первым успехом.

— Неверие в свой личный состав, это плохая черта для командира Красной Армии, а вы были хорошим командиром, — Дмитрий Петрович укоризненно покачал головой.

— Вы хотите сказать, что у вас уже сегодня будут первые успехи? — недоверчиво переспросил я.

— Конечно! — Кошелёв явно радовался возможности меня удивить. — Один «Студебеккер» практически на ходу, немцы его просто заминировали, а мины сапёры сняли всего неделю назад. Его сюда и притащили на буксире. Две полуторки успеем уже сегодня перебрать и одну эмку. Там, правда, кузов весь мятый, но по местным дорогам она вполне сгодится. Главное, что мотор цел и ходовая часть в порядке.

— А с немецкой техникой как? — спросил я, показывая на полуразобранный немецкий бронетранспортёр метрах в десяти от нас.

— Тоже неплохо, — Дмитрий Петрович оживился ещё больше. — Через два-три дня выдадим первый результат. Думаю, что мы быстро наш трест обеспечим автотранспортом, да и всякой другой техникой. Дело будет поставлено на поток.

— А на базе немецкой техники что-нибудь нужное можно будет сделать? — я прикидывал варианты использования трофейных машин.

— Конечно, только время на это надо. Бульдозеры, например, можно сделать. Это ох какое подспорье будет на разборке завалов! Одна такая машина заменит десятки рабочих с ломами и лопатами.

— А катки для дорожного полотна? — я вспомнил о необходимости восстанавливать дороги.

— Это сложнее, — Кошелёв задумался. — Пока не вижу ничего, что можно использовать для самого катка. Нужен тяжёлый цилиндр, а такого добра здесь нет. Хотя вполне возможно, что на старой заводской свалке что-то подобное и имеется.

— Неужели она уцелела? — удивился я.

— А куда она денется? — Дмитрий Петрович усмехнулся. — Конечно, уцелела. Когда война началась, им лома везли очень много со всей округи. Никаких боёв там особых не было, обстрелы и бомбёжки были, это да. Но сломанное особо не доломаешь. Я поговорю с заводскими на эту тему, может, что и найдём.

— Я видел какие-то разбитые немецкие трактора, — сказал я, и у меня в голове начала складываться интересная идея. — Есть шансы быстро восстановить хоть что-то или, например, переоборудовать какие-то танки в трактора, чтобы на них землю пахать?

Эта мысль пришла мне в голову одной из первых ещё несколько дней назад, и сегодня она окончательно оформилась в моей голове в одно интереснейшее предложение. Когда у нас появятся трактора, можно взять шефство над каким-то количеством колхозов или совхозов области, чтобы помогать им обрабатывать землю. Это гарантированно увеличит урожайность, и половину прибавки урожая можно будет использовать для улучшения снабжения своих работников. Продовольственный вопрос стоит остро, и такое решение могло бы его частично снять.

Кошелёв, умница, мою мысль отлично понял, и у него даже загорелись глаза от энтузиазма.

— А что, хорошая идея! — он явно прикидывал возможности. — Жалко только, в этом году ничего не успеем сделать. Уже апрель, посевная начинается, а трактора ещё восстанавливать и восстанавливать.

Он с огорчением махнул рукой.

— Ты давай трактора восстанавливай, — сказал я, — а я попробую одну авантюру провернуть. Думаю, завтра, возможно, результат будет.

Я решил попробовать, пока есть возможность, попросить помочь военных, которые готовятся к переброске на фронт после отдыха и переформирования. Если успеть до их отправки, можно получить серьёзную поддержку. И сразу же с завода решил поехать в штаб Сталинградской группы войск. Но пока надо закончить все дела здесь, на «Красном Октябре». Поэтому задал последний интересующий меня вопрос.

— И когда первые машины пригонишь на трестовскую базу? — территорию, выделенную тресту, на которой сегодня идут уборочные работы, все, не сговариваясь, стали называть базой.

— Сегодня, думаю, часам к девяти управимся, — уверенно ответил Дмитрий Петрович.

— Отлично! И сам приезжай, не забывай, что ты ещё и главный инженер треста.

С Мотевосяном все вопросы кооперации были ещё проще. Он все мои планы поддержал без колебаний, и мы решили, что завтра начнутся восстановительные работы в заводском посёлке, хотя их правильнее называть не восстановлением, а новым строительством. Слишком мало там осталось от прежних домов. В наш трест для этого будет командировано пятьдесят заводских строителей с полным комплектом инструментов и какими-то материалами.

Сталинградской группой войск командовал генерал-лейтенант Виктор Васильевич Косякин. На моё счастье, он был на месте и сразу же принял меня, несмотря на занятость.